Самое важное и вместе с тем очевидное, к чему мы приходим при анализе сферы бессознательного с позиций деятельностного подхода в культурно-исторической психологии, заключается в том, что три пути к изучению психики человека вовсе не представляют собой трех параллельных прямых, которым не суждено пересечься в пространстве научного мышления современной психологической науки. Сегодня совершенно ясно, что благодаря взаимопроникновению подходов, связанных с исследованием бессознательного, деятельности и установки, каждый из них в буквальном смысле слова обретает свое второе дыхание. Деятельностный подход, если он и дальше будет настороженно относиться к богатейшей феноменологии бессознательного, окажется не в состоянии объяснить многие факты, касающиеся закономерностей развития и функционирования мотивационно-смысловой сферы личности, познавательных процессов, различных автоматизированных видов поведения. Ведь старый образ, олицетворяющий сознание с верхушкой айсберга, в процессе психической регуляции деятельности, — это не только красивая метафора. Он наглядно отражает реальное соотношение осознаваемого и неосознаваемого уровней психики в регуляции деятельности, в жизни человека. Вот поэтому исследования познания, личности, динамики межличностных отношений, оставляющие за бортом неосознаваемый уровень регуляции деятельности, являются по меньшей мере однобокими.
В свою очередь, только выявив функциональное значение бессознательного и установки в процессе регуляции деятельности, мы сможем глубже проникнуть в природу этих проявлений психической реальности. Именно анализируя бессознательное и его функцию в деятельности человека, мы приходим к позитивной характеристике бессознательного как уровня психического отражения, в котором субъект и мир представлены как одно неразделимое целое. Установка же выступает как форма выражения в деятельности человека того или иного содержания — личностного смысла или значения, которое может быть как осознанным, так и неосознанным. Функция установки в регуляции деятельности — это обеспечение целенаправленного и устойчивого характера протекания деятельности личности.
Анализ бессознательного с позиций теории деятельности позволяет, во-первых, наметить те проблемы и направления, в русле которых изучались явления выделенных нами классов (проблема передачи и усвоения опыта; проблема детерминации деятельности; проблемы произвольной регуляции высших форм поведения и автоматизации различных видов внешней и внутренней деятельности; проблема поиска диапазона чувствительности), во-вторых, вычленить в пестром потоке этих явлений четыре качественно различных класса (надындивидуальные надсознательные явления, неосознаваемые мотивы и смысловые установки личности, неосознаваемые механизмы регуляции способов деятельности, неосознаваемые резервы органов чувств) и обозначить генезис и функцию явлений разных классов в деятельности субъекта. Необходимость содержательной характеристики бессознательного как формы психического отражения, в которой субъект и мир представляют одно неразрывное целое, а также подобной классификации неосознаваемых явлений состоит в том, что нередко встречающееся противопоставление всех трех разнородных явлений уживается с полной утратой их специфики, что существенно затрудняет продвижение на нелегком пути их изучения. Между тем лишь выявление общих черт и специфики этих «утаенных» планов сознания (Л. С. Выготский) позволит найти адекватные методы их исследования, раскрыть их функцию в регуляции деятельности и тем самым не только дополнить, но и изменить существующую картину представлений о деятельности, сознании и личности в культурно-исторической неклассической психологии.
Литература
Автономова Н. С. О некоторых философско-методологических проблемах психологической концепции Жака Лакана // Бессознательное: природа, функции, методы исследования. Т. I. Тбилиси, «Мецниереба», 1978.
Асмолов А. Г. Деятельность и установка, М., 1979.
Асмолов А. Г. Основные принципы психологического анализа и теории деятельности // Вопросы психологии. 1982. № 2.
Асмолов А. Г. О предмете психологии личности // Вопросы психологии. 1983. № 3.
Бассин Ф. В. Проблема «бессознательного», М., 1968.
Бассин Ф. В. У пределов распознанного: к проблеме предречевой формы мышления // Бессознательное: природа, функции, методы исследования. Т. III. Тбилиси, «Мецниереба», 1978.
Бассин Ф. В. О современном кризисе психоанализа // Шерток Л. Непознанное в психике человека, М., 1982.
Бассина Е. З., Насиновская Е. Е. Роль идентификации в формировании альтруистических установок личности // Вестник Моск. ун-та. Сер. 14, Психология. 1977. № 4.
Бернштейн Н. А. Очерки по физиологии движений и физиологии активности, М., 1966.
Вернадский В. И. Размышления натуралиста, М., 1977.
Выготский Л. С. Избранные психологические произведения, М., 1956.
Выготский Л.C, Лурия А.Р. Этюды по истории поведения, М.-Л., 1930.
Гершуни Г. В. О количественном изучении пределов действия неощущаемых звуковых раздражителей. Т. 2. Проблемы физиологической акустики. 1950.
Запорожец А. В. Развитие произвольных движений, М., 1960.
Зинченко В. П. Непроизвольное запоминание, М., 1961.
Зинченко В. П.. Деятельность и установка: нужна ли парадигма? // Бессознательное: природа, функции, методы исследования. Т. I. Тбилиси, 1978.
Леви-Брюль Л. Первобытное мышление, М., 1930.
Леклер Ж. Бессознательное: иная логика // Бессознательное: природа, функции, методы исследования. Т. III. Тбилиси, 1978.
Леонтьев А. Н. Избранные психологические произволения: в 2-х т. М., 1983.
Леонтьев А.Н., Запорожец А. В. Восстановление движений, М., 1945.
Лосский П. О., Радлов Э. Л. (ред.). Бессознательное. Новые идеи в философии. 1914. № 5.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23.
Михалевская М. Б. Экспериментальное исследование эффектов установки в русле теории деятельности // А. Н. Леонтьев и современная психология. М., 1983.
Найссер У. Познание и реальность, М., 1981.
Налимов В. В. Непрерывность против дискретности в языке и мышлении // Бессознательное: природа, функции, методы исследования. Т. III. Тбилиси, 1978.
Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка, М.—Л., 1932.
Рубинштейн С. Л. Принципы и пути развития психологии, М., 1959.
Субботский Е. В. Изучение у ребенка смысловых образований И Вестник Моск. ун-та. Сер. 14, Психология. 1977. № 1.
Узнадзе Д. Н. Психологические исследования, М., 1966.
Фрейд 3. Я и Оно, М., 1924.
Фрейд 3. О «диком» психоанализе // Фрейд 3. Методика и техника психоанализа. М., 1923.
Шерозия А. Е. Сознание, бессознательное психическое и система фундаментальных отношений личности: предпосылки общей теории // Бессознательное: природа, функции, методы исследования. Т. III. Тбилиси, 1978.
Ярошевский М. Г. Надсознательное в научном творчестве и генезис психоанализа Фрейда // Бессознательное: природа, функции, методы исследования. Т. III. Тбилиси, 1978.
A Comprehensive Dictionary of Psychological and Psychoanalytical Terms / H. B. English, A. Ch. English (Eds.). Longmann, 1958.
Выготский, Гамлет, Спиноза и неклассическая психология[32]
Сегодня, глядя в зал, я невольно вспоминаю строки Бориса Леонидовича Пастернака:
Гул затих. Я вышел на подмостки, Прислонясь к дверному косяку.Я ловлю в далеком отголоске,Что случится на моем веку.
Это стихотворение называется «Гамлет» Я начал с этого не случайно, так как нахожу, что чрезвычайно важно понять, с кем идентифицируется тот или иной гений, когда идет по своему жизненному пути.
Для Л. С. Выготского в его развитии — можно об этом много спорить и говорить — всегда были две центральные фигуры. Это фигура Гамлета, к которой он в своем творчестве возвращался много раз, и фигура Бенедикта Спинозы, который перевернул мышление, складывавшееся многие столетия. По сути дела, любовь к Гамлету и Спинозе во многом определила сам стиль мышления Л. С. Выготского, в котором не только настоящее, но и будущее психологий. Что же случилось на этом веку?
Если бы мы провели простой эксперимент, спросив во многих школах России, по каким направлениям они развиваются, то услышали бы имена, прежде всего, Л. С. Выготского, Д. Б. Эльконина, В. В. Давыдова. А последние десять лет (иногда можно говорить круглыми категориями) стали десятилетием либеральной доктрины вариативного образования в школе. Доктрины, которая полностью вырастает из исследований Л. С. Выготского конца двадцатых годов. Именно культурно-историческая неклассическая психология определила логику развития либерального вариативного образования России. Именно культурно-историческая психология произвела, как сейчас предпочитают говорить, серьезнейшую модернизацию в современном мире образования: в России, Голландии, Финляндии, Бразилии, США. Иными словами, произошла смена парадигм в области образования. Почему? Ответ на этот вопрос мы находим в нескольких работах, которые в свое время прошли почти незамеченными, но сейчас все более выделяются, помогая анализу творчества Льва Семеновича Выготского. Это работы одного из последователей и учеников Выготского — Д. Б. Эльконина.
