Он замолчал и, вновь отвернувшись к окну, тихонько запел:
Я сидел и глядел на огонь И видел в дрожащем пламени Лето, что было давно, И цветы, покрывавшие камни.
Злую осень я вспоминал И деревья, ронявшие листья, Ветра дикого дальний порыв, Облака, проплывавшие быстро.
Скоро тихо придет зима, Но зимы я уже не увижу.
И хоть я смертельно устал, Жаль, что много я не видел.
Я сидел и глядел на огонь, Вспоминая своих знакомых, Тех, кто был и ушел давно, И других, неизвестных и новых.
Я сидел и глядел на огонь, На огонь, горящий, как солнце, И услышал: вернулся домой Тот, кто утром ушел надолго.
Был холодный серый день в конце декабря. Восточный ветер свистел в голых ветвях деревьев и шумел в темных соснах на холмах. Темные и низкие разорванные облака быстро плыли над головой. Когда начали сгущаться ранние вечерние тени, товарищество было готово пуститься в путь. Они должны были выступить в темноте: Элронд советовал им путешествовать под покровом тьмы, пока они не удалятся достаточно далеко от Раздола.
– Вы должны опасаться множества глаз слуг Саурона, – сказал он. – Я не сомневаюсь, что известие о поражении всадников уже дошло до него, и он полон гнева. Вскоре его шпионы – пешие и крылатые – заполнят земли севера. Вы в пути должны опасаться даже неба над головой.
Товарищество брало с собой мало оружия и военного снаряжения, оно надеялось не на сражения, а на скрытность. Арагорн был вооружен только Андрилом, другого оружия у него не было. Он вновь оделся в ржаво-коричневое и зеленое, как скиталец диких земель. У Боромира был длинный меч, того же типа, что и Андрил, но с менее славной родословной. Кроме того, он нес щит и боевой рог.
– Громко и ясно звучит он в долине меж холмов, – пояснил Боромир, – и пусть бегут все враги Гондора!
Поднеся его к губам, он загудел, и эхо полетело от скалы к скале. Все кто услышал его в Раздоле, вскочили на ноги.
– Не торопитесь вновь трубить в свой рог, Боромир, – сказал Элронд, – пока не окажетесь на границе своей земли. Иначе вы можете привлечь врага.
– Может быть, – согласился Боромир. – Но я всегда трубил в свой рог, пускаясь в путь, и хотя теперь нам придется идти в тени, я не пойду как вор в ночи.
Гном Гимли единственный открыто надел кольчугу из стальных колец: гномы легко переносят тяжести. У пояса его висел топор с широким лезвием. У Леголаса был лук и колчан со стрелами, а на поясе – длинный белый нож. У младших хоббитов были мечи, взятые ими в кургане, но Фродо взял с собой только жало. Его кольчуга, как и советовал Бильбо, оставалась скрытой. Гэндальф взял свой посох, сбоку у него висел меч Глемдринг – молотящий врагов, – брат Оркриста, лежащего на груди Торина под Одинокой горой.
Элронд всех в изобилии снабдил теплой одеждой, у всех были куртки и плащи, подбитые мехом. Пища, запасная одежда, одеяла и другие необходимые в дороге вещи были погружены на пони. Этим пони было то бедное животное, которое они купили в Пригорье.
За время стоянки в Раздоле этот пони удивительно изменился: шерсть его лоснилась, и к нему, казалось, вернулась живость юности. Сэм настоял, чтобы выбрали его, заявив, что Билл – так он назвал его – зачахнет, если его не возьмут.
– Это животное чуть ли не разговаривает, – сказал он, – и заговорит, если останется здесь еще немного. Он своим взглядом сказал мне так же ясно, как мастер Пиппин говорит словами: «если вы не возьмете меня с собой, Сэм, я сам пойду за вами.»
Итак, Билл был грузовой пони, и он, единственный из членов отряда не казался угнетенным.
Прощание произошло в большом зале у огня, и теперь ждали только Гэндальфа, который еще не вышел из дома. В открытую дверь был виден блеск огня, во множестве окон горел мягкий свет. Бильбо сгорбился в плаще, молча стоя на пороге рядом с Фродо. Арагорн сидел, склонив голову на колени, только Элронд полностью понимал, как много значит для него этот час. Остальные были видны во тьме смутными очертаниями.
Сэм стоял возле пони, почесывая его за ухом и тоскливо поглядывая на реку, шумящую на камнях внизу – его страсть к приключениям была на самом низком уровне.
– Билл, старина, – говорил он, – тебе не стоило идти с нами. Ты мог бы остаться здесь и есть лучшее сено, пока не подрастет свежая трава.
Билл махнул хвостом и ничего не сказал.
Сэм поправил мешок на плечах и беспокойно перебрал в уме все вещи, упакованные в нем, стараясь припомнить, не забыл ли он чего-нибудь: его главное богатство – кухонная утварь, маленький ящичек с солью, который он всегда носил с собой и пополнял при любой возможности, добрый запас трубочного зелья (вынужден предупредить, что его оказалось недостаточно), кремень и фитиль, шерстяной шарф, холст, различные мелкие принадлежности его хозяина, которые Фродо забыл, а Сэм припрятал, готовясь с торжеством показать их, когда они понадобятся. Он вспомнил все это.
– Веревка! – пробормотал он. – Нет веревки! А ведь только прошлой ночью я говорил себе: «Сэм, как насчет куска веревки? Ты пожалеешь, если не возьмешь его.» А я не взял. И теперь уже не могу.
В этот момент вышел Элронд в сопровождении Гэндальфа и позвал всех к себе.
– Вот мое последнее слово, – сказал он негромко. – Хранитель Кольца отправляется на поиски горы Судьбы. На нем одном лежит обязанность не бросать Кольцо, не передавать его никому из слуг врага, не давать никому дотрагиваться до него, кроме самих членов товарищества и Совета, да и то лишь в случае крайней необходимости… Остальные идут с ним как свободные товарищи, чтобы помочь ему в пути. Можете продолжать путь, можете вернуться назад или свернуть в сторону, как велят обстоятельства. Чем дальше вы пройдете, тем труднее вам будет возвращаться, но на вас нет никакого обета, никакой обязанности идти дальше, чем вы захотите. Ибо вы не знаете силы своих сердец и не можете предвидеть, что каждый из вас встретит в дороге.
– Неправ тот, кто говорит «прощайте», когда на дороге сгущается тьма,
– сказал Гимли.
– Может быть, – сказал Элронд, – но не нужно заставлять клясться того, кто не сможет видеть во тьме.
– Но клятва укрепляет дрожащие сердца, – сказал Гимли.
– Или разбивает их, – сказал Элронд. – Не заглядывайте слишком далеко вперед! Идите с добрым сердцем! Прощайте, и да будет с вами благословение эльфов, людей и всех свободных народов! Пусть звезды сияют над вами!
– Доброй… Доброй удачи! – воскликнул Бильбо, дрожа от холода. – Не думаю, Фродо, сынок, что ты сможешь вести дневник, но когда вернешься, я потребую подробного рассказа. И не ходи слишком долго! Прощайте!
Множество других жильцов дома Элронда во тьме следило за их уходом, прекрасными голосами желая им доброго пути. Не слышно было смеха, не было песен и музыки. Наконец члены товарищества повернулись и медленно растаяли во тьме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
