Как бы там ни было, выбора теперь у меня нет, а потому в шесть утра, измученная переживаниями, бледная и разбитая, я спускаюсь по лестнице и тащу за собой свой чемодан.
В доме мы вдвоём: Элис и я. Отец уехал в командировку ещё несколько дней тому назад, а Лоретта вернулась в Сан-Бернардино сразу же после моего выпускного. Я не звонила ей после ареста Картера. Не хочу пугать её, сердце итак слабое.
В дверь стучат. Настойчиво и громко. Что-то кричат. Это ведь голос моей Дженны? Мать выходит на улицу. Знаю, она ни за что не допустит, чтобы мы с Дженнифер поговорили.
Возвращается в дом.
— Ты не дала мне попрощаться с ним, но могу я хотя бы…
— Нет, не можешь. С этой девчонкой общаться тебе я не позволю! Обувайся, времени мало, ты ведь не хочешь опоздать в аэропорт?
Я молча зашнуровываю кеды и около минуты сижу на пуфике в прихожей. Поверить не могу, что пребывание в родном доме для меня сегодня закончится.
— Поехали. Свою часть уговора я выполнила, очередь за тобой, — строго напоминает мне Элис. Будто у меня есть выбор…
Я киваю и поднимаюсь на ноги. Мы выходим на порог. Там, на ступеньках, сидит моя Дженнифер.
— Роуз, милая, — она тут же вскакивает и мчится ко мне. Обнимает, целует, а я лишь дёргаю ручку от чемодана. — В чём дело? Ты уезжаешь, Роуз? Почему ты не отвечала на мои звонки?
Я иду мимо, не останавливаясь. Мама открывает багажник, и мы поднимаем чемодан.
— Куда вы так скоропостижно отправляете её, Элис? Когда она вернётся? Это надолго?
Дженна задаёт один вопрос за другим, но мама лишь молча садится в машину. Она ведёт себя так, словно Дженнифер для неё не более, чем пустое место.
Я тяжело вздыхаю, не могу вот так уехать, мне нужно сказать ей кое-что важное. Поднимаю взгляд, и мы смотрим друг на друга.
— Я люблю тебя, Смит. Таких, как ты, больше нет…
Она плачет, крепко меня обнимая. Я шумно сглатываю и зарываюсь носом в её волосы.
— Я буду очень скучать по тебе, Смит.
— Как же так? Ты уже уезжаешь? — спрашивает она, отодвигаясь, но всё ещё держа меня за руку.
— Так надо, иначе…
Не могу даже договорить. Мать раздражается и сигналит. Я отпускаю руку Дженны и спешу в машину.
— Роуз, — Дженнифер кричит мне в спину, но я даю себе установку не оборачиваться. Не могу видеть её пронзительные глаза. В них столько смятения и тоски…
Всё, что стало дорого мне, останется здесь в Блу Бэй.
Смотрю в зеркало заднего вида. Смит всё ещё стоит посреди дороги и растерянно глядит нам вслед. Ветер подхватывает её волосы.
Прощай, моя милая Дженнифер…
— Хватит реветь, спасибо мне ещё скажешь, — недовольно косится на меня Элис. — Ты выглядишь отвратительно! Совсем не спала?
И она ещё спрашивает? По её милости мой парень в тюрьме, и я даже не имею возможности попрощаться с ним перед отъездом…
— Когда его выпустят? — задаю всего один вопрос.
— Когда твой самолёт приземлится во Флориду.
Я отворачиваюсь к окну. Мать пообещала, что Картер выйдет на свободу, а история с похищением и наркотиками чудесным образом забудется.
Верю ли я ей? Нет, не верю, но другого варианта у меня просто нет…
— Сделай мне одолжение, мама, — не скрывая ненависти произношу я, — там в аэропорту позволь мне остаться одной.
— Как пожелаешь, мне непринципиально. Только без выкрутасов, это не в твоих интересах…
Картер
Я сижу в камере. Весь этот цирк не прекращается. Приходила сестра: озвучила мои догадки. Мать Роуз решила идти до конца. Сообщила в полицию о похищении. Просто смешно, если честно… А вот подстава с наркотиками — вовсе нешуточное дело. Не нужно знать законодательство, чтобы понимать: несколько лет в тюрьме — это минимум, что мне светит. Надо отдать должное Элис Онил, такие радикальные методы впечатляют. Значит решила упрятать меня за решётку? Весьма находчиво и неожиданно.
Сперва копы проводят допрос. Я издеваюсь над ними как могу. Плевать мне на их угрозы и обвинения. Неприятная ситуация, но пугаться и молить о пощаде — лично я не собираюсь. Бишоп во время беседы странно переглядывается с напарником. Дураку понятно будет: что-то здесь нечисто. Либо у Элис имеются связи, либо фортуна повернулась ко мне не тем местом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Помимо меня в камере никого. В прошлый раз мне пришлось утихомирить буйного соседа. Да, здесь я не впервые. К несчастью, уже имел неосторожность попасть сюда. Трижды: управление автомобилем в нетрезвом виде, поджог, драка. С наркотой я никогда связан не был. Вытаскивали меня отсюда мать с сестрой и отец Исайи, очень влиятельный человек в нашем городе.
Дали право на звонок. Я набираю номер Роуз, но механический голос оператора оповещает о том, что абонент не доступен. Звоню на домашний — никто не отвечает.
Так и не услышав её голос, я под присмотром возвращаюсь в камеру. Присаживаюсь, прислоняю голову к холодной стене. Закрываю глаза и сразу вспоминаю последние сутки — пожалуй, самые прекрасные в моей жизни.
Стоило ли так попасть из-за этого? Да, определённо это того стоило! Мне удалось вырвать Роуз из цепких когтей её матери. Пусть ненадолго, но всё же, она смогла почувствовать себя свободной.
В памяти снова наша ночь, которая была незабываемой. Роуз: обнажённая, смелая, соблазнительная и такая отзывчивая в моих руках. Её желанное тело, манящие губы… Я просто не смог устоять, демоны взяли верх надо мной, но только потому что она хотела этого так же сильно, как я. Дразнила меня нарочно, давая понять, что не подумает останавливаться. Она стала моей, целиком и полностью… Люблю её безумно и никому не отдам. Тюрьма? Да плевать… Но мне надо увидеть свою девочку и убедиться в том, что с ней всё в порядке.
Наблюдаю рассвет. Потерял счёт времени и даже не заметил, как наступило утро.
— Вляпался ты здорово, — пытается вновь начать со мной разговор дежурный. — Сигарету хочешь?
До ломки хочу. Но я молчу.
Коп встаёт и подходит к решётке. Протягивает мне зажигалку и пачку дешёвых сигарет. Дурная привычка, оголённые нервы — и вот я уже глубоко затягиваюсь.
— Так и знал, что хочешь курить, — довольно хмыкает он. — Ты ведь и правда тот самый боксёр, что прошёл в финал чемпионата штата?
— А это теперь имеет значение? — замечаю я, наслаждаясь дымом. Это конечно не то, что я курю, но сойдёт, учитывая грёбаные обстоятельства.
— Не думаете, вы, молодёжь… Совсем не думаете о последствиях. Говорят, ты девчонку похитил, да ещё и наркоту нашли. Это как так? — мужик щурится, одаривая меня осуждающим взглядом.
Снова молчу. Что вообще можно на это ответить?
Качает головой, а ещё понимает, что я не настроен на задушевные беседы.
— Девчонка твоя без конца повторяла, что ты ни в чём не виновен. Требовала, чтобы отвели её к тебе.
Я невольно напрягаюсь всем телом.
— Плакала всё время. И вот оно что: не похоже, будто ты насильно её увозил.
— Да неужели? — саркастически удивляюсь я. Тушу сигарету и зажимаю ладонями виски. Не знаю зачем он говорит мне всё это. Становится только хуже от осознания того, что ей сейчас так же плохо, как и мне.
Коп тяжело вздыхает, забирает сигареты и возвращается к своему столу. Спустя пару часов гнетущей тишины, я слышу в коридоре неспешные шаги.
— Лерой, на выход.
Встаю и меня опять отводят в допросную. Вот уж кого не ожидаю там увидеть — так это Рида и Исайю. Вместе. И причём, визуально без побоев.
— Бро, — Исайя хлопает меня по спине, а Рид пожимает руку и садится напротив.
— Ты в полном дерьме, — краток, как обычно. И да, эта фраза как нельзя лучше описывает моё нынешнее положение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Её мать очень умело всё обставила, — говорит Исайя, упираясь ладонями о стол. — Отцу сперва заявили, что вариантов нет. И сразу намекнули, что дело внутреннее, ты понимаешь?
— Яснее ясного, сама бы она не смогла устроить подобное.
— Накатала заявление о похищении и ориентировки на твой додж подали по всему штату. Кстати, незадолго до того, как вы въехали в город.
