Поэтому время от времени Крина охватывало вполне понятное желание убить своего мучителя. Но даже когда он наливался пивом под завязку, у него не хватало мужества воплотить в дело свои тайные намерения. И вообще эта чертова бестия Дакс ни на секунду не отходил от своего хозяина.
Он все время терся у ног Хэвиланда Тафа или уютно возлежал на сгибе его руки. Впрочем, Крин был почти уверен, что у его хозяина есть и другие подобные Даксу дружки. Во время своих хождений по коридорам корабля он часто замечал нечеткие тени таинственных крылатых существ, круживших у потолка пещероподобных помещений, видел какие-то странные фигуры, внезапно появлявшиеся и быстро исчезавшие среди механизмов. Вернее, он видел их тени, но был убежден в том, что они все разом навалятся на него, как только он осмелится напасть на их хозяина.
Вместо этого он понадеялся на то, что сумма его долга станет уменьшаться намного быстрее, если он начнет с Тафом играть, что было не слишком мудро, и вскоре Джайм Крин хорошо осознал недостатки такой тактики.
Оба каждую ночь в течение часа проводили за игрой, которая восхитила Хэвиланда Тафа: катание кубика, пока он не нарисует несколько соответствующих фигур вокруг воображаемого звездного облака. Они покупали и продавали планеты, торговали с ними, строили города и Архологи, облагали космических путешественников прямыми налогами и посадочной пошлиной. К несчастью для Крина, Таф оказался куда лучшим игроком и в конце каждой игры возвращал себе значительную долю платы, которую каждый день выплачивал Крину за работу.
Вне игрового стола Хэвиланд Таф беседовал с Джаймом Крином очень редко, он лишь давал ему задания или торговался об уменьшении суммы долга. О том, какие намерения у него были в связи с Милосердием, он не говорил никогда. Крин намеренно не спрашивал его об этом, потому что каждый ответ стоил ему три стандарта. Таф же, напротив, не позволял ему задавать неконкретные вопросы и всегда допытывался, что тот имел в виду. Все это время он вел жизнь отшельника и все эти быстро пролетающие дни проводил непонятную для Крина работу в разных лабораториях для клонирования, рылся в запыленных старых книгах, языка которых Крин не знал, и произносил длинные монологи. Так вот и текла жизнь на борту «Ковчега», пока не настал день, когда они вышли на орбиту вокруг планеты Милосердие. Тогда Хэвиланд Таф вызвал Крина в центральную рубку связи.
Когда Крин вошел в длинное, узкое и достаточно тесное помещение, стены которого были усеяны пустыми экранами мониторов и слабо освещенными пультами приборов и шкал, Хэвиланд Таф повернулся в своем кресле на звук открываемой двери и указал на кресло возле себя. На коленях у него сидел Дакс.
— Я дал себе труд связаться с начальником местного космопорта. Поглядите, что из этого получилось. — Он нажал несколько клавиш на пульте перед собой, включая запись.
Крин опустился в предложенное ему кресло, и на уровне глаз перед ним вспыхнул слабо светящийся экран и появилось лицо Моисея, мужчины лет шестидесяти, с правильными чертами лица, которое можно было назвать почти красивым, с рассыпавшимися каштановыми волосами с седыми прядями и обманчиво мягко заглядывающими в душу орехово-карими глазами.
— Прочь отсюда, звездный корабль! — раздался в централе приятный голос, слова же в противоположность этому приятному и звучному голосу были достаточно грубыми. — Посадка на космодроме Веры невозможна, потому что он закрыт. Народ этой планеты не хочет иметь никаких дел с грешниками, он не нуждается в предметах роскоши, которые вы намерены ему всучить! Оставьте нас в покое! — И с завершающим жестом, который можно было расценить как благословение, он снова отключился.
— Итак, он осуществил, что хотел! — обескураженно сказал Крин.
— По-видимому, в данном случае это так, — ответил Хэвиланд Таф, почесывая Дакса за ушами и осторожно поглаживая его. — Вы знаете, что в настоящее время ваш долг мне составляет двести восемьдесят четыре стандарта, не так ли?
— Конечно, — с подозрением ответил Крин. — И что?
— А теперь я хочу предложить вам совершить для меня одну миссию. Я подумал, что вы должны тайно совершить посадку на Милосердии, разыскать ваших бывших глав Совета и доставить их сюда на совещание. За это я вознагражу вас пятьюдесятью стандартами.
Крин рассмеялся.
— Не смешите меня! За такое опасное задание эта плата до смешного мала. И несмотря на то что вы сделали мне такое любезное предложение — это пришло вам в голову, конечно, не во сне, — я отклоняю его. Я приму его только в том случае, если вы снимете с меня весь долг и сверх того дадите еще двести стандартов.
Хэвиланд Таф продолжал поглаживать Дакса.
— Не думаешь же ты, мое сокровище, что этот человек, Джайм Крин, считает меня полным идиотом? — сказал он коту. — Я уже опасаюсь, что в будущем он запросит у нас «Ковчег» или потребует одну или две планеты… то-то. Он просто не знает меры. — Дакс издал короткий мяукающий звук. Таф поднял взгляд. — Вам повезло. Я пойду вам на уступку, несмотря на то что вы хотите извлечь из этого выгоду для себя. Просто я сейчас в великолепном расположении духа. Скажем так, вы получаете за это сто стандартов, мой друг. Это вдвое больше, чем мое первое предложение, и, уж конечно, намного больше, чем на самом деле стоит это пустяковое задание.
— Ха! — ответил Крин. — Во всяком случае, Дакс сказал вам, какого предложения от вас жду я, и потому, пожалуйста, избавьте меня от ненужных слов… Кроме того, ваш план совершенно сумасшедший. Кто вам сказал, что члены Совета еще живы? На свободе они или арестованы? Кроме того, я не имею ни малейшего представления, где их искать. Исходя из всего этого, вряд ли можно ожидать, что они готовы со мной сотрудничать. И уж подавно неизвестно, согласятся ли они сотрудничать с союзником Моисея, если я приду к ним с таким предложением. Вдруг Моисей схватит меня, тогда весь остаток жизни мне придется выращивать репу; а у нас совершенно нет гарантий, что меня не схватят. Дальше: где вы хотите меня высадить? Если у Моисея есть пеленгатор, которым он может засечь приближающийся космический корабль, он наверняка охраняет все посадочные площадки в округе, и охрана обязательно позаботится о том, чтобы никто не смог совершить посадку. Если вы взвесите ту опасность, которой я подвергаюсь, то поймете, что все это задание стоит не меньше всей суммы моего долга! Или все до последнего стандарта, или я не двинусь с места! Вы меня поняли?! — Он упрямо скрестил руки на груди. — Скажи ему, Дакс, скажи ему, что я не сдамся!
Известково-белые черты Тафа как и прежде оставались неподвижными, но с губ его сорвался легкий вздох.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
