Через 7 лет после того, как человек, отвечавший в первом правительстве Нетаньяху за международные дела, высокомерно отказался обращать внимание на какой-то там Пакистан, благодаря абсолютной случайности информация о заговоре Абдул Кадыр Хана, «отца пакистанской ядерной бомбы», стала достоянием общественности. Причём информация пришла с совершенно неожиданной стороны: ливийский лидер, революционер и диктатор Муаммар Каддафи сдал А. К. Хана с потрохами.
Изумлённые разведывательные службы всего мира выяснили, что дружно и благополучно все вместе взятые проспали создание «ядерного чёрного рынка» – разветвлённой сети, занимавшейся распространением в исламском мире ядерных технологий, материалов и оборудования. К этому времени было поздно останавливать активно шедшую в гору иранскую ядерную программу – оставалось лишь следить за тем, как она развивается и какие успехи делает.
Да и президентом Ирана вместо коррумпированного прагматика Хашеми Рафсанджани, занимавшего этот пост во времена беседы в Москве, и сменившего его на этом посту обаятельного либерал-реформатора Хатами был избран энергичный ставленник Корпуса стражей исламской революции Махмуд Ахмади Нежад, человек, фанатично преданный двум главным идеям: уничтожения Израиля и получения Ираном ядерного статуса.
Кстати, АЭС в Бушере корпорация «Росатом» достроила и запустила – хоть и с большим опозданием, но-таки на самом деле под контролем Агентства ООН по ядерной энергии, МАГАТЭ. К военной ядерной программе Бушер действительно не имел никакого отношения – иранцы использовали этот объект для прикрытия настоящей программы, реализуемой в глубокой тайне под патронажем Корпуса стражей исламской революции, что им неплохо удалось. А также для того, чтобы стравить Запад и Россию, что удалось им ещё лучше.
Соглашение, которое отказался подписать Щаранский, так и не было заключено. Аналогичный документ между Россией и Израилем вряд ли будет подписан даже в отдалённом будущем. Введённые против Ирана из-за нарушений в ядерной сфере санкции ООН не дали, да и не могли дать результатов. «Ядерная сделка» президента Хасана Роухани, подписанная в 2015-м году с «шестёркой», представлявшей мировое сообщество, закрепила сохранение Ираном ядерного статуса.
Иранские лидеры, открыто заявляющие, что Израиль – страна одной бомбы, и, похоже, искренне полагающие, что в ходе будущего ядерного Апокалипсиса они, как единственно праведные, спасутся, а грешники, в том числе в исламском мире, очистятся, заменены прагматиками. Но режим нераспространения ядерного оружия трещит по швам и вот-вот останется в истории. При этом Иран явно не будет единственным государством, которое в ближайшее время получит на вооружение А-бомбу.
Да что там единственным. Если глядеть на вещи трезво, таких государств в мире в ближайшую четверть века может прибавиться десятка два – и как минимум некоторые из них будут располагаться на Ближнем и Среднем Востоке. При этом им вовсе не обязательно иметь процветающую экономику и прямо противопоказан демократический режим. СССР при Сталине был истощён войной до предела и имел в качестве государственного режима тоталитарную диктатуру. Что не помешало его руководству обзавестись собственными ядерными арсеналами вопреки всем американским прогнозам.
Так что на повестке дня Ближнего Востока не просто масштабные региональные войны, но, в перспективе, войны ядерные. Причём совсем не обязательно имеющие какое-либо отношение к Израилю. Тем более что на момент написания автором этих строк Пакистан вовсю готовит тактическое ядерное оружие, которое в случае необходимости передаст Саудовской Аравии, а та как раз разорвала с Ираном дипломатические отношения. И что бы стоило маленькому, но амбициозному Щаранскому в «Президент-отеле» вовремя включить мозг?
Фактор личности в истории никто не отменял. И очень часто от того, правильный ли человек занимает тот или иной пост, зависят судьбы мира. Поскольку хоть режь политиков, хоть ешь их, хоть кол им на голове теши, какие они есть – такие есть. Мало кто из власть имущих способен не только слушать, но и слышать. А уж чтобы думать и анализировать – тут совсем дефицит. И что делать, если они на это генетически неспособны? Точнее, как раз тут всё понятно. Делать надо что должно, и будь что будет. Такая карма…
Выводы: о пользе умения не наступать на старые грабли
Что выиграл и что проиграл СССР, «входя в положение» всех «угнетённых» и всех революционеров, которые просили об этом? Стоит ли Москве дважды наступать на одни и те же грабли? Что делать Москве после развала режима нераспространения? Как России выстроить систему учёта региональных интересов, не забывая об интересах собственных? Что и почему перевешивает в приоритетах российской политики: личное или ведомственное, государственное или общечеловеческое?
Современная политика Российской Федерации на Ближнем и Среднем Востоке, как и её внешняя политика в целом, является результатом синтеза практически всех веяний, которые доминировали в стране на протяжении последних 100 лет: во времена Российской империи, «смутных времён» – то есть переходных периодов 20-х и 90-х годов ХХ-го века, эпоху СССР и в период современного «вставания с колен». Она как может и как умеет реагирует на внешнее лоббирование, однако тремя её столпами являются: прагматический учёт реальности; догмы и стереотипы имперских, советских и постсоветских времён; персональные и ведомственные интересы отечественной бюрократии.
Российская империя на БСВ конкурировала в основном с Великобританией. СССР – с США. Россия в настоящий момент напрямую не конкурирует ни с кем, возможно, потому, что руководство страны отчётливо представляет себе её реальные экономические и военные возможности. С другой стороны, коль скоро никто не в состоянии контролировать брызжущий кровью и ядом котёл с ведьминым варевом, которым является этот регион, кому он вообще нужен? И стоит ли наступать на старые грабли столетней и полувековой давности, коль скоро ни американцы, ни европейцы сделать там ничего не смогли и вряд ли смогут?
Последнее является предметом критики со стороны ностальгирующей по временам соперничества сверхдержав околополитической общественности, однако гарантирует минимизацию участия России в региональных конфликтах, где миссию, традиционно выполнявшуюся Советским Союзом, в настоящее время выполняют Соединённые Штаты, с той разницей, что СССР распространял на БСВ социализм, а США – демократию. Хотя и с тем же успехом. Как продемонстрировала операция российских ВКС в Сирии в конце 2015 года, национальные интересы России в регионе можно защищать малыми средствами, с минимальными потерями и максимальной эффективностью.
Россия выдерживает баланс отношений с Ираном и Израилем, Турцией и странами арабского мира. Москва поддерживает мировое сообщество там, где это отвечает её интересам, как в отношении ядерной программы Ирана, или не имеет никакого значения, как проблема ближневосточного урегулирования. Воздерживается в вопросах, ради которых в данный момент не готова идти на конфликт, подобно голосованию по резолюции ООН в отношении Ливии (что оказалось стратегической ошибкой), и отстаивает свои интересы в Совете Безопасности ООН, когда речь идет о такой же резолюции по Сирии – в обоих случаях вместе с Китаем. Сотрудничество же с КНР в рамках ШОС позволяет избежать столкновения российско-китайских интересов в Центральной Азии.
Россия в настоящее время не имеет на БСВ противников, за исключением представителей экстремистских исламских группировок, полагающих Москву своим врагом со времён советской оккупации Афганистана. Она дистанцировалась от большинства региональных конфликтов, ограничив своё вмешательство в проблемы региона ситуациями, когда невмешательство является худшим выходом – как в Сирии, где смещение правительства Башара Асада означало бы победу исламистов с непредсказуемыми последствиями, минимальным из которых было бы уничтожение этой страны.
Основой отечественной политики в 2010-х годах является дипломатическое зондирование, умеренное миротворчество, унаследованное от СССР, как в палестино-израильском конфликте, или благоприобретённое, как в сирийской гражданской войне, и действия в рамках ШОС и Совета Безопасности ООН: в случаях с Афганистаном, Ираком, Ираном, Ливией или Сирией – в зависимости от ситуации. При этом временные альянсы, которые она заключает в тот или иной момент, не требуют от неё тех материально-финансовых и кадровых жертв, которые требовали союзы советских времён.
Российская Федерация, в отличие от СССР, минимизировала военное присутствие в регионе, ограничиваясь участием в миротворческой миссии в Судане, контрнаркотических операциях в Афганистане и борьбе с сомалийскими пиратами в акватории Индийского океана. Незначительна, несмотря на внешнее давление и внутреннее лоббирование, и экономическая помощь России странам БСВ, в советский период дорого обошедшаяся стране. Исключением стало присутствие ВС РФ в Сирии, затраты на которое, как правило, значительно преувеличиваемые наблюдателями, несопоставимы со стратегическим выигрышем, который оно принесло.
