— Мы дали тебе надежду, разрешив отправиться на Алькатрас вместо Зена. Ты почти достиг цели. Как я и думала, любовь придала тебе силы в битве. И именно поэтому, никто другой не смог бы так справиться с целым гарнизоном, как сделал это ты! — Сейна вздохнула, её голос погрустнел, а на щеке вновь появилась слеза. — Но она же и погубила тебя. Со слепым фанатизмом Висентии, увы, уже ничего нельзя было поделать. Бедный, бедный Астерс. Надеюсь, когда-нибудь ты простишь нас за нашу недостаточную проницательность. Мы не знали, что с моей предательницей-сестрой всё может быть настолько плохо.
Как будто получив от Астерса ответ, она повернулась к Зену. Захлёбываясь перед смертью собственной кровью, он так и остался лежать со слегка приоткрытым ртом, из углов которого до сих пор сползали красные капли. Сейна прижалась щекой к его волосам и закрыла глаза:
— Зачем ты упоминал про свою смерть? Накликал на себя беду! Зачем?! Зачем?! Для чего?!
Сдержанный плач превратился в самое настоящее рыдание. Заливая лицо Зена слезами, Сейна думала о том, была ли она достойна его любви? Любви того, кто даже в предсмертный час жил мыслью только о ней. Не найдя ответа на этот вопрос, она устремила свой взгляд в небеса и, уже сдерживая слёзы, произнесла:
— И ты меня прости, Дин. Прости, нас всех, что так и не спасли тебя.
Сейна вновь опустила свой грустный взгляд вниз. Аккуратно положив тела Зена и Астерса на землю, она кулаком вытерла от слёз заплаканные глаза. Затем её лицо поменялось несколько раз. Сначала с него исчезли на некоторое время овладевшие им признаки слабости. А вскоре оно вновь стало холодным и по-настоящему устрашающим. Она взяла мечи Зена и встала в полный рост:
— Не беспокойся, любимый, твои клинки ещё послужат Айсерии. А ты полежи пока здесь.
Из рук Сейны вырвались два белых потока. Один врезался в Зена, а другой пронзил Астерса. Их тела тут же стали покрываться слоем льда. Сначала он напоминал оболочку из полиэтиленового пакета. Но вскоре его толщина стала увеличиваться так быстро, что холодную толщу, покрывшую трупы, можно было называть глыбой.
— Потом я похороню вас по всем законам. А сейчас я, к сожалению, в одиночку должна завершить наше общее дело! — с этими словами Сейна проскользила взглядом по каньону Гранда. Внимательно рассматривая каждый его изгиб, она словно иголку в стоге сена отыскивала одну единственную расщелину. Слегка прихрамывая на повреждённую в бою с Висентией ногу, Сейна решительно расхаживала из стороны в сторону, пытаясь понять, где же находится эта последняя крысиная нора граксов. И вот, среди многочисленных обрывов и пропастей, чёрной, тонкой, еле заметной полоской предстал перед ней вход в пещеру Матери-медведицы. Сомнений больше не было. Свирепо оскалив зубы, Сейна буквально прорычала:
— Ну, всё! Трепещите, жалкие ничтожества! За Дина! За Сергея! За Зена и Астерса! За загубленную душу сестры! Я сегодня буду мстить!
Глава 28. Сын звезды Гракс.
Эдвин проснулся от сильнейшей встряски. Будучи человеком спортивным, он считал, что никакая нагрузка не сможет сломить его. Но сегодня, изрядно измученный тренировками, он рухнул спать прямо на холодные камни. Не успевший погрузиться в сон даже на час, Эдвин испытывал негодование, сравнимое лишь с недовольством пустынного странника, из рук которого вырывают кувшин с прохладной, кристально чистой водой. Слегка приоткрыв правый глаз, он увидел перед собой Мелквиста. Похожий в своём человеческом облике на приятного восемнадцатилетнего юношу, он всегда вызывал на лице Олдрина улыбку. Но сейчас Эдвин скорчил неприятную морщинистую гримасу и слегка гнусавым голосом проговорил:
— Какого чёрта, Мелквист? Тебе что, мало той беготни, что нам сегодня устроил старик Эксилон?! Кончай свои глупости…
— Не время возмущаться, Эдвин! — не дал закончить ему недовольную речь Мелквист, — вставай! Нам нужно срочно явиться в главный зал.
— А-а-а-а! Этот старый дьявол решил окончательно добить нас своими уроками! — спросонья проклиная весь мир, Эдвин поднялся на ноги.
— Это не тренировка, побежали!
Они находились в глубокой пещере. Но она не выглядела так, как большинство подобных причуд нашей матушки-природы, и напоминала скорее искусственно выдолбленную в горе глубокую нишу. Ни сталактитов, ни сталагмитов не было и в помине. Ровные стены, почти под прямым углом пересекавшиеся с тем, что можно было справедливо назвать полом и потолком; расставленные повсюду странные технические устройства, о предназначении которых человеческий мозг даже не был способен догадаться; лампы, яркость света которых не давала понять, какой они формы, — всё это создавало особую атмосферу, которую невозможно было отыскать ни в одной пещере нашей огромной планеты.
Но не все помещения были такими. Пробегая по многочисленным ходам, Эдвин и Мелквист встречались и с такими, которые ничем не отличались от обычных подземных ландшафтов. Однако, и они мигом сменялись своими внеземными аналогами. Преодолев не менее сотни метров, двое друзей оказались в небольшом подобии комнаты, которую Мелквист почему-то назвал залом. Перед собой они увидели несколько человек, одетых в красные балахоны. Среди них выделялся старик. Его седая борода, усы и длинные волосы свисали до самой груди, почти полностью скрывая от наблюдателя крысиное лицо. Небольшой рост и согбенная спина делали его облик ещё более неприятным.
Как только Эдвин и Мэлквист появились в зале, старец повернулся и вредным, гнусавым, отчасти картавым голосом проговорил:
— Наконец-то. Подойдите ближе. Нам нужно принять очень важное решение. Мелквист!
— Да, господин Эксилон, — отозвался юноша, исполняя приказ старика.
— Ты передал мои приказания командиру когорты? Они обязательно должны избрать засадную тактику.
— Да, учитель. Но я не понимаю одного. Почему вы не воспользовались телепатией и не…
— Молчать! — рявкнул Эксилон, — даже мысли не допускать об этом! Соблюдать полное телепатичекое молчание! Она наверняка уже настроила свой мозг на приём, чтобы пеленговать нас! А вы хотите преподнести ей такой подарок! Так, что тебе ответил командир когорты?
— Он обещал мне, что мигом разберётся с ней. Господин Эксилон, может быть, всё-таки нет смысла в столь многочисленных методах предосторожности? Вряд ли нам сейчас угрожает что-то серьёзное. Она же всего одна!
— Х-м-м-м, — недовольно сморщил лоб старик. — Молодые. Вечно переоценивают свои силы. И недооценивают угрозу. Как долго ты уже называешь себя солдатом империи, Мелквист?
— Эм-м-м-м, — растерялся юноша, — пять месяцев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
