раз встречать тихую старость.
– Тогда почему Вы здесь? – криво улыбнулась я, наблюдая за тем, как шестидесятидвухлетний старик, который мог бы выглядеть значительно моложе, если бы последние лет двадцать своей жизни не злоупотреблял алкоголем, начал почёсывать за ухом своего пса Беби, представляющего собой странную помесь корги с овчаркой.
– Ну, знаешь, где колёса у моего ржавого корыта спустило, там я и остановился.
– А я думала, что вы здесь из-за Астрид, – едва уловимо ухмыльнулась я.
– Да ну! Нужен я Астрид, как дырявая калоша в дождливый день. Эту девочку воспитывал твой отец, это ему она может быть благодарной…
– Вы ведь знаете, что Астрид и вас тоже любит.
Мужчина нахмурился, не желая поднимать на меня глаз. Естественно он знал. И естественно он здесь был из-за Астрид. Одиночество – бич для человеческой души, особенно если душа эта быстро состарилась. Гай Уэнрайт, был ли он пьян или трезв, неизменно представал перед людьми тем самым человеком, который за панцирем грубости пытается скрывать свою мягкую натуру, но в большинстве случаев у него это плохо удаётся.
– И всё равно, будь я на месте твоих родителей, я бы остался в Куает Вирлпул. Там хотя бы тихо.
– В Роаре тоже тихо, – продолжала ухмыляться я.
– Как же тихо! А как же тот факт, что в этом самом городе пристрелили ту смуглянку, твою подружку? Такую молодую и так безжалостно пулей прямо в сердце. А ещё та стрельба в больнице. Все помнят только убитых, но ведь был ещё ребёнок. Куда он девался?
Моя ухмылка померкла в своём зародыше.
– Может быть, это был не один и тот же человек. В конце концов, тех троих убили больше тридцати лет назад, а с Риной всё произошло пять лет назад. И потом этот подонок больше не объявлялся.
– Кто знает, – сдвинул брови Уэнрайт и, сделав глубокий вдох, словно оттолкнув себя от неприятных мыслей, резко сменил тему. – Спасибо за пироги, Тереза. Повезло моей дочке с братцем и сестрой. Ты ведь знаешь, что ты всегда мне нравилась. У тебя доброе сердце. И обязательно передавай привет Гриру. Надо же, он у вас и в бизнесе преуспел, и ребёнка третьего заделал.
– Вы бы позаботились о себе, – повела плечами я, словно желая сбросить с них вес болезненных воспоминаний. – В этом году обещают аномально холодную зиму.
– Спасибо за предупреждение, уж как-нибудь выживу. Ты лучше береги себя, а не обо мне думай.
Этот человек всегда так поступал: стоило проявить к нему нечто из разряда заботы или внимания, даже не откровенной доброты, и он моментально упирался взглядом в пол, а словами в стены, как будто чувствовал себя недостойным тёплого отношения или дружелюбных чувств со стороны кого бы то ни было, за исключением своего пса, разумеется. Я с его реакцией на доброту никогда не была согласна. Алкоголизм – это страшная болезнь. Больные же люди у меня не вызывают презрения, как это бывает у некоторых озлобленных на себя и мир личностей. И потому, сколько себя помню, к Гаю Уэнрайту я всегда испытывала лишь чувство жалости. Поэтому в этот раз помимо пирога я доложила ему в пакет ещё и фруктов. Этому старику стоит лучше питаться. В конце концов, скоро закончатся последние тёплые дни сентября, после которых, как всегда неожиданно, словно подкравшись из-за угла, грянут пронзающим до самых костей холодом первые дни октября.
***
К дому Крайтона я подъехала ровно без пятнадцати десять. Я была здесь только позавчера, но мне казалось, будто с тех пор миновала пусть и маленькая, но полноценная вечность. Байрон словно нарочно растягивал наши встречи и назначал их, я уверена в этом, специально максимально неожиданно, из-за чего в последние дни я чувствовала себя словно на иголках. Для меня было бы гораздо проще уладить все основные вопросы за одну встречу, в течение одного-единственного трудового дня, но такая схема не проходила даже с самыми сговорчивыми заказчиками, а Байрон, несмотря на свои положительные кивки и хмыканья, явно не обещал быть сговорчивым.
Припарковавшись позади чёрного BMW, облокотившись о кузов которого стоял и курил уже известный мне водитель, однажды помогший мне с заглохшим мотором на этом самом месте, я вышла из машины.
– Тереза, – широко заулыбался пожилой мужчина, ещё ровнее выпрямив свою и без того статную осанку, и я вдруг поняла, что забыла его имя. – Как Ваш мотор? Свозили беднягу на диагностику?
– Если честно – нет, – поджав губы, заулыбалась я, тщетно пытаясь вспомнить имя собеседника. Впрочем, я была не против задержаться минут на пять, так как, к моему запоздалому открытию, я приехала на пять минут раньше назначенного мне времени. – У меня очень плотный график, никак не успеваю позаботиться о здоровье своего автомобиля.
– Это зря… Меня Ричард зовут, если Вы забыли.
– Если честно – забыла, – немного смущённо заулыбалась в ответ на его улыбку и проницательность я.
– Это ничего. Молодые люди сейчас не помнят имён. Ведь знакомых всегда легко проверить в социальных сетях.
– Меня нет в социальных сетях.
– А зря. В них сейчас целый мир.
– Так Вы осуждаете или поддерживаете социальные сети? – не переставала отвечать улыбкой на улыбку я.
– И то, и другое… По крайней мере считаю, что лучше уж быть зависимым от современных технологий, чем, к примеру, от курения.
– Интересное предположение. Никогда не взвешивала эти две зависимости на весах.
– А я взвешивал, – бросив недокуренный окурок себе под ноги и раздавив его краем носка начищенных до блеска ботинок, Ричард тяжело вздохнул, пока я хаотично размышляла о том, что, возможно, это не очень правильно – сорить окурками на подъездной дорожке семьи, на которую ты работаешь. Хотя, быть может, у них здесь имеются и персональные уборщики территории? – Так значит, Вы и есть та самая Тереза Холт.
– В смысле, “та самая”? – по моей коже бесконтрольно пробежались мурашки от внезапной мысли о том, что я могу быть неоднозначно известной личностью в узком кругу Крайтонов и обслуживающего их семью персонала.
– Та самая девушка, которая будет заниматься дизайном одновременно двух домов, – разъяснил собеседник, и я сразу же с облегчением выдохнула. Значит, ничего сомнительного он не имел ввиду. – Интересно, что у Вас из этого получится. Если честно, я ни на мгновение не сомневаюсь, что Вы совершите чудо и переделаете здесь всё наилучшим образом. Было бы очень интересно посмотреть, что же Вы в итоге сделаете внутри этих домов, – сняв со своего широкого носа увесистые очки в черепаховой оправе, Ричард хотел их протереть, но не обнаружил
