Когда-то, в советские времена, так называемая «профилактика» считалась большим прогрессом. Выяснилось, что за «сомнительные» разговоры можно и не сажать. Или как минимум — сажать не сразу. Но ведь все равно творили преступление — наказывали за высказывание своего мнения! Выжигали инакомыслие. Пока, наконец, ставший генеральным секретарем Михаил Сергеевич Горбачев не возмутился:
— Слушайте, они же сидят за то, что я сейчас говорю на политбюро!
Но на Лубянке по-прежнему стоят на том, что главная опасность исходит от идеологической эрозии, поэтому нужны инструменты контроля над духовным состоянием общества. Это откровенно объяснил один из генералов ФСБ:
«По ряду объективных, связанных с фундаментальными особенностями России причин в ней всегда особое внимание уделялось защите государства от “внутренней крамолы”, то есть, говоря современным языком, от угроз безопасности в социально-политической сфере, ибо “внутренняя крамола” для России всегда была страшнее любого военного вторжения».
Борьба с крамолой — это не борьба с терроризмом или с экстремизмом. Это попытка влиять на умонастроения в обществе, управлять обществом. Это уже чистая политика, что выходит за пределы компетенции спецслужб! И руководство страны не возражает? Что это означает? Политики сознательно отказываются от своих полномочий?
В нашей стране взаимоотношения между политической властью и госбезопасностью всегда складывались сложно. Сталин не желал усиления полномочий чекистов. Каждые два-три года менял команду на Лубянке (в основном расстреливал), бесконечно тасовал чекистов, не давая им укрепиться на своих постах. Советские властители побаивались ведомства, которое сами же создали. Назначая председателем КГБ Александра Николаевича Шелепина, бывшего руководителя комсомола, человека со стороны, Хрущев вдруг сказал ему:
— У меня к вам еще просьба — сделайте все, чтобы меня не подслушивали.
Никита Сергеевич требовал не только от центрального аппарата, но и от местных органов КГБ отчитываться перед партийными комитетами. Обкомы и крайкомы могли попросить ЦК убрать не понравившегося им руководителя управления госбезопасности.
Политических работников постоянно переводили на Лубянку, а вот офицеров КГБ первыми секретарями обкомов и председателями облисполкомов не делали и в ЦК не брали. Это считалось невозможным. Было одно исключение — Гейдар Алиев. По одной причине: в Азербайджане нужно было во что бы то ни стало подавить коррупцию. Борис Пуго в Латвии или Гиви Гумбаридзе в Грузии тоже стали первыми секретарями республиканских ЦК с должности председателя республиканского КГБ, но они оба не были профессиональными чекистами, а всю жизнь провели на партийно-комсомольской работе…
А вот усиление роли госбезопасности накануне перестройки свидетельствовало об ослаблении политической власти, ее дряблости, нежелании и неспособности руководить страной. Это стало заметно в начале восьмидесятых, когда больной Брежнев буквально бежал из Кремля, чтобы избавить себя от всех проблем.
Но сейчас у власти сравнительно молодые и физически крепкие люди. Не похоже, чтобы они собирались на покой. Так что же означает готовность перепоручить госбезопасности политическую работу? Желание оградить себя от неприятностей, переложить ответственность на других?
Помню впечатления от командировки в Иркутск. Иркутяне только и говорили, что о проигрыше «Единой России» на выборах мэров Иркутска и Братска, предсказывали поражение партии власти и в Ангарске. Анализ выборов выявил непрофессионализм, откровенную слабость проигравшей команды, которая до момента объявления итогов голосования пребывала в приятной уверенности, что победа у нее в кармане. Местная власть проявила редкостное нежелание понять степень отчаяния людей, у которых нет и не будет работы, и что-то для них сделать.
Но, конечно же, проще увидеть в политических неудачах заговор, происки экстремистов. Вот и возникает соблазн поручить политику чекистам. Снять с себя эту обузу. Но без повседневной тренировки политические мускулы дрябнут. Теряется хватка, утрачиваются умение справляться со сложными проблемами, способность выдерживать стрессы. Если политики желают въехать в рай на чужом горбу, сами возиться не хотят, а говорят подчиненным: «Вы действуйте, а я подожду в сторонке», то, как правило, подчиненные рано или поздно приходят к выводу, что они справятся и сами. И забирают политическую власть…
А у сотрудников госбезопасности есть своя работа, с которой они должны справляться.
В марте 2009 года президент Чечни Рамзан Кадыров сказал, что пора отменять режим контртеррористической операции в республике. Властолюбивый руководитель республики желал сосредоточить в своих руках все рычаги управления. Президент Медведев поручил директору ФСБ Александру Бортникову рассмотреть этот вопрос. Чекистов не радовало сокращение полномочий оперативного аппарата в Чечне. Однако 16 апреля Медведев распорядился отменить режим. Поручение президента было выполнено. Но Северный Кавказ не стал безопасной зоной.
26 июля смертник взорвал себя перед театральным центром в Грозном. Видимо, боевики надеялись уничтожить Рамзана Кадырова, который собирался побывать в театре. Погибли четыре офицера милиции и двое прохожих.
А вот президент Ингушетии едва не стал жертвой террористов. Юнус-Бека Евкурова пытались убить 22 июня 2009 года, в понедельник утром. В 8:30 утра президентский кортеж (четыре машины) направлялся из Назрани по трассе «Кавказ» в столицу республики Магас. Смертник, сидевший в начиненной взрывчаткой машине «Тойота камри», атаковал кортеж президента. На месте взрыва образовалась огромная воронка, в домах по соседству вылетели стекла и двери. Бронированный «Мерседес-221» сгорел. Президентский водитель Рамзан Евкуров погиб, пассажиров — начальника охраны Увайса Евкурова (они все родственники) и самого президента выбросило из машины. Еще четыре охранника с ранениями попали в больницу, один из них там скончался.
Президент Ингушетии чудом выжил. Он получил тяжелые ранения, санитарным самолетом Министерства по чрезвычайным ситуациям его эвакуировали в Москву и положили в Институт хирургии имени А. В. Вишневского.
Генерал-майор Юнус-Бек Баматгиреевич Евкуров стал президентом Ингушетии меньше чем за год до покушения, 31 октября 2008 года. Он родился в 1963 году в Пригородном районе, окончил Рязанское военно-воздушное командное училище, академию имени М. В. Фрунзе и Академию генерального штаба, то есть получил полноценное военное образование, открывавшее ему путь к высокой армейской карьере. Он получил звание Героя России и дослужился до должности заместителя начальника разведывательного управления штаба Приволжско-Уральского военного округа.
