богатый в графстве. Теперь понял масштабы? Да, тебе придётся пахать, как паке Карлосу, потом расскажу, кто это. Но и награда, согласись, в итоге ждёт сумасшедшая. Не успеешь ты — твои дети её получат. И будут славить отца, основателя великого рода, возможно даже графского со временем — чем чёрт не шутит?
— Дай до завтра подумать и всё взвесить? — Его аж затрясло от эмоций, но на то он и прожжённый наёмник, чтобы в любой ситуации мыслить трезво. — Про графство, конечно, точно не на моём поколении… Но в остальном…
— Если всё, о чём сейчас говорили, останется с тобой — дам. Столько, сколько нужно. Думай. Что своим людям говорить — обсудили. Жемчужину получишь, если согласишься — я не буду тянуть, и сразу присягу приму. Просто помни, путеолан стоит ДОРОГО. Уже сейчас. Все, кто с тобой пойдёт, озолотятся. Это уже хороший стимул сменить ненадёжные контракты на опасную, но постоянно прибыльную работу. А вот стратегические перспективы…
— Граф, я могила! — провёл он пальцем по шее, дескать, ничего никому не скажу. — Понимаю последствия. И понимаю, что не я — других желающих быстро найдёшь, так?
Приятно общаться с умным человеком. А правда, нафига мне СП с ненадёжными аквилейцами в этот романтичный рыцарский век? Не Драко — так и правда других на роль Цепеша отыскать мог, в любой момент. И даже не подумал бы об этом, если б не обстоятельства.
— А вот мы и приехали! — воскликнул Йорик. Впереди, в полумиле от нас, возле самой воды возвышалась одинокая крепостная башня, вокруг которой угадывалось пепелище.
— Это то, о чём я думаю? — произнёс я, непроизвольно сжимая кулаки.
— Да, граф, — кивнул Йорик, но без присущего привычного пафоса. — На этом месте свой Город Королевы Ангелов пытался построить твой отец. Символично, правда?
Глава 29. Экспансия, реформы и Империум
Сутки спустя.
Устье. Рио-Алегре, она же Светлая, разбивается здесь на десятки рукавов. Как наш Питер с Невой — примерно также. И если в районе замка Пуэбло Светлая — узкая речушка, по которой еле-еле пройдёт баржа-плоскодонка, и то не круглый год — к концу лета слишком сильно мелеет, то тут ширина реки была более сотни метров. Не считая мелких рукавов. И все эти образующиеся островки весной и осенью затапливаются — потому, собственно, город в нескольких милях южнее.
— Ну, прямо тут, конечно, мельницы не поставишь, — комментировал я, сам видевший устье впервые, обращаясь к высокой комиссии экскурсантов и потенциальных партнёров, поехавших со мной всем скопом для экономии времени. Нас было более двадцати человек не считая охраны и Мелкой, она же Белка, она же Вика, которую, куда ж я денусь, теперь вынужден везде таскать с собой (да и она не против). — Но тут будут набережные. Каменные. Поднимем с их помощью уровень островов, насыплем земли, чтоб не затапливало. Поставим пакгаузы, соорудим причалы. И будет тут порт. И не надо расширяться или углубляться, как собственно в городе, — кивок на юг, в сторону посёлка, который городом пока являлся только номинально. — А производства — выше поставим. Тоже в зоне набережных, одетых в камень. Но там река сужается, и течение мощнее. Получается город там, строится вдоль Белой, незаметно перетекает в казармы расквартированного здесь легиона, который перетекает в военный городок, где живут семьи воинов, перетекающий в промзону. Всё закономерно и просто. Каждая зона под свой функционал.
— Граф, вы точно уверены, что Пуэбло потянет такие стройки? — спросил глава гильдии канатчиков, памятный ещё по переговорам в Картагене. — Графство сейчас не в том финансовом состоянии, чтобы позволить себе массовое строительство.
— Сеньор, — покровительственно улыбнулся я ему, — давайте пофантазируем? Представьте, что вы открыли в хорошем месте, где нет конкурентов и отличный сбыт товара, свои мастерские. Представили? А теперь представьте, что сбыт резко р-раз! И упал. Ну, скажем, мор, эпидемия, наводнение. Или война — и многие люди оттуда ушли. Но у вас пыхтят отлаженные годами производства, рассчитанные на это место. На которых трудятся люди. Мастера с высокой квалификацией. Под них заключены контракты на поставку сырья на годы вперёд. Если вы остановите мастерские, пытаясь избежать убытков — все разбегутся, и назад восстановить мощности не получится. Вы теряете долю рынка в принципе. На что вы пойдёте? На сохранение объёма производства с уменьшением цены, а значит и маржи, и прибыли? Но с надеждой на последующее восстановление? Или же решите сократить производство, урезав убытки, но в этом случае, когда спрос восстановится, вместо вас сюда придут конкуренты и потеснят локтями. Что вы выберете?
— Разумеется, снижу цены. — Скулы сеньора недовольно задёргались. Я — мальчишка, да ещё классовый враг, учил его жизни, и был при этом неприемлемо прав. Ладно бы патриций Таррагоны — они все одновременно и благородные, и потомственная барыжня. А так юный хрен, ни разу не купец, при двух десятках опытнейших коллег учит его купеческому ремеслу! Позорище. — В принципе, если есть надежда на восстановление, даже в минус готов поработать, чтобы сохранить долю рынка. Вы ведь об этом, сеньор граф?
— Именно! — воздел я палец в небо. — Потому, что вы не идиот. Вы умный человек, и я не иронизирую, не надо краснеть и пыхтеть, затаивая обиду. Не думаю, что здесь в принципе могут быть глупые люди, — обратился я ко всем гостям, — ибо тут цвет купечества Юга. Но сеньор, почему вы считаете идиотом меня? Думаете, слова «молодой» и «идиот» синонимы? Это совершенно не так!
И глядя на растерянные лица всех присутствующих, пояснил:
— Я открываю СОТНИ производств одной только извести. А ещё на момент моего отъезда из-под Феррейроса, там начинали разрабатывать уже третье месторождение камня, и нашли ещё минимум два подходящих. И ещё найдут — в Холмах камня завались. А заготовка камня это, как оказалось, непростое ремесло, и там куются кадры — опытные мастера, которые станут профессионалами. Их будут сотни!
А ещё там есть кузнецы, обслуживающие каменотёсов, изготавливающие им инструменты. А ещё мастера по пошиву одежды для мастеровых — там их, с семьями, тысячи две-три скоро будет. Целый город рядом с городом! А ещё на посёлок, только на посёлок, завязаны крестьяне, везущие туда на продажу масло, молоко, орехи, мёд, и, разумеется, зерно. Ещё плотники, изготавливающие для посёлка мебель. И повторюсь, кроме посёлка есть куча производств поменьше, где жгут и вымачивают в ямах известь — а это долговременный процесс, не одного дня. Где рубят и обрабатывают лес. Где делают ещё какую хрень.
А теперь представьте, что
