— Отчасти, — вздохнул мэтр Истран. — Мне удалось его убедить, что для успешного выполнения той задачи, которую он перед собой поставил, надо сначала хотя бы сдать на магистра и получить какие-то практические навыки боевой магии. Мы даже составили примерный план, который растянется лет на десять. Сначала Мафей получит степень бакалавра, потом мы начнем изучать собственно боевые заклинания, а затем будем готовиться к экзаменам на магистра. Должен заметить, мне очень помог преподобный Чен. Его лекция о хинской философии и в частности о традициях изысканной мести произвела на его высочество весьма благоприятное впечатление. Не уверен, что он понял и принял все основные положения трактата мудрейшего Пу Сы, но, по крайней мере, согласился, что мчаться неведомо куда без обдуманного плана действий есть глупость, гарантирующая неуспех. И уже на этой почве мы договорились об отсрочке великого деяния принца Мафея. А за десять лет мало ли что полезного может случиться… Даже если у его высочества хватит упорства не забыть о своей великой цели, все же остаются варианты… например, сбудется проклятие, которым одарил таинственного негодяя мэтр Максимильяно. Или же злодея отыщет кто-то более опытный и квалифицированный, чем Мафей. Или какой-нибудь разгневанный мистик искупает мерзавца в святой воде. Или ватага веселых варваров разложит под ним костер и весело попляшет вокруг…
— Помнится, до сих пор я не замечал за вами такой кровожадности, — заметил король. — Кстати, уважаемый мэтр, вы сами случайно не намереваетесь влезть в это дело лично и испортить ученику всю затею?
— Я бы с радостью, — признался мэтр Истран, — но даже мне туда не дотянуться. Кроме того, есть вероятность, что объект наших поисков бессмертен, но Мафею я об этом не сказал.
— Я так и знал, что Мафей разболтает все, что видел в Лабиринте! — вставил и свои пять медяков огорченный Кантор. — А ведь он мне слово дал!
— Неправда, мне он ничего не говорил! — тут же отозвался король.
А придворный маг добавил:
— Если вы о проклятии, то мне поведал об этом сам мэтр Максимильяно не далее как вчера. Между прочим, дон Диего, он очень хотел вас видеть и ужасно расстроился, когда опоздал к вратам обители…
— Он… вернулся? — только и смог сказать Кантор, чувствуя, как от волнения застучала кровь в висках и привычно заломило затылок.
— Успокойтесь, ничего страшного, что вы разминулись. Раз уж вы не пропали неведомо куда, а почтили своим присутствием именно наш город, то теперь вы сможете видеться, когда и сколько вам будет угодно. Однако должен заметить, войдя во Врата Судьбы, вы получили четкие указания и взяли на себя определенные обязательства, коим теперь должны следовать. Куда-то опять уезжать и неизвестно что искать вам теперь противопоказано. Возможно, с судьбой можно спорить, но делать это следует вежливо и аргументированно, а нагло отвергать и пренебрегать — не стоит.
— Да, кстати, — вдруг заговорила королева. — Я тоже вчера видела мэтра Максимильяно и обратила внимание на ваше поразительное сходство. Сегодня стала спрашивать — Шеллар и мэтр Истран как-то уклончиво пожимают плечами и ничего мне не говорят, а я от этого чувствую себя полной дурой. Вы действительно родственники?
— Да, — честно признался Кантор, не находя в себе сил огорчать ее величество очередным отказом. — Он мой отец. Только Ольге не говорите.
— Да стоит Ольге его увидеть, она сама догадается. Я же догадывалась. Но если ты так хочешь, не скажу.
— Может, она его не увидит… — понадеялся Кантор. — Она часто бывает во дворце?
— Очень редко. Но не исключено, что они могут встретиться, — прокомментировал король.
— А почему она ушла отсюда?
— Ты же помнишь, она и не хотела жить во дворце, — напомнила Кира. — Когда ушел ты, ушла и она. Всего через неделю после того памятного дня, когда ты удрал на войну, а нас с ней чуть не похитили.
— Ольга была с тобой?
— Кантор, мне непонятен ужас в твоем голосе, — подал голос Шеллар. — Ты не знал?
— Мне никто не сказал!
— И правильно, — уверенно заявила Кира. — У какого дурака хватит ума сказать воину в день битвы, что с его девушкой случилась беда? Кому нужно, чтобы воин переживал и терзался мрачными мыслями, вместо того чтобы сражаться?
— Но мне и потом не сказали!
— Тяжелобольным подобных вещей тоже не говорят, — добавил мэтр Истран. — Это может фатально сказаться на их состоянии.
— А потом, когда я уже выздоровел?
— А потом, наверное, просто забыли, — предположил Шеллар. — Действительно, Ольга была с Кирой и, можно сказать, спасла ее величество от похищения. Более того, чуть не прихлопнула самого наместника Харгана. Не будь у него прочных доспехов и естественной хитиновой брони на груди, у нас было бы намного меньше проблем. Но крыло она ему все-таки прострелила… Кантор, что с тобой? Если это очередной приступ, не стесняйся сказать, мэтру нетрудно…
— Нет, приступ был утром… — отмахнулся мистралиец, так как причиной изменений в выражении его лица была вовсе не усиливающаяся боль в затылке. Великое небо, вот это ты попал, товарищ Кантор… Вот это вляпался… Вот уж действительно проклятие что надо… Не зря о Горбатом подумал… Если это действительно он… То думай теперь, дорогой товарищ, как жениться на девушке, которая незадолго до тебя, в тот же день и таким же способом обидела проклинавшего! И которую ты сам в тот же день обидел несколько другим способом. — Нет, правда, не обращайте внимания. Я какой-то нервный стал в последнее время.
— Ну если медицинская помощь вам не требуется, я отвлекусь на несколько минут. — Мэтр Истран пересел поближе к зеркалу и сбросил покрывало. — Раз уж вы мне так удачно напомнили о Мафее, взгляну одним глазком, чем его высочество занимается. А то он хоть и успокоился, но иногда на него находит… То он пытался еще одного наставника подпольно нанять, то стимуляторами отравился, пытаясь улучшить память, то «пудры» нанюхался в момент депрессии… Так что присматривать надо обязательно. Заодно и вы посмотрите.
Зеркало прояснилось и явило взорам присутствующих печального принца, восседавшего на спинке дивана. По дивану весело прыгали два одинаковых крошечных карапуза, восторженно хохоча и пытаясь достигнуть заветных ушей.
— Ну вы, мелюзга! — с претензией на внушительность произнес басовитый мужской голос. — Не троньте дядины уши! Ведите себя подобающе!
Монолог сурового воспитателя не возымел особого действия — малыши были еще не в том возрасте, чтобы понимать подобные речи.
— У них наследственность тяжелая, — с печальным сарказмом заметил Мафей. — К ушам неравнодушны, как и папенька.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
