Неожиданно хлипкая дверь вздрогнула и, не поддавшись, затряслась с оттенком паники и ужаса. Девушка отчаянно вцепилась в корявую, основательно изгвазданную ручку.
— Никого нет дома! — взвизгнула она дрожащим от паники голосом. — То есть… э-э-э занято?
— Открой немедля! — зашипели снаружи охрипшим, но вполне узнаваемым голосом травницы.
— Ага, чтоб он меня нашёл? — зашипела в ответ духовник.
— Не дури! Он меня возле курятника потерял, когда я через окошко сиганула! Быстро впускай или и тебя сдам.
Яританна немного приоткрыла дверь, и Валент буквально угрём проскользнула внутрь вызвав из половых досок новую какофонию угрожающих скрипов.
Танка попыталась поудобнее раскорячиться в отведённом пространстве так, чтобы не касаться щекой грязной стены, не провалиться в дыру и не вывалиться при этом в едва закрывшуюся дверь. Алеандр пыхтела где-то в районе подмышки, не переставая барахтаться и пихаться локтями. За время забега серьёзно пострадали её самомнение и внешний вид, но общее амбре убежища с лихвой покрывало ароматы отстойника, свалки и навоза.
— Тише ты! — цыкнула на неё духовник. — Выдашь ещё. Вот же разошёлся…
— Это ещё ничего, — не без скрытой гордости похвасталась Эл, отчаянно упираясь ногой в противоположную стенку и судорожно сжимая дверную ручку. — Помнится, меня раз Стасий полчаса по поместью гонял, когда я перечный отбеливатель на его трусах испытывала и прополоскать забыла. Эх, как он орал, как орал! Он же, дурак, сначала одел, а потом уже об отбеливателе догадался. А этот только минут десясь-пятнадцать лютует. Скоро успокаиваться начнёт.
— Твои слова да Триликому в уши…
* * *
Штаб номер шесть погрузился в сумерки.
Точнее он погрузился в состояние лёгкой тревожной истерии и организаторского недомогания, давящих на психику посильнее Мглистых туч и Тройственной песни с небес. Все знали, что что-то не так, притом настолько не так, что об этом знали все. Кто не знал, тот догадывался и, томясь в сомнениях и домыслах, был особенно страшен. Кто не догадывался или к будоражащему всех вопросу был просто равнодушен, чувствовал нагнетающуюся атмосферу и паниковал за компанию. По коридорам передвигались с исключительно хмурыми, слегка задумчивыми и практически скорбящими лицами, для создания торжественно-мрачноватой атмосферы, лишь изредка позволяя себе разброс до саркастически изогнутых ухмылок или сонной апатии. В кулуарах, превращённых из комнат для слуг, стоял настороженный, полу придушенный шепоток, что ядом растекался по умам и сердцам людей, плодя неуверенность и озлобленность. В курилках, спальных отсеках, подвале, тренировочных площадках и столовом блоке витал он тем удушливым смогом, что всё окрашивает в собственные цвета, щедро вытягивая звуки и краски. Особым изяществом считалось поднять острую тему за чашкой чая в гостиной или ввернуть её в совершенно посторонний разговор так, чтобы всё казалось естественным. Что фразы, что мысли, что идеи при этом были исключительно однотипными, словно одобренными «сверху», но это никак не влияло на частоту их повторения. Потому так ценились свежие уши не поспевших загрубеть и окислиться товарищей, что фраз заучить не успели, а потому возмущались и сочувствовали вполне натурально и естественно.
Посочувствовать было чему: не прошло и недели с момента исчезновения и гибели Бесподобной Иринмы Шкудрук (последнее не особенно разочаровывало, но знатно угнетало), а складывалось ощущение, что отпели весь штаб. Несмотря на очевидные недостатки начальства, доводившие до ручки ни один десяток штабных, коммуницировать с Госпожой Травницей было куда безопаснее, чем с неизвестным ставленником Cefa, которого ещё пойди дождись. И неизвестно ещё, кто окажется хуже: истеричная сестра бывшего Главы, что хоть и была эгоистичной тварью, своих почти не трогала, или неизвестный из главного штаба, готовый улучшить всё и вся. Сложить головы на ниве модернизации и прогресса не хотелось никому. Ни один из двенадцати приближённых желания занять вакантное место не изъявил, напротив, отнекивались всеми возможными способами, вплоть до демонстрации недавних травм и показательного оккупации лазарета. Что бы ни думали о заговорщиках власти и те немногие, кто был в курсе подковёрных событий, откровенных идиотов в штабе не держали, такое их количество собрать вместе было под силу только Светлому Князю. Простые же революционеры, алчущие при поддержке щедрых соседей восстановить хоть слабый призрак былого величия на значительно урезанной территории, прекрасно понимали, что Cefa по головке гладить не будет. Мало того, что их потенциальный заложник и карт-бланш перед Советом (об этом знали единицы) сейчас не только не сидит в подземелье в кандалах из паламы, но этим самым Советом заправляет, лютуя, как ослеплённый лев. Лютовать он мог и дальше, штаб был спокоен: все нити за ними качественно подчищались даже на верхушке, вот только при везении и в слепом тыканье можно было наткнуться на прореху, а там уже расползётся всё. Утешало одно (об этом знали многие и ещё больше догадывались), что объявившийся некромант, так несвоевременно избавивший мир от Госпожи Травницы, явно не играл на стороне официальной власти, хотя дня два после появления отметин на лиминиэ весь штаб писал завещания, ожидая начала Чёрной Мессы. Некромант по их души не явился, и все дружно уверовали, что Бесподобную пристукнули между делом за излишнюю дерзость и сволочной характер, что очень походило на истину, не заставляя, впрочем, волноваться на счёт загадочной персоны меньше. Однако не безвластие, не опасный в своём яростном незнании Важич, не даже таинственный некромант, умудрившийся каким-то образом родиться и вырасти, несмотря на старания инквизиторов, так будоражили умы врагов княжества, а съеденный (об этом уже знали все до единого) любимый питомец Cefa, чья скромная могилка до сих пор иногда светилась по ночам. Надеяться на милость со стороны начальства после ТАКОЙ кончины редкого животного не стоило.
Одним словом, штаб номер шесть пребывал в мрачном состоянии, и уже никому не было дела до тяжёлых сумерек, скачков погоды и холодного, пронизывающего ветра.
Лексий украдкой выглянул в окно, сверяя время по висящим на противоположной стене и слегка светящимся часам. Таскаться взад-вперёд по коридорам оставалось два часа. Занятие это нудное, неблагодарное, хоть и обязательное для всех, чей стаж и опыт не дотягивал до привилегированных кругов и закрытой столовой. Ходить приходилось везде от двора перед парадными воротами и коридоров административного крыла до помывочных возле казарм. Бывали и менее приятные места, к примеру: злополучный двор со зверинцем, псарни с мутантами, подземелья или могилка того самого сожранного грифона. В эту ночь Лексу повезло и молодому чародею, мнящему себя на западный манер магом, достались спокойные внутренние коридоры при гостиной, что из неожиданностей могли преподнести лишь рёв забытого кем-нибудь болтуна, да недопитый стаканчик красного винца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
