– Да, милый, – она дотронулась до его спины, неслышно подойдя сзади, – Ты что-то хотел мне сказать?
– Да, хотел. Точнее, я хотел объяснить тебе кое-что. Я успел просмотреть несколько книг, тех, что нашел в книжном шкафу, – он запнулся, вдохнув воздух. – В общем, я уверен, что мы провалились не через время, в прошлое или в будущее. Ты была права, когда говорила, что это другая планета, а возможно, и вообще другая галактика или вообще другое черт знает что!
– Странно, что тебя это удивило, – без тени сарказма ответила она, – Ты посмотри на это небо, на траву с сиреневым отливом, на это море. Солнце оранжевое в зените и синее на закате. Тут все абсолютно иное. Я тебе сказала об этом, когда мы только попали сюда. Даже эти двое, что привели нас сюда, вспомни, они совсем не похожи на нас.
– И что ты думаешь по этому поводу? Что нам теперь делать? Осваиваться? Пробовать включиться в "новую жизнь"? – он с сомнением посмотрел на девушку.
– Макс, я не знаю. А какие у нас есть варианты, по-твоему? – она села на подоконник рядом, скрестив руки на груди, – Ведь если даже у нас получится, пройти назад, нас там, в шахте поджидает тот самый Баллистер со своими головорезами.
– Стало быть, ты хочешь остаться здесь и даже не пытаться возвратиться?
– Вот, ты привязался – остаться да остаться! – она отмахнулась рукой от этой мысли, как от назойливой мухи, – У тебя есть серьезные предложения, как нам быть?
– На самом деле, нет, – он снова отвернулся в окно, наблюдая за крошечной каплей воды, торопливо бегущей по стеклу, – Впрочем, у меня есть одна идея.
– И какая? – она оживилась.
– Давай попробуем найти место, где нас выбросило в эту реальность. Мы были перепуганы, ничего толком там не разглядели.
– Ты уже отдохнул, и тебя опять тянет на приключения? – она улыбнулась, довольная своим выводом. – Если хочешь, мы вполне можем туда выбраться. Правда, не уверена, что мы найдем там что-то интересное.
* * *
Знакомая сырость подземелья щекотала ноздри запахом перестоявшей морской воды и затхлым подземным воздухом. Макс, по обыкновению, шел впереди, держа перед собой керосиновую лампу, найденную в кладовке. Чтобы не запутаться, Эмма, памятуя легенду об Ариадне, отыскала в сундуке большой клубок белых ниток и теперь разматывала его, останавливаясь, чтобы распутать нить или поправить длинный шерстяной платок, накинутый поверх платья.
– Смотри, здесь мы проходили, вот тут был поворот, – девушка дернула его за рукав, показывая на боковую штольню.
– Ты что-то путаешь, я не припоминаю никакого хода в этом месте, – возразил он.
– Ну как же ты не помнишь? Я как раз заприметила эти камни, они были сколоты вот на этом углу. Поднеси сюда свой светильник, – он провела рукой по торцу сложенному из неровно обточенных камней. Свет керосиновой лампы озарил черные камни стен. Лицо Макса вынырнуло из темноты.
– Все-таки, ты так непривычно выглядишь в этом платье и шали, – он с интересом посмотрел на спутницу, – Да еще и в этой темноте. Так странно старомодно.
– Привыкай, теперь буду такая, – она улыбнулась в ответ, – вот, смотри сюда. Мне кажется, я все-таки помню это место. Давай посмотрим?
– Ладно, пойдем, только отметь поворот, – не став спорить, согласился он.
Они повернули в необычно сухой штрек с высокими потолками и прошли немного вперед.
– Нет, не похоже, наверное, я все-таки напутала, обманула тебя немного, – засомневалась девушка. – Тут что-то другое.
– Да, незнакомое место, – Макс поднял лампу на головой, силясь разглядеть лежащую впереди, квадратную комнатушку, прорубленную прямо в скале. – Выглядит тупиковой штольней.
Комната оказалась на удивление сухой и покрытой толстым, ровным слоем пыли, как будто в нее не заходили уже пару десятков лет.
– Вот видишь, я тебе говорил, мы здесь не проходили, – резюмировал молодой человек, опуская лампу, – Тут пусто, и дальше хода нет. Это совсем другой коридор, и, судя по пыли, тут уже много лет никто не появлялся.
– Да, интересно только, зачем ее тут сделали, – заметила Эмма.
– Кто его знает. Видно только, что все это построили очень давно. Ладно, пойдем дальше, тут нам, похоже, делать нечего.
Вернувшись в основную штольню, они легко нашли дорогу до места обвала, где вчера мичмана чуть было не убил подземный слизень. За это время вода успела расширить провал до почти десятка метров в поперечнике. Многие сваи упали вниз и теперь торчали из воды щепами разломанных стволов, делая проход совершенно непреодолимым.
– Не пройти, завалило совсем, – Макс вытер рукавом лоб, – не проберемся никак.
– Очень жаль. Неужели, пустая трата времени? – Эмма подошла к краю промоины и неуверенно добавила, – Мы не проберемся дальше?
– Уверен, никаким образом, – он повернулся, собираясь идти назад, на поверхность, – Пойдем наверх. Тут для нас дороги уже нет.
Она заторопилась следом, стараясь поспеть за широкими мужскими шагами. Дорога назад к дому, как часто бывает, оказалось быстрее. Ниточка, которую всю дорогу отматывала девушка, оказалась, как ни удивительно, эффективным путеводным средством. Поэтому к повороту, где они по ошибке свернули в комнату, добрались уже минут через десять.
– Нитка оборвана, – Эмма с удивлением остановилась, держа в руках разорванные концы.
Макс подошел к девушке, поднеся фонарь ближе.
– Да странно. Может быть, мы, когда уходили, случайно задели и не заметили?
– Может быть. Но посмотри, нитка лежала вот тут, на полу, у самого поворота. Я проверила ее, когда мы огибали угол. Ее мог разорвать только кто-то, кто вышел из той пустой комнаты или вошел в нее!
– Ну, кто тут мог ходить, кроме нас! – удивленно воскликнул Макс.
– Кто-то… посторонний.
– Перестань, Эмма! Этот коридор ведет в пустую комнату, там пыли по колено. Никому она не нужна, это тупик.
– А может, он и сейчас там, – ее голос сошел на испуганный шепот.
– Ну, хочешь, мы зайдем туда еще раз и посмотрим, кто там ходит. Я уверен, что там ничего нет и быть не может, – он взял ее за руку и потянул за собой.
Макс заглянул в комнату, высоко подняв фонарь над головой. Эмма осторожно высунула голову у него из-за плеча.
– Макс! Тут следы! – воскликнула девушка, показывая вперед рукой, – Смотри же…
Посреди комнаты в пыли были отчетливо видны следы рифленых, мужских ботинок. Их цепочка начиналась ровно в центре и вела к выходу в штрек.
– Вот, черт!… – непроизвольно вырвалось у него.
* * *
Таверна "Кабан и Рыба"
Холленверд
В тот вечер в подвале кабачка "Кабан и Рыба" было не протолкнуться. Грубые деревянные столы и лавки были заняты публикой, большей частью из низов общества: студенты, мелкие клерки, лавочники, младшие офицерские чины, несколько шлюшек с Бульвара Роз. Толпа гудела низким гулом, прерываемым то смехом, то всполохами восторженных или удивленных криков. Торопливые податчики ловко сновали между столами, разнося кружки, полные пенящегося эля и немудреную закуску – печеных крабов-усачей или мелкие соленые утские грибы. Доставив заказанное, они метко забрасывали потертые медяки в кожаные сумки, по давней традиции, привязанные к ремню на животе. Монеты звякали, гарсоны улыбались все шире, поднося новые и новые кружки и кувшины с элем, рисую на вспотевших физиономиях халдейскую услужливость.
