П. Богданов понял, что при явном дефиците финансовых и иных ресурсов эффективность деятельности ГУВП и оборонных предприятий будут пытаться повышать за счет давления на «человеческий фактор», принуждая инженеров и рабочих внеэкономическими мерами к высокопроизводительному, на грани людских возможностей, труду. Удары, прежде всего, нанесут по старым спецам, включая генералов и офицеров.
Мысли П. Богданова относительно кадров ГУВП можно распространить и на «спецов» из военного ведомства. В 1925 г. чекисты, отвечая на запрос заместителя председателя РВС СССР И. Уншлихта о возможности назначения Н. Высочанского, В. Руппенейта и И. Дмитриева на ответственные должности в Научно-техническом комитете и Артиллерийском управлении, предостерегали от полного доверия этим лицам и рекомендовали назначить заместителем НТК вполне политически преданного человека, который смог бы контролировать вышеуказанных бывших офицеров и генералов[1048].
Вскоре Контрразведывательный отдел ОГПУ завел дело агентурной разработки «Военпром», по которому проходили в качестве подозреваемых в антисоветской деятельности указанные выше и другие «спецы», имевшие отношение к формированию заказов и производству военной техники и оружия[1049].
Постепенно накопились вопросы и к руководству Научно-технического комитета Артиллерийского управления. В марте 1928 г. ОГПУ поставило перед РВС СССР и лично К. Ворошиловым вопрос о совершенно неудовлетворительной деятельности НТК АУ, не приносящей реальных результатов в деле совершенствования артиллерийского вооружения. Однако единственное, что предприняли руководители военного ведомства, явно недовольные вмешательством чекистов в их компетенцию, это заменили ряд ответственных сотрудников НТК АУ[1050].
Тогда в ОГПУ решили проинформировать Генерального секретаря ЦК ВКП(б). Предусмотрительно ссылаясь на оценку Штаба РККА, а не на свои агентурные данные, чекисты писали И. Сталину в начале августа 1929 г., что артиллерия РККА находилась в 1928 г. «почти на том же техническом уровне, на котором она состояла в 1917 г., если не в 1914 г.».
Далее они констатировали: «В настоящее время по основным вопросам артиллерийской техники это положение не изменилось, ибо ни одно задание Штаба РККА по модернизации существующих образцов и по конструированию новых не выполнено, несмотря на громадную затрату средств и потерю времени»[1051].
Не лучше обстояло дело и с боеприпасами. Не вдаваясь в технические детали, остановимся на фактах очковтирательства по поводу создания «Трубки Дмитриева», проект которой был предложен автором еще в ноябре 1925 г. К примеру, без проведения всесторонних испытаний, НТК АУ заказал пробную партию в 1500 штук. Не дождавшись ее поступления, заказал еще 40 тысяч, а далее — еще 320 тысяч штук на общую сумму 4 438 575 рублей. Одновременно были даны указания о прекращении выпуска трубок старой конструкции. В январе 1928 г. выяснилось, что опыты с медленногорящим порохом, применяемым в «Трубке Дмитриева», не увенчались успехом. Между тем артиллерийское управление в своем письме в мобилизационное управление ВСНХ заверило, что положительные результаты будут всего через два месяца, чего, естественно, не произошло. Более того, АУ настаивало на принятии «Трубки Дмитриева» на вооружение[1052]. Только давление ОГПУ на РВС СССР не позволило реализовать предложение НТК АУ.
Далее в докладной записке приводились аналогичные факты по взрывателям, снарядам, звукометрии, оптике, модернизации артиллерийских орудий.
В заключение Особый отдел ОГПУ предлагал следующие мероприятия.
1. Пересмотреть состав руководящих работников НТК и АУ, поставив во главе их авторитетных и ответственных товарищей, а начальника Артуправления Г. Кулика «за несоответствие занимаемой должности и бездеятельность с работы снять».
2. Незамедлительно привлечь к ответственности И. Дмитриева (председатель Арткома), А. Дзержковича (помощник начальника АУ) и еще трех сотрудников НТК и АУ.
3. Еще раз рассмотреть на заседании РВС СССР вопрос о работе НТК АУ и предложениях, выдвинутых Особым отделом ОГПУ в марте 1928 г.[1053]
После такого доклада Генеральному секретарю ЦК, ОГПУ получило от председателя РВС СССР и военного наркома К. Ворошилова санкцию на арест вышеуказанных лиц, и после проведения расследования коллегия ОГПУ приговорила их к различным срокам заключения[1054]. Начальник артиллерийского управления Г. Кулик был снят с должности[1055].
С делом руководящей головки НТК и Артиллерийского управления тесно связано другое расследование — по Военно-промышленному управлению ВСНХ, которым занимался уже не Особый отдел, а Экономическое управление ОГПУ.
Меры по коммунизации аппарата ГВПУ, принятые по предложениям ОГПУ и под давлением ЦК ВКП(б), не привели, да и не могли привести к резкому повышению эффективности деятельности военной промышленности. Количество членов ВКП(б) и комсомольцев увеличилось (8,6 % личного состава в 1925 г. и 18 % — в 1926 г.), однако они работали, в основном, на канцелярско-технических должностях, поскольку не имели необходимых профессиональных знаний и навыков[1056].
Согласно данным Особого отдела ОГПУ, среди ведущих специалистов преобладали «бывшие люди»: 12 генералов, 36 штаб-офицеров, 74 обер-офицера. По социальному происхождению они являлись выходцами из дворян и купеческого сословия. В ходе чистки 1925 г. были уволены 25 дворян и 16 потомственных граждан, однако вновь принятые работники принадлежали к этим же категориям.
В ходе агентурной разработки «Военпром» чекисты выявили наличие группировки военных инженеров из числа окончивших Михайловскую артиллерийскую академию. Во главе ее стоял бывший генерал В. Михайлов. Эта группировка определяла всю техническую и производственную политику ГУВП, т. к коммунисты, в силу отсутствия специальных знаний, не могли влиять на ситуацию и шли на поводу у «спецов».
В. Михайлов и другие члены группировки перешли на сторону Советской власти сразу после революции, поскольку еще при царском режиме и в период Временного правительства ощутили на себе последствия «дела Сухомлинова». Однако это вовсе не означало, что они приняли большевистскую идеологию и во всем одобряли деятельность советских лидеров. Их до времени не трогали как незаменимых специалистов, что даже вызывало раздражение их коллег в Красной армии. «Нас, старых артиллеристов, — писал, обращаясь к одному из высших военных чинов бывший генерал Жуковский, — постоянно увольняют, только группа, отошедшая в Главное управление военной промышленности, во главе с В. С. Михайловым не боится никакого сокращения и получает хорошие оклады. Но ведь Вы знаете, как Вадим Сергеевич умеет пускать пыль в глаза»[1057].
Письмо было передано чекистам и приобщено к материалам в дела агентурной разработки. Оценки генерала Жуковского совпадали с мнением оперативных работников, основанным на сообщениях секретных сотрудников. Последние, к примеру, утверждали, что «михайловцы» имеют солидные прибавки к зарплате за счет деятельности торгового аппарата Военпрома, которым руководил по личному приглашению В. Михайлова сын крупного купца С. Рубинштейн. Он занимался реализацией продукции гражданского назначения, выпускаемой оборонными заводами. В ОГПУ фиксировали факты увеличения производства охотничьего оружия в ущерб винтовкам и пулеметам.
Основываясь на собранных в рамках разработки материалах, чекисты предлагали руководству заменить В. Михайлова и С. Рубинштейна проверенными коммунистами, пополнить штаб ГВПУ кадрами артиллеристов из войск, перевести в Москву ряд хорошо зарекомендовавших себя инженеров с заводов.
Эти меры поддержал и Ф. Дзержинский. За неделю до своей кончины в письме на имя Г. Ягоды он указывал на необходимость для обеспечения безопасности армии и военной промышленности «сконцентрировать внимание наших органов на основные моменты, на командные высоты и самые слабые звенья… Тогда будет польза»[1058].
Разработка «Военпром» была активизирована, получаемые материалы перерабатывались и в виде справок о деятельности ГУВП направлялись руководству страны и военного наркомата. Так, в конце 1926 г. ОГПУ подготовило очередную справку, в которой упор делался на работу таких должностных лиц, как помощник начальника ГУВП В. Михайлов, председатель научно-технического совета В. Дымман, начальник отдела И. Кургуев и других. В вину им ставился чрезвычайный бюрократизм в работе, лишение молодых кадров возможности проявить инициативу, фактический отказ от составления мобилизационного плана ВП. С политической точки зрения сотрудники ОГПУ оценили членов группировки В. Михайлова как явно реакционно настроенных, представляющих собой «одну из ячеек притаившейся и накапливающейся силы контрреволюции в промышленной сфере». В справке констатировалось: «Группа старается с внешней стороны показать полезность и плодотворность ее работы в деле укрепления обороноспособности СССР, на самом деле за все время своей работы особого творчества не проявила, и единственным побудительным стимулом ее является стремление обеспечить свое материальное благополучие»[1059].
