— Опять нанотехнологии? — всхлипнула Ида, на секунду почувствовав, что все вокруг кажется нереальным. — Я едва знаю, что это такое, но в первую очередь я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне и к моему организму?!
Лассе вздохнул. Вид у него был почти испуганный.
— Даже если Альма и пыталась объяснить, я тоже не понимаю. Но примерно так: лиса это лиса, бык это бык, камень это камень, а одуванчик это одуванчик. Вместе с тем мы по большей части одинаковые на молекулярном уровне. Но хотя все живое на уровне атомов состоит в принципе из одного сорта молекул, это не означает, что можно, например, спарить лису с быком. Лиса, допустим, может спариться с собакой, но наверняка не с быком. И совершенно точно не с камнем. Вся эволюция сошла бы на нет, если бы эти границы просто исчезли. И все же именно этим занимаются нанотехнологии и в значительной степени биохакерство. Особенно исследования Миранды. Мы не знаем, что будет, если эти вещества из чаек попадут в экосистему. Или из других животных, над которыми эта сеть также экспериментировала. А что, если они работали с вирусом? Уже сейчас мы очень отстаем в части новых смертельных родов вирусов. Но что будет, если эволюции придать… назовем это турбоскоростью? Тогда каждый день будут появляться новые вирусы? Как мы с этим справимся?
Вопрос повис в воздухе.
— Но почему существует эта сеть? Чего они хотят достичь?
— Хороший вопрос. Я не знаю. Я только знаю, что они занимаются чрезвычайно опасным делом. Так что теперь, когда мы отправляемся в Россию, мы должны быть крайне осторожными.
Она почувствовала пустоту и головокружение.
— Тогда тем более мы не должны туда ехать! За последнюю неделю со мной так много всего произошло, что я больше не в силах, мне кажется, я сломаюсь! А нельзя просто позвонить в финскую полицию и сдаться?
— Нет, нет, Ида. Послушай меня! Мы несем ответственность. Мы должны найти Альму и передать ей камень, а также дневник Соландера. Она будет знать, что нам делать дальше. Речь идет о гораздо большем, чем ты можешь себе представить. И ты играешь главную роль! Вместе с Девичьим камнем и Евой.
Ида молчала и беззвучно плакала. Несколько минут он ее не трогал.
В конце коридора послышались громкие шаги, и они быстро собрали украшения и вытерли столешницу рукавами свитеров.
Это была Ирма в компании необычайно крупного мужчины в черной кожаной куртке. У него были грубые черты лица и многодневная щетина. Он глухо представился как «Р» на ломаном русском.
— Вы готовы ехать?
Лассе посмотрел на Иду, которая тщательно застегнула внутренний карман куртки и кивнула ему в ответ.
— О’кей.
Они подняли мешки, сумки и рюкзаки.
Р сморщил нос.
— Что там воняет?
Лассе улыбнулся ему.
— Мы ели вермишель, — ответил он. — С морепродуктами.
Их провели по трем различным коридорам, пока они не оказались в небольшом подземном гараже. Вдоль одной короткой стенки стояла черная «Субару-Аутбек».
Р все время оглядывался, словно их преследовали.
— Прыгайте.
Они погрузили мешки и сумки в багажник, и Лассе поблагодарил Ирму за помощь.
— Не за что, — сказала она на английском с очень короткой улыбкой. Ида села на заднее сиденье, Лассе — спереди.
Когда «субару» выехала из гаража и Ида обернулась, Ирма уже ушла.
Она лежала на заднем сиденье, пока они ехали через центр Рованиеми и дальше по мосту через реку Кеми. Лассе все время сидел, натянув на голову черный капюшон и низко опустив голову на грудь.
Как только они выехали из густонаселенного квартала, Р постучал Лассе по плечу. Лассе снял капюшон. Ида села.
— Нам далеко ехать, — сказал Р. — Очень далеко.
Он показал на автомобильную карту карманного формата, которая лежала развернутой внизу рядом с рычагом коробки передач.
— Видите?
Лассе и Ида стали всматриваться. Указательный палец Р уткнулся в маленькое местечко на самом юго-востоке Финляндии. Оно было обозначено в виде маленькой красной точки, обведенной черным тонким кружком.
Наконец Иде удалось прочесть название.
Хаттуваара.
91
На заснеженной равнине виднелась сильно вытянутая в длину ложбина, дальние участки которой уходили в темноту горизонта. «Субару» заскользила вниз, но Р быстро вернул кабину в правильное положение, пока двойные покрышки то скользили, то катились вниз по длинному и узкому холму.
— Вот он. Вирмаярви. Прекрасный вариант, — пробормотал Р.
Они въехали на круглую поворотную площадку перед большим хутором, где стоял жилой дом в окружении двух низких хозяйственных построек. В темноте заваленного снегом гаража стояла «вольво» с лопастями дворников, раскрытыми, как две вытянутые клешни.
За длинным и высоким сетчатым забором прыгали и выли с десяток черно-белых собак. Они непрерывно лаяли и бегали взад-вперед вдоль заборных столбов.
Когда мотор машины заглох и погасли фары, на террасе жилого дома у входа в сени зажглась старинная лампа. У сетчатой двери показалась невысокая, крепкого телосложения пожилая женщина в нитяной шубе, кушаке и шапке.
— Подождите, — сказал Р и взял пачку денег из хромового зажима над стерео. Только после этого он вышел из машины и тихо закрыл дверь.
Р обошел машину спереди, поднялся по маленькой лестнице, ведущей на террасу, и взял женщину за руку. Они начали говорить.
— Как ты думаешь, какой у них план? — спросил Лассе.
Ида не ответила. Она просто смотрела на женщину, которая курила. У женщины были лохматые волосы и много одежды под нитяной шубой. Р показал ей деньги, но женщина их не взяла, и разговор продолжился. Их дыхание было настолько плотным, что два маленьких облачка почти полностью закрывали их лица.
Они опять пожали друг другу руки, и Р пошел обратно к машине. Он подал знак, и Лассе открыл дверь со своей стороны.
— Все в порядке! Поставьте ваши вещи у колонки с водой, — сказал Р.
Ида и Лассе вылезли из «субару» и открыли крышку багажника. Р стоял к ним вплотную, пока они вытаскивали черные мешки и сумки.
— Ее зовут Лииса. Она в основном молчит. Шведского она не знает, да и английского почти что тоже. Только немного русский. Но вы можете ей доверять. Она не новичок. И помните: всю дорогу вы должны молчать.
— Но, — спросила Ида, — где граница? Как мы переберемся на другую сторону?
Р открыл водительскую дверь и опять сел на сиденье.
— Ждите у колонки. И как я говорил: все будет в лучшем виде.
Он улыбнулся, закрыл дверь машины, включил передачу, нажал на газ, и «субару» поехала обратно по блестящему от снега пригорку.
Лассе коротко посмотрел на Иду, пока они медленно шли к старой колонке, напоминавшей ржавый лист тюльпана.
Лииса исчезла в большом доме, один фасад которого был выкрашен в розовый цвет, а три других — в темно-желтый, причем краска начала отслаиваться. Свет горел только в нескольких окнах на нижнем этаже. Дверь с задней стороны опять хлопнула. Собак больше не было видно, но от их лая между домами гуляло эхо.
Ида повернулась и уставилась в темноту за ложбиной.
— А Россия в той стороне?
Лассе какое-то время стоял молча. Если не считать собак, все было совершенно тихо. В воздухе кружились почти невидимые маленькие снежинки. Было половина четвертого ночи.
— Не знаю. Первый раз в жизни не понимаю, где восток, а где запад, — ответил Лассе.
Дул сильный ветер, ледяной воздух пах свежестью. Когда Ида сделала глубокий вдох, волоски в ее ноздрях слиплись. Она почувствовала, что скоро ей надо будет снова поспать.
По протоптанной снежной дорожке им навстречу медленно шла Лииса. Коренастая, с решительным взглядом и раскрасневшимися щеками.
— Итак, — сказал Лассе по-английски с улыбкой, когда она подошла достаточно близко к ним, — какой у нас план?
Лииса ничего не ответила, она просто прошла мимо, даже не взглянув на них. Она пошла дальше к ветхой некрашеной пристройке, вошла в нее и вскоре вышла обратно, держа в руке несколько длинных ремней. Она опять прошла мимо них, и на этот раз глазом не моргнув.
— Что за человек, — тихо сказал Лассе Иде, которая кивнула в ответ.
Дальше, рядом с псарней, она обнаружила большие финские сани с причудливой резьбой. Лииса остановилась у ворот в сетчатом заборе, и все собаки сразу туда ринулись. Держа перед собой ремни и большой кожаный поводок со множеством карабинов, решительными движениями рук она быстро отобрала восемь шустрых собак, которых взяла на поводок и выпустила из псарни. Ворота за собаками закрылись с глухим звуком. Затем по очереди крепко привязала собак к большой черной упряжке, лежавшей на снегу рядом с колонкой. Собаки метались туда-сюда и выли еще громче, чем раньше. Ида смотрела на их тяжелые челюсти, острые зубы, мускулистые тела и вращающиеся глаза, и в конце концов была вынуждена отвернуться.
