Это было здорово! Секунды текли, за спиной ахнула и замолчала, выкатившая глаза от изумления, ангел, а Настя продолжала безмятежно спать.
* * *
Ливия, 10 000 лет назад.
— Говоришь, тебя зовут Зебаб?
Аморей кивнул, боясь оторвать глаза от земли и посмотреть в глаза своему хозяину.
— Но это не аморейское имя.
— Меня мама называла. Она была любимой женой отца и он согласился оставить имя так, господин.
Сати передернуло.
— Не называй меня господином!
Аморей от удивления забыл о страхе и поднял глаза
— Но ты взял меня в плен в бою! И оставил жизнь! Значит, теперь я твой раб!
— Люди Юду не держат рабов и не признают рабства! — перебил его ученик шамана.
Зебаб усмехнулся. В его мировоззрении рабство было само собой разумеющимся, и отсутствие оного привело бы к такому вакууму, последствия которого ум кочевника боялся даже представить.
— Как же мне называть тебя? — и склонил голову.
— Сати. Называй меня просто Сати.
— Хорошо, хозяин Сати. — Еще раз поклонился Зебаб.
— Я же просил тебя!
— Я не называл вас господином, хозяин Сати.
Юный шаман лишь махнул в сердцах рукой.
— А, вороны с тобой! Называй как хочешь!
Они сидели в степи, возле реки. Река медленно и величаво несла свои воды к морю. Вокруг простирались охотничьи угодья рода Давида Высокого, но поселок их рода находился в часе пути.
— Хозяин Сати неспроста привел сюда своего раба, ведь так? — спросил Зебаб.
" А он действительно умен! — подумал юный шаман, второй день наблюдавший за пленником. Вслух же ответил:
— Да. Я хочу поговорить с тобой. И не только поговорить.
— Я весь во внимании, хозяин.
Сати немного подумал, помолчал, затем задал вопрос прямо:
— Ты хочешь домой? Хочешь, чтоб я освободил тебя?
В глазах аморея промелькнули две искры надежды, но тут же погасли, прячась за щитами раболепия.
— А кто бы не хотел на моем месте, хозяин Сати? — и хитро улыбнулся.
— Хорошо. Я отпущу тебя. — Огоньки глаз кочевника опять блеснули — Но сначала ты меня будешь учить.
— Чему хочет научиться хозяин? Стрельбе из лука? Верховой езде?
— Всему. — Сати помолчал. — Ты научишь меня всему. Сделаешь из меня воина. После этого уйдешь в родную степь. Даю слово шамана.
Зебаб довольно улыбнулся.
— С чего начнем?
* * *
— Знаешь, у Саида доверие заслужить практически невозможно. Это очень сильный и вредный ангел. А ты тут такое вытворяешь, и он не реагирует!
— Саид? — удивленно переспросил я. Мы (то есть я, Элли обиделась и не подавала признаков присутствия. Мы в моем лице) поднимались по лестнице, для удобства не выходя из Тени.
— А что тебя смущает? Национальность? Имя?
— Ну, и имя тоже.
— Раньше, при жизни, он был арабом, если ты об этом. Но праведником. Он один из немногих духовных деятелей своего времени пытался отрицать джихад и вернуть ислам в нормальное русло. Но время было темное, крестовые походы, бесконечные войны с христианами. Короче, казнили его. Но Саид был истинным праведником, поэтому ему предложили идти к нам. Он гораздо старше нас обеих, мудрее и опытнее. Поэтому я и удивлена, что не отреагировал, когда ты стал вытворять ТАКОЕ!
— Консуэл! — усмехнулся я. — Ты не поймешь, ты женщина! А он мужчина, он понял. Тем более, он с Востока, а Восток дело тонкое… Сюрприз для своей подопечной сделал!
— Тоже мне, шутник! Все вы, мужики, одним миром мазаны! — недовольно буркнула ангел. — Только одно на уме! И задницы друг другу прикрываете!
Я засмеялся.
— Ну, он старый, опытный. Может себе позволить пошутить. Как наша лукавая. Кстати, вот и она. Как дела, Элли? Всё еще дуешься?
Мы поднялись на третий этаж. Эльвира стояла во всей своей демонической красе, ехидно улыбаясь и поблескивая рожками, прислонившись плечом к Викиной двери.
— На всяких там глупых личностей не обижаюсь. Это ниже моего достоинства! У меня тут другая идейка возникла. Тебе понравится!
— Снова кого-то мочить? В сортире? Нет, уволь! — я скрестил руки на груди в отрицающей позе.
— Да нет, гораздо интереснее. Просто у тебя соображай еще пока туго работает, не понимаешь свои новые возможности. Вот и хочу подбросить кое-какую мыслишку…
— Это какую же? — мне стало интересно. Иногда у Элли, действительно, проскальзывают дельные мысли. Так что выслушать ее, по крайней мере, стоит.
Бесенок показала рукой на дверь, о которую опиралась.
— Что это?
— Дверь. — Не задумываясь, ответил я.
Эльвира обреченно вздохнула.
— Нет, такой непроходимой тупости я давно уже не видела! По-моему, последний раз было в начале семидесятых. Был у меня клиент один, хиппи, всё под "Пинк Флойд" умирал. Как накурится, так и умирает. Не заставляй меня сравнивать его интеллектуальные способности с твоими!
— Что, сильно тупой был? — заинтересовался я. Элли еще не рассказывала о своих прошлых клиентах.
— Ага. Фрэдди его звали. И погиб по дурацки: все гадали, когда ж у него передозняк наступит? А он прыщ какой-то на лице выдавил и отбросил копыта! Жил дурнем, дурнем и помер. Скоро его из Загона выпустят, отжарился своё… Но, как говорят у меня на родине, вернемся к нашим баранам. Какая дверь?
— Чёрная! — продолжал забавляться я, пытаясь поиздеваться над нею. Не получалось. Она просто махнула рукой и продолжила, разговаривая как с маленьким.
— А ЧЬЯ черная дверь, мой хорошенький?
— Вииикина! — ответил я, скорчив на лице улыбку жизнерадостного младенца. Консуэла сзади только покачала головой.
— И что я здесь делаю? Я, взрослая женщина, с двумя малолетними придурками?! Господи, кара твоя поистине жестока! — и возвела очи к потолку.
— Ладно, Мих, хватит, курочка нервничает. А то доведем эту старую крылатую зануду! А нам с ней еще работать. Короче, идешь или нет?
Я помялся. И охота, и как-то неприлично. Неудобно. Чужое грязное белье все-таки…
— Они ж тебя не увидят! Просто посмотришь, и всё. Зато какие козыри на руках окажутся: будешь знать, чем она живет, разберешься в проблемной психологии… — продолжала совращать бес.
Я, конечно, понимал, что нельзя, что лучше не надо. Но с другой стороны, очень, просто очень интересная идея! В конце-концов, что я теряю? Посмотрю немножко, и всё. Если будет что-нибудь не для моих глаз, быстро ретируюсь, чтоб никто не заметил. Хотя, и так не заметят. В общем, нормы приличия соблюдать буду, но схожу!
— Может быть, она переодеваться будет… — ехидно прищурила глазки и замурлыкала демон.
— Не надо, Миш. Не иди на поводу у лукавого. Нехорошо это. Нечестно и некрасиво. Грех.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
