— Кто дал тебе этот наряд? — спросила она как можно строже, пытаясь навести ужас на женщину, столь бесстрашно стоящую и усмехающуюся ей в лицо. «Она смеётся надо мной! Меня пытается унизить рабыня! — недоумевала Наоми. — Да кем она себя возомнила?»
— Король приказал сшить его для меня, — ответила Мисора спокойным непредвзятым тоном.
— Ты... да как ты смеешь говорить со мной, не опустив головы?! Как ты смеешь ложиться под моего мужа?! — поддавшись порыву ярости, Наоми шагнула вперёд и вцепилась в кружевное декольте соперницы. Конечно, её тонкие слабые ручки не могли нанести Мисоре серьёзных увечий, и потому та, посчитав, что игра не стоит свеч, решила не отвечать на агрессию королевы. — Я прикажу отрубить тебе голову! Я изуродую тебя так, что даже среди служанок ты станешь изгоем!
— Не думаю, что король одобрит подобные действия, Ваше Величество. Будьте вы ему хоть трижды женой, кажется... вы не понимаете его желаний.
— Бесстыжая проститука! — возмутилась Наоми, наотмашь наградив смазливое женское лицо пощечиной. Она тут же смутилась от своих слов и действий, однако гнев ещё не отпустил её. Девушка чувствовала, что дрожит изнутри. Мисора, терпеливо перенеся удар, почти спокойно и даже с толикой жалости посмотрела на Наоми.
— Убирайся отсюда немедленно! Не смей попадаться мне на глаза! — закричала она, и Мисора была вынуждена удалиться из сада, посчитав себя не проигравшей, а уступившей в этой маленькой схватке. «Сколько бы она не злилась, король всё равно очарован мной. Маленькая глупая простушка», — думала она, наслаждаясь новым положением и ничуть не стесняясь его. Наоми хотелось вопить от ненависти и возмущения. Она раз за разом сносила унижении и пытки от Лонгрена, а теперь с ней не считается какая-то мерзкая служанка, которую приняли во дворец из милости!
«О, скорее бы приехал брат! Он не позволит наносить мне такие оскорбления! Нет...они не оскорбят меня в присутствии Родерика! Неужели Эндагон стерпит такое?»
Она бросилась во дворец, теперь уже без опасений быть замеченной примчалась к Перицию, правда не застала его на месте и была вынуждена ждать. Эти минуты, наполненные болью, отчаянием и сожалением, заставляли королеву забыть про гордость и предаться рыданиям. В таком виде и застал её лекарь.
— Ваше Величество... — он под руку завёл её в коморку и затворил дверь. Наоми рухнула на скамью, начав бормотать что-то несвязное сквозь слёзы, всё время прерываясь на всхлипывания. — Не торопитесь. Сейчас я дам вам успокоительный отвар.
Наоми временно оставила попытки пожаловаться. Периций протянул ей чашу с крепкой травяной настойкой, она осушила её, и стала вытирать пальцами мокрые глаза. Гнев уже испарился, и его место заняли стыд и жалость к себе. Наоми перевела дух и рассказала Перицию, что так и не смогла забеременеть.
— Я... согласна на ритуал. Если это сработает, то я просто не имею права отказаться. Мне нужен этот ребёнок, как никогда. Я уже в опасности, Периций... я в ужасной опасности.
— Что же... если вы твёрдо решили, Ваше Величество...
— Я решила. Я больше не потерплю издевательств над собой. Никто меня больше не унизит, и мой муж... Мой муж будет восхищаться мной, женщиной, которая носит под сердцем его сына! Помоги мне найти девственницу во дворце... помоги мне найти то, что требуется.
— Сделаю всё, что в моих силах, но остальные ингредиенты придётся найти вам.
— Я всё достану! Найду, что потребуется, только пусть это поможет мне...
Мужчина с жалостью посмотрел на измученную девушку. Её голос предательски дрожал, когда она изо всех сил пыталась придать ему уверенности. «Несчастная девочка... как не повезло ей оказаться не в том месте ни с тем человеком», — думал Периций, и оттого искренне хотел посодействовать. Может, ритуал и правда бы сработал?
***
— Какой прекрасный день, мой король... — сладко промурлыкала Мисора, нежно проведя ладонями по шее и груди короля. Лонгрен развалился на троне, а женщина склонилась над ним, пытаясь смягчить грубого повелителя своей женственной притягательностью. Лонгрен по обыкновению был задумчив и сидел насупившись, будто взирал на невидимых врагов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Утром я получил письмо. Принц Родерик не приедет.
Мисора чуть вскинула брови, подивившись тому, что король решил обсудить с подобную тему.
— Что-то случилось?
— Говорит, что противники короля грабят казну, и что он, проезжаясь по территории вассалов, обнаружил их бесчестие и теперь вынужден остаться, чтобы свершить над ними суд.
— Какое благородство...
— Мне это только на руку. Меньше затрат на встречи с нежелательными родственниками.
— Ваша жена, наверное, будет опечалена.
— Меня это не заботит.
— Она ненавидит меня, мой король. Конечно, я не виню её за это... её чувства оправданы.
— Пусть ненавидит, сколько угодно. Может закрыться у себя в комнате и ненавидеть до конца своих дней, — ловким движением руки Лонгрен усадил женщину к себе на колени, и они слились в коротком, но страстном поцелуе. — Ступай... займись полезным делом. Я буду ждать тебя вечером.
Мисора улыбнулась, поднялась, задержав на Лонгрене фривольный и взгляд, а затем кивнула ему.
— Ваше Величество...
Она легко сбежала по ступенькам, играя складками платья и волосами. Казалось, всем своим существом пыталась завлечь и утопить в себе мужчину. Выходя из тронного зала, женщина так же кокетливо улыбнулась стражникам, как будто желая сказать: «Видите, как я прекрасна? Меня желает сам король!» Ничем полезным заниматься она, конечно же, не собиралась. С тех, как Мисоре удалось покинуть общество слуг, она то и делала, что насмехалась над ними. Встретив однажды в коридоре ту, с которой терпела различные конфликты, она невзначай опрокинула на неё котелок с горячим супом, который та несла перед собой. Обожженная женщина завопила, а Мисора обвинила её в криворукости.
— Будь счастлива, что ты не повредила моего наряда, иначе король лишил бы тебя головы! — торжествующе воскликнула она, как будто была королевой. Несмотря на то, что почти все слуги дворца испытывали к ней неприязнь, они не смели отказать ей в услуге, зная, что женщина пользуется расположением короля. Благодаря красивому телу и острому языку она быстро нашла себе друзей среди стражи и приближенных Лонгрена, причём кокетничала с каждым так, будто питала в отдельности ко всякому самое трепетное и глубокое чувство приязни. Сбегать из дворца ей теперь расхотелось. «Где я найду условия роскошнее, чем здесь? Всего-то надо отдаваться королю и у меня будет всё, что я пожелаю». Она была безгранично рада такому стечению обстоятельств.
Как только Мисора покинула тронный зал и свернула в коридор, она тут же столкнулась с Перицием и, узнав в нём знакомое лицо, просияла.
— А, я вас помню! Это же вы привели меня к королю!
Мужчина чуть прищурился, как будто запамятовал, затем вдруг согласно кивнул.
— Да, было такое. Вы нам тоже понадобитесь...
— Понадоблюсь? — удивилась женщина.
— Видите ли, мадам...
— Мисора.
— Мисора... мы подозреваем, что во дворце вспыхнула инфекция. Обнаружили нездоровое высыпание, перерастающее в воспаление уже у нескольких слуг, и сейчас осматриваем всех в целях безопасности. Больных стоит срочно изолировать.
— Инфекция? Какой ужас! Так я не слуга, и уверяю, я совершенно здорова.
— Пройти осмотр вам всё-таки придётся. Это приказ Её Величества.
При упоминании Наоми, Мисора испытала лёгкое чувство неудовлетворения. «Что за взбалмошная королева? Какое ей дело до высыпания у слуг? Что за мерзость?»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это не займёт много времени, пройдёмте со мной, — вновь обратился к ней Периций, и Мисора нехотя согласилась. Её привели в какую-то тёмную комнатушку, заставили раздеться и принять непристойную позу. Согласилась она, конечно, не сразу, но после заявления Периция о том, что инфекция может привести к страшнейшим последствиям, вплоть до летального исхода, Мисора вынужденно прошла процедуру осмотра.
