Бесс молча кивнул.
— Вот, — Паркинс запил цыпленка глотком водопроводной воды, — поэтому, пребывание в этом жалком городишке оскорбляет мое профессиональное достоинство. Мы здесь третий день, но боюсь, что от имени Шарксон меня будет тошнить до конца жизни. Куда ни глянешь, куда ни зайдешь, всюду Шарксон, Шарксон, Шарксон… Самое обидное, что этот Сэм Шарксон поразительно ничтожный тип.
— Жалкая личность, — поддакнул Бесс.
— Ты ошибаешься. Он не личность! Он просто не может быть личностью! Личность никогда не опустится до такой низости. Он всего-навсего ростовщик. Давать деньги под грабительский процент вдовам и сиротам, обирать джентльменов, временно севших на мель из-за того, что они не признают кодексы и законы, сковывающие привольное течение реки жизни!!!
— Зато он стоит восемьдесят миллионов кредиток, — вздохнул Бесс.
— Мой бедный друг! Лишения пагубно сказываются на тебе. Хотя ты прав. Сочетание восьмидесяти миллионов кредиток и Сэма Шарксона абсолютно неприемлемо. Наш долг — их разлучить. Вот только как это сделать?
В глазах Бесса вспыхнул охотничий огонек.
— Вечера Шарксон проводит в игорном доме «Пути мечты», — значительно произнес он.
— Да? Это интересно. Особенно если учесть побочные эффекты твоей премьеры в Лас-Вегасе. Ну почему, мой друг, ты всегда идешь путем порока?
Бесс с недоумением уставился на приятеля.
— Почему ты не веришь в христианскую добродетель и в ее сестер деловую честность и буржуазную законность? — продолжал Паркинс. — Ведь осталось же в грязной душе Шарксона то великое и неизменное начало, которое заложил в нее Творец наш? Не благороднее ли попытаться найти эту чистую основу, помочь забить роднику нежности и любви? Кстати, друг мой, как ты относишься к религии?
— Видишь ли, Эд, — осторожно начал Бесс, — пытаясь сообразить, куда клонит приятель, — в свое время соседка заманила меня в церковь, соврав, что там бесплатно раздают тело и кровь Христовы. Помню, как потрясла меня надпись над церковной дверью: «Врата в рай». Увы, на дверях висел жалкий клочок бумаги: «Ремонт. Объезд слева». С тех пор, столкнувшись с религией, я всегда думаю об этой лазейке слева, которая ведет в рай тех, кто знает о ее существовании.
— Ты, как всегда, прав, — Паркинс кивнул с видом апостола, нашедшего отклик в темной душе закоренелого язычника. — Христианская добродетель всегда найдет дорогу. Вытолкни ее в дверь, она влезет в окно. Нет нашей вины и в том, что плоды, произрастающие на древе добродетели, часто неотличимы от плодов, которые мы привыкли рвать с ветвей древа порока. Разойдемся же, сын мой, по своим дорогам. Скорее всего они пересекутся, ибо пути эти ведут не в Рим, а к миллионам Сэма Шарксона.
Ступеньки игорного дома «Пути мечты» были сделаны из настоящего гранита. Бесс понял это, пересчитав их все до единой своими ребрами. Оттолкнувшись от последней ступеньки, он уткнулся носом в хорошо знакомые ему ботинки. Бесс поднял глаза. Черную сутану, застегнутую до подбородка, венчала широкополая шляпа, из-под которой смотрело на свет божий умиротворенное лицо Паркинса.
— Надеешься взять патент на новый способ передвижения? — осведомился Эд.
— Видишь ли, — Бесс тщетно пытался придать своему голосу интонации снисходительной твердости. — Сэм Шарксон не снисходит до карточного стола, а его телохранители не захотели соглашаться с тем, что ко мне постоянно приходит больше козырей, чем к ним всем вместе взятым.
— Значит, Шарксон здесь? — Эд пропустил мимо ушей признание компаньона в провале взятой им на себя миссии.
— Сидит в салуне у окна. Это самое дешевое место. Сэм Шарксон до безобразия экономен. Боюсь только, что у него сегодня слишком воинственное настроение для бесед о добродетели.
— Ну что ж, спасибо за информацию. Прими благословение божье, сын мой, — и, сунув под нос оторопевшему Бессу тщательно сдобренную благовониями руку, Эд Паркинс степенно направился к входу в игорный дом.
— Вы позволите, мистер Шарксон?
Стол ростовщика стоял так близко к окну, что Бесс, притаившийся в кустах, слышал каждое слово.
— Прошу… Но мы, кажется, незнакомы?
Заскрипел стул, видимо Паркинс устраивался за столиком основательно.
— Ах, мистер Шарксон, — в голосе Эда Бесс уловил скрытую иронию. Деловые люди часто не замечают скромных служителей церкви, отдающих все силы на поприще добродетели…
Шарксон коротко хохотнул:
— Просто слуги божьи зачастую сторонятся деловых людей. Но я вас понимаю — делиться урожаем с поля, щедро унавоженного добродетелью, никому не захочется. Не обижайтесь, святой отец, не обижайтесь! Сам я истинный христианин и примерный прихожанин. Просто меня всегда восхищало умение дщери Христовой успешно совмещать то, что Священное писание полагало несоединимым!
— Что вы имеете в виду? — Паркинс явно не считал себя специалистом в области богословия.
— Ну как же. «Всякому свой черед и время всякому под небесами. Время собирать камни и время разбрасывать камни…» Кажется, так? А вы, святой отец, щедро разбрасывая камни божественных истин, в то же время успешно собираете вполне реальные камни материальных благ. Да и положение у вас полегче, чем у нас, бизнесменов.
— Разве? — Паркинс выглядел святой наивностью.
— О господи! Подоходных налогов вы не платите, отчетны только перед господом богом, а с ним с глазу на глаз договориться несложно. Да и территориальных границ у вас нет. А возьмите меня. Я зажат в этом жалком городишке. Стоит выбраться за его пределы, и кредитка прибыли влечет пять кредиток убытка. Ведь везде есть свои Шарксоны. Так вот и существую… И силы есть, да крылья не расправить. Где уж мне до вас, — в голосе ростовщика звучала нескрываемая зависть.
— И все же вы заблуждаетесь…
— Блажен заблудший, ибо он помогает остальным идти верным путем!
— Но мы не отвергаем и заблудших, ибо «бог не желает погубить душу и помышляет, как бы не отвергнуть от себя и отвергнутого». Святая церковь с радостью принимает в свое лоно всех желающих трудиться во славу божью, многозначительно произнес Эд. — Нам нужны функционеры.
— Что вы имеете в виду? — ростовщик уловил, что беседа пересекла границу, отделяющую невинную болтовню от делового разговора.
— Может быть, мы найдем место, более подходящее, чем этот зал? осведомился Паркинс.
— Разумеется, здесь есть отдельные кабинеты…
И голоса собеседников затерялись в шуме салуна.
Паркинс появился в отеле под утро, когда Бесс уже начал беспокоиться о приятеле. Не разуваясь, Эд повалился на кровать и с легким вздохом облегчения вытянул ноги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
