Лилит вздохнула.
— Вряд ли кто захочет прийти. А если кто и вернется, да помогут ему небеса.
— Думаешь, нам не стоит ждать?
— Зачем тебе мое мнение, ты всегда хорошо обходилось и без него.
— На этот раз я хочу знать.
Она уставилась в огонь, потом подняла ветку и подбросила ее в костер. Нескоро ей удастся вот так снова посидеть у костра, побродить в джунглях, собирая бобы и орехи, половить рыбу в ручье…
— Лилит?
— Вы рассчитываете, что они вернутся к вам?
— Да, мы полагаем, что постепенно они вернуться. Они должны вернуться. По крайней мере большая часть.
— Если только до этого не перебьют друг друга.
Молчание.
— И почему же, по-твоему, они должны будут вернуться? — наконец спросила она.
Никани отвернулось.
— Ведь они до сих пор не могут друг к другу прикоснуться, мужчины и женщины, так ведь?
— Со временем, когда они достаточно проживут одни без нас, это пройдет. Но дело не в этом.
— А в чем же?
— Потому что мы им необходимы, и эта необходимость существует уже сейчас. Без нас они не смогут обзавестись потомством. Без нашего участия человеческие сперматозоиды и яйцеклетки будут лишены возможности к слиянию.
Это известие настолько поразило ее, что, задумавшись, она с минуту молча сидела, качая головой.
— А с вашим участием? Что за дети получатся у них, вот что я хочу узнать?
— Ты не ответила мне, — проговорило оно.
— Что?
— Ты так и не сказала, следует ли нам говорить им, что они могут вернуться обратно.
— Ответ будет отрицательный — вы не должны говорить им ничего такого. А кроме того, не нужно ничем демонстрировать то, что вы в принципе сами готовы освободить всех людей. Предоставьте им возможность выбирать. Они должны сами сообразить, что им теперь делать. В противном случае те из людей, кто позже решится вернуться, будет обвинен остальными в измене интересам человечества, в подчинении вашим указаниям. И следующим шагом может стать убийство инакомыслящих. Так вы потеряете своих добровольцев. Хотя в любом случае вернуться обратно изъявят желание считанные единицы. Наверняка получит распространение мнение, что человеческий род, на худой конец, заслужил хотя бы достойную смерть.
— Значит то, что мы им предлагаем, недостойно, Лилит?
— Недостойно, и я тоже считаю так!
— И то, что я поспособствовало твоей беременности, тоже недостойно?
Поначалу она просто не поняла сказанное. Словно бы Никани говорило на каком-то другом, незнакомом ей языке.
— К чему ты приложило руку?
— Ты беременна ребенком Джозефа, и я устроило все это. В мои планы не входило, чтобы это случилось так скоро, но я хотело воспользоваться именно его семенем, а не отпечатком. Ведь к ребенку, зачатому при помощи отпечатка, ты не испытывала бы чувство настоящей близости. И даже я не в состоянии сохранять живую сперму вечно.
Она смотрела на него, лишившись дара речи. Тон Никани был таким же спокойным и небрежным, как всегда, словно бы оно обсуждало предмет не более важный, чем прогноз погоды, например. Когда она поднялась на ноги и попятилась от него, оно поймало ее за руку.
Бешено рванувшись, она попыталась освободиться, но мгновенно поняла, что все попытки вырваться бесполезны.
— Ты говорило… — она задохнулась, и ей пришлось начать снова. — Ты говорило, что никогда не сделаешь ничего такого.
— Я сказало, что ничего такого не сделаю до тех пор, пока ты не будешь готова.
— Но я еще не готова! Я никогда не буду готова!
— Ты отлично ко всему подготовлена. Ты выносишь и родишь ребенка Джозефа. Кстати, это будет девочка.
— … Девочка?
— Я сделало так, чтобы это была девочка, которая может стать для тебя хорошей спутницей. И ты не будешь больше страдать от одиночества.
— Вот уж спасибо!
— Пожалуйста. Дочь сможет остаться с тобой надолго.
— Господи, да какая же она, к дьяволу, дочь!
Она снова рванулась, но Никани держало ее крепко.
— Ты ведь создало очередное чудовище, нечеловеческую тварь.
Затем Лилит в ужасе уставилась на свое собственное тело.
— Значит, оно внутри меня, эта нелюдь?
Притянув ее ближе к себе, Никани положило чувственную руку ей на горло. Лилит внутренне сжалась, ожидая инъекции транквилизатора и неизбежной за тем потери сознания. Она почти с восторгом ожидала наступления темноты.
Но Никани просто усадило ее обратно на чурбан, ничего другого ему и не было нужно.
— У тебя будет дочь, — повторило оно. — Ты уже давно готова стать матерью. Сама ты никогда не нашла бы в себе сил признаться в этом. Это в точности напоминает то, как сгорающий от желания Джозеф, проявляя чудеса упорства, ни разу не позвал меня в свою постель — независимо от того, как невероятно стискивало его желание. В тебе все готово принять ребенка, против говорят только твои слова.
— Но это будет нечеловеческое дитя, — прошептала она. — Это будет чудовище. Монстр.
— Ты лжешь сама себе, Лилит. Это дурная обходится тебе очень дорого. Этот ребенок будет дочерью твоей и Джозефа, а кроме того, Ахайясу и Дайчаан. И моей дочерью тоже, потому что именно я смешало ваши компоненты, проследило за тем, чтобы девочка получилась красивой и в организме ее не было зародышей болезни. Твоя дочь будет моим первым ребенком, Лилит. Первым появившимся на свет, по крайней мере. Ахайясу тоже беременна.
— Ахайясу? Когда же это она умудрилась? Она ведь кружилась как белка в колесе, везде поспевала?
— Но тем не менее она беременна. И ты и Джозеф тоже будете родителями ее ребенка.
Своей чувственной рукой Никани повернуло к себе ее лицо.
— Ребенок, который выйдет из твоего тела, будет похож только на тебя и Джозефа.
— Я не верю тебе!
— Разница будет абсолютно незаметной до момента метаморфозы.
— Господи, и это тоже!
— Ведь это будет не только твое дитя, но и ребенок народа Ахайясу.
— Какое мне дело до вашего народа, — застонала она. — Я не могу позволить себе произвести на свет нечеловеческого ребенка. Если ты думаешь обратное, то глубоко ошибаешься.
— Наши дети всегда бывают лучше нас, — продолжало тем временем Никани. — Мы сумели избавить тебя от наследственных проблем вашего рода, а ты, в свою очередь, расширила горизонт нашего физического развития. Наши дети никогда не станут уничтожать себя в междоусобных войнах и теперь, если им вдруг понадобится вырастить тот или иной внешний орган, чтобы изменить себя необходимым образом, они всегда смогут это сделать. И это еще не все преимущества будущего поколения.
— Но это будут не люди, — с рыданием вырвалось из груди Лилит. — Вот в чем все дело, Никани. Ты не можешь этого понять, но все дело именно в этом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
