Ашера Тощий улыбнулся. Есть и спать – дело хорошее.
Но не успел Ашера поднести гостю кружку доброго пива, как дверь тронного зала вздыбил Фор Короткая Кольчуга. Его дорогая варанская кольчуга, за которую он получил свое прозвище, была изодрана в нескольких местах, словно гнилой пергамент крысами. С нее частили на пол капли крови.
Ашера вскочил со своего места, устремившись к долгожданному гонцу, чьими устами сейчас будет изречена судьба свела Птицелова…
* * *
Теперь Иогала видел, что все тщетно. Даже если они добьют эту последнюю проклятую сотню паттов, истекающую кровью, его людям никогда не дойти до Хоц-Але и не решить исхода сражения.
Потому что его воинов осталось никак не больше трехсот. Герверитское войско обломало все зубы о проклятый варанский ключ.
Если Хоц-Але еще не взят Змееногом, который заходил с юга, значит, Хоц-Але останется непокоренным. Но если бы Хоц-Але был взят, то на востоке Иогала увидел бы огромный столб дыма, встающий над поверженным городом. Такова была договоренность со Змееногом, таковы были обычаи войны.
Четыре дня назад Иогала заключил: если Элиену удалось бежать из цитадели Тайа-Ароан, значит, не все ладно в герверитском государстве. Иогала был умен, его холодный рассудок не был замутнен Гласом Хуммера, и оттого он лучше своего властелина понимал, насколько все изменчиво и непостоянно в этом мире.
Стоя рядом с Элиеном на смотровой площадке цитадели Тайа-Ароан, Иогала ощутил, какая сверхчеловеческая воля нашла себе прибежище в этом молодом северянине. Ощутил особенно остро. Быть может, потому, что привык видеть такую же, но искаженную Хуммером волю в своем властелине.
Когда накануне сражения с паттами разразилась гроза, Иогала решил: если он победит, то до конца своих дней будет сражаться под знаменем Белой Чаши Хуммера. Но если победа уйдет из его рук – тогда…
На лицах паттов были написаны ненависть и решимость своими телами загородить дорогу к родному Хоц-Але. Иогала всегда был верен своим обещаниям. Тем, которые он давал самому себе.
Молча пройдя через жидкие ряды своих воинов, Иогала стал перед строем, перехватив меч за лезвие. Одинокая папская стрела звякнула о заклятое зерцало его доспеха и отскочила, как тростинка от каменной стены.
Иогала видел, как свел жестом остановил лучников. Он пошел вперед. Разгадав намерения своего командира, дюжий лантат перехватил копье, изготовившись поразить в спину предателя, но на этот раз паттский лучник оказался точнее.
Лантат упал в грязь.
Гервериты поняли, что Иогала согласен на все, кроме смерти от Когтя Хуммера или паттской стрелы. Согласен даже на позорный плен среди тех, кого он еще три часа назад называл болотными жабами.
В грязь упал первый щит, украшенный Чашей. За ним второй. О него глухо звякнул меч. Еще три. Через несколько коротких колоколов сложили оружие все гервериты.
Только Иогала, держа меч за лезвие, не выпускал оружия из рук. Он остановился в нескольких шагах перед строем паттов.
– Я отдам его только сведу! Из рук в руки! – выкрикнул он по-варански.
Свел Птицелов вышел к нему навстречу.
Серебряные Птицы появились внезапно. Они пробили глухую пелену низких облаков и ринулись вниз с быстротой молнии.
Астахэ и Лакнатах.
“Я доверяю тебе, потому что, если ты не оправдаешь мое доверие, те, кого я приведу с собой, всегда и везде смогут разыскать тебя и убить”. Так сказал Урайн, когда впервые привел Серебряных Птиц в Варнаг.
Иогала принял решение быстрее, чем Птицы достигли своей цели.
Изо всех сил ударив свела ногой в пах, он ловко перехватил меч левой рукой и снес голову правителю паттов. Пусть они видят. Пусть они поймут, что он – по-прежнему преданный пес Урайна.
Птицы видели. Птицы поняли. Когтистая лапа Астахэ сомкнулась на груди Иогалы, Первого Камня Под Царской Стопой.
Заклятое зерцало треснуло, как яичная скорлупа, вслед за ним захрустели ребра. “За что?” – успели прошептать уста Иогалы, прежде чем он изошелся в предсмертном животном вое.
Лакнатах обрушилась прямо в толпу только что разоружившихся герверитов.
Урайн вершил справедливость.
Глава 19
ЗА ВРАТАМИ СУМЕРЕЧНОГО ЛЕСА
562г ., последние дни месяца Иаюд
Всю ночь шел холодный дождь, превращая и без того труднопроходимые окрестности Хоц-Але в сплошное болото.
Свел выделил Герфегесту двух проводников, а Леворго, как и обещал, поразительно крупного грютского коня, который, по уверениям Птицелова, мог переплыть Орис вместе с любым седоком. Единственное, что коню было не по силам, – нести Герфегеста умопомрачительными паттскими тропами, проходящими зачастую по колено, а то и по пояс в воде. Поэтому Герфегест ушел из Хоц-Але спешенным, как и его проводники.
Свел отрядил в Лон-Меар шестьсот своих лучших людей. Больше он дать* не мог, да Леворго и не настаивал. Этого было вполне достаточно для приманки, а решить судьбу сражения все равно по силам только грютам.
К слову, сам Леворго стоил на поле боя больше, чем вся позолоченная девега Урайна. Но об этом Хранитель Диорха до времени благоразумно помалкивал.
Во главе их отряда шли одна из сестер-айли и Элиен. В хвосте – вторая сестра и Леворго. Коварный Лон-Меар лежал к северу от них, на расстоянии в один дневной переход.
– Как тебя зовут? – Только теперь Элиен мог задать своей спутнице этот незатейливый вопрос.
– Ойра, – ответила та, напряженно вглядываясь в обманчивую тропу.
– А твою сестру?
– Тара.
– Красивые имена. Я не слышал таких на Циноре.
– На Циноре не дают таких имен. Поэтому мой народ и живет здесь.
– А как получилось, что вы покинули свою родину и забрались сюда, в самое сердце болот?
– Точно никто не знает. Думаю, даже мой отец. Но легенды гласят, что были среди смегов два брата-близнеца, которые осмелились посеять раздор в своем народе. Народ смегов тогда был разделен на две касты; не помню, как называлась первая, но вторая звалась “патт”. Все остальные у смегов принадлежат к несвободным и к этим двум кастам никакого касательства не имеют. К касте патт принадлежали все, среди предков которых числился человек, преступивший закон хотя бы однажды. После того как человек совершал преступление, он сам, и его ближайшие родственники, и все их потомки становились презренными, хотя и свободнорожденными патт. Это нравилось всем, за исключением самих патт. Однажды они взбунтовались, увлекли за собой несвободных, захватили и подожгли крепость Хоц-Ман. Свел смегов отрядил против них войско; всем, кто присоединился к мятежу, пришлось бежать. Они пересекли море Фахо на разбойничьих суденышках, захватили флотилию больших варанских кораблей и поплыли вверх по течению Ориса, пока наконец не достигли этих земель. Здесь патт и несвободные решили основать новый город, в котором не будет разделения на касты; как видишь, он стоит до.. сих пор…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
