Нет. Джефф запретил себе развивать эту мысль, пока не стряслось беды. Не желал он стать жертвой проклятых панталон И нежной шейки, на которой почти развязался галстук.
— Почему ты не у Вона? Зачем явилась сюда? — настойчиво спросил он, торопливо беря концы ее галстука и затягивая в узел. — Тут слишком опасно!
По счастью, теперь Летти стояла устойчиво, дышала же, увы, еще с трудом, потому, когда ответила, Джефф не понял ни слова.
— Что-что?
Веревка в его руке дрогнула и чуть было не выскользнула, но Джефф успел сжать пальцы.
— Не отвлекайтесь! — рявкнула из дома мисс Гвен.
— Революционеры, — выдохнула Летти, бросая пистолет и прижимая руки к животу, который болел от бега. Курицы обиженно стукнули клювами по сапогам Летти и с надменным видом, очень походя на мисс Гвен, вразвалочку пошли прочь. — Будут здесь. Сейчас.
— Сейчас? — недоверчиво переспросил Джефф.
Но ведь он точно знал: Эммет, Аллен, Доудалл, Мэдден и ряд других революционеров должны были сегодня вечером встретиться за ужином с Джо Аллиберном, дабы приятно поболтать и доработать отдельные части замысла. Джеффу и прежде доводилось подслушивать подобные разговоры. В такие вечера мятежники засиживались до поздней ночи и потребляли немалое количество бордо.
Нынешний день, судя по всему, был исключением.
Летти не ошибалась: в дальнем конце Хановер-элли как раз появилась компания мужчин. Человек шесть — слишком много, даже если бороться против них с помощью Летти, которую Джефф предпочел бы вовсе не втягивать в передрягу. Послышалось пение — сомнений в том, что это мятежники, не осталось.
— И в самом деле сейчас, — мрачно произнес Джефф, глянув на Летти.
Революционеров хлебом не корми — дай излить свои чувства в песне. Джефф прислушался. «Отчего ты лежишь, бел и хладен, Эдуард, Эдуард? Был ведь столь смел и так ладен, Эдуард, Эдуард». Скорбная песнь состояла из тридцати восьми куплетов и рассказывала о жизни лорда Эдуарда, начиная с детства, и о его привычках, к примеру, о любви к чаю с фруктовым пирогом, а заканчивалась обычными строками об окровавленных клинках, оголенной груди и женском плаче.
По-видимому, затянули песню революционеры не только что: Джефф уловил слова «А твои переводы Гомера, Эдуард, Эдуард, благозвучия полны и веры, Эдуард, Эдуард. Ибо знал ты, что Гекторов меч, Эдуард, Эдуард, не ныне, так завтра поможет отчизну сберечь, Эдуард, Эдуард». Прослушав несколько куплетов, было немудрено воспылать к Эдуарду ненавистью.
Компания приближалась. Шесть человек, явно в веселом расположении духа, несмотря на то что в последней строке двадцать третьего куплета кто-то из них перепутал слова.
Еще несколько ярдов, и они обратят внимание, что в их дворе происходит нечто странное. Как объяснить, для чего ты стоишь позади чужого дома с затравкой в одной руке и огнивом в другой?
К Джеффу подошла курица и с озадаченным видом клюнула его в носок сапога, верно, решив, что перед ней новый диковинный корм. Он громко стукнул в стену дома и отчетливо произнес в отверстие:
— Поджигаю. Выходите!
Мисс Гвен лишь недовольно хмыкнула в ответ, но тут же послышался стук — очевидно, хлопнула потайная дверь. Сжигать заживо мисс Гвен, сколь скверным бы ни был ее нрав, Джефф не намеревался. Дух окаянной старой девы преследовал бы его потом до гробовой доски.
— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила Летти, встрсвоженно глядя то на революционеров, то на конец веревки в руке Джеффа.
Сколь же ранимой и до нелепого малорослой она смотрелась в мужском костюме! Джефф с превеликой радостью отправил бы ее переодеваться в дом Джейн или, что лучше, назад в Лондон. Увы, пока об этом можно было только мечтать. Приняв мгновенное решение, он протянул Летти конец веревки:
— Умеешь обращаться с огнивом?
— Еще бы! — воскликнула Летти.
— Чудесно. Держи. — Она взяла огниво не менее уверенно, чем объявила об умении им пользоваться. — Как только покажется мисс Гвен, зажги веревку. — Джефф отдал ей затравку. Летти настороженно ее осмотрела. — И мчи со всех ног прочь, в сторону церкви.
— А ты?
Губы Джеффа искривила усмешка.
— Если повезет, тоже убегу.
Летти смотрела иа него затуманенным от обилия вопросов взглядом. Отбросив веселье, Джефф строго объяснил:
— Попробую задержать их, пока огонь не достигнет цели.
— Понятно, — кивнула Летги.
От желания заключить ее в объятия у Джеффа запыли руки.
— Если что-то пойдет не по плану, тотчас поезжай к Джейн. Если узнаешь, что ее схватили, немедля возвращайся в Англию. Ясно?
Летти кивнула, но неохотно.
Джефф видел, что ее так и подмывает вступить в спор, и, сознавая, насколько она проницательна и как мужественно держит себя в руках, задыхался от прилива неведомых доселе чувств. Девять из десяти женщин — да и девять из десяти мужчин, — окажись на ее месте, стали тратить бы время на пустые выяснения. Его же Летти держалась молодцом.
Не имея возможности поцеловать ее на прощание, ибо поцелуй уж точно вызвал бы подозрения мятежников и выбил бы из колеи его самого, Джефф лишь осторожно взял и пожал руку Летти.
— Едва появится мисс Гвен, поджигай веревку.
Слова, что рвались из сердца, замерли в устах Летти. Она нашла им замену, правда, весьма жалкую.
— Будь осторожен, — прошептала она, но фраза утонула во внезапно послышавшемся грохоте. С черного хода, точно порыв шквалистого ветра, вылетела мисс Гвен, чудом не сорвав с петель дверь. В какое-то мгновение она, с выбившимися из-под шляпы седыми волосами, с поднятым зонтиком, подобно мстящей фурии, будто зависла в воздухе.
Революционеры в полном ужасе застыли на месте.
Неудивительно.
Мисс Гвен повернула ручку зонтика, выхватила из потайных ножен шпагу, другой рукой раскрыла фиолетовый зонтичный купол и приставила его к себе, точно щит. Шелковая отделка весело блеснула в лучах вечернего солнца.
— Сразимся! — выкрикнула мисс Гвен, выкидывая вперед руку со шпагой и делая выпад в сторону ошарашенных заговорщиков.
Летти не мешкала. Тотчас опустилась иа колени и на удивление уверенно принялась за работу. Огниво напомнило о доме, несмотря на мерзкий запах серы и прилипшего к панталонам куриного помета. Вспыхнули искры. С бьющимся где-то в районе галстука сердцем Летти подставила к ним обсыпанную порохом веревку и затаила дыхание.
Безуспешно.
Затравка не желала гореть. Затлел лишь самый кончик и тут же потух.
Усмиряя в себе возрастающее волнение, Летти снова ударила по кремню. Победные вопли и едкие выкрики мисс Гвен, танцевавшей у дальней стены курятника, вдруг смешались с бранью и ворчанием мятежников.
