Но допустим, что Слово влияло на позднейшую версию Сказания. Тогда сразу же придется предположить, что Игорева песнь была наряду с этим и источником архетипа Сказания, ибо сходство со Словом есть уже и в Основной редакции памятника. Далее, отмеченная выше манера использования источников не свойственна автору Сказания по списку Уварова, № 802 и сходным. Придется также допустить бытование Слова о полку Игореве в XVI–XVII вв., а следов этого у нас нет. Наконец, тот факт, что в Слове есть несомненные черты близости к Ипатьевской летописи, а именно в поздних списках ее и находится версия Сказания по списку Уварова, № 802, их придется объявить случайным совпадением. Не слишком ли много натяжек нужно сделать, чтобы сохранить гипотезу о древнем происхождении Слова о полку Игореве? Зато использование трех-четырех отрывков из Сказания одной из поздних версий (сохранившейся в сборнике с Ипатьевской летописью, близкой к Сказанию) в Слове о полку Игореве не может показаться неожиданным — такова же манера работы автора Игоревой песни и с другими источниками.
Извод Ипатьевской летописи со Сказанием о Мамаевом побоище, возникший не позже середины XVII в. (дата списка Яроцкого), основан на варианте, представленном Хлебниковским списком. Следовательно, Слово, если признать обоснованным предположение о знакомстве его автора с этим изводом летописи, не могло возникнуть ранее XVI–XVII вв.
Исторические сведения Слова о полку Игореве кроме Ипатьевской летописи имеют еще один источник — Кенигсбергскую летопись (издана в 1767 г.).[Точнее, речь идет о тексте, общем для Лаврентьевской и Кенигсбергской летописей. Текстологические данные не дают оснований для предпочтения какого-либо его списка. О причинах, почему мы считаем более вероятным использование автором Слова издания 1767 г., будет сказано в главе VI.] К ней восходят несколько текстов Слова. Во-первых, упоминание о походе князя Всеволода и Глебовичей на Волгу в 1184 г.[ «Иде князь Всеволод на болгары… со Глебовичи Рязанскими» («Библиотека…». С. 272).] Об участии в походе Всеволода «Глебовичей» Ипатьевская летопись не знает. Во-вторых, воспоминания Ярославны о «безводной жажде»[ «Изнемогли бо бяху безводьем» («Библиотека…». С. 277); ср. «тугою имъ тули затче» (Слово) с «сами во зной и в тузе» (летопись).] воинов Игоря, навеянное «безводьем», которым, по словам летописи, «изнемогли» участники похода. Возможно, и фраза «древо не бологомъ листвие срони» Слова[Речь, конечно, идет не о том, что автор Слова знал «о сроках листопада 1185 года» (Рыбаков, Кузьмина, Филин. Старые мысли. С. 156), а о том, что всякий наблюдательный человек может засуху связать с листопадом.] также навеяна сообщением Кенигсбергской летописи о засухе. Рассказ о листопаде является в Слове как бы присказкой к тому, что половцы «по Рсии, по Сули гради подѣлиша». Однако о захвате половцами городов по Суле говорится только в Кенигсбергской летописи, т. е. там же, где есть сведения о «жаре». Это также говорит в пользу того предположения, что Кенигсбергская летопись была источником Слова.
По Кенигсбергской летописи, битва продолжалась 3 дня («бишася 3 дни стрелци», «по 3 дни бо не пустили бяху их к воде»). Это перекликается со Словом («третьяго дни къ полуднию падоша стязи Игоревы»). По Ипатьевской летописи, трагическое сражение продолжалось всего два дня. Это, очевидно, и верно. Кенигсбергская (Лаврентьевская) версия ошибочна.[Рыбаков. «Слово» и современники. С. 252.] Ее появление Б. А. Рыбаков склонен объяснять тем, что составитель этой версии знал Слово о полку Игореве и неверно понял замечание о трех днях, в котором слито два сражения. Но никаких данных об использовании в Кенигсбергской летописи Игоревой песни у нас нет. Поэтому или в данном случае перед нами след воздействия летописи на Слово, или автор Слова синтезировал Ипатьевскую версию о двух сражениях.
Два текста: «по Рсии, по Сули гради подѣлиша» и «Уже бо Сула не течеть сребреными струями къ граду Переяславлю» тесно связаны между собою. Если брать конкретно — географически, то в последнем случае допущена ошибка: Сула никогда не текла к Переяславлю. Но дело, конечно, не в этом. В Кенигсбергской летописи рассказывается, что после разгрома Игоря половцы «гнаша отай к Переяславлю и взяша все городы по Суле» (третий мотив).[ «Библиотека…». С. 278.]
В-четвертых, рассказ о «Ярославлих» (принимаю конъектуру Д. С. Лихачева)[Лихачев. Исторический и политический кругозор. С. 15–16; Рыбаков. «Слово» и современники. С. 86–87. {См. также: Творогов О. В. «Ярославли внуки»//Энциклопедия. Т. 5. С. 293–295.}] и «Всеславлих» внуках, соответствующий летописному преданию (записанному под 1128 г.) о взятии меча «Рогволожими внуками противу Ярославлим внуком».[ «Оттоле мечь возимают Рогволожи внуцы противу Ярославлим внуком» («Библиотека…». С. 186).] «Рогволодовы» внуки в Слове превращаются во внуков эпического князя Всеслава, а «Ярославли» внуки остаются. Тема о мечах трижды варьируется в данном контексте Слова в связи с полоцкими князьями, причем в сходных выражениях («Приими мечь сей, понзи… поверг мечь свой», ср. в Слове: «уже понизить стязи свои, вонзить свои мечи вережени»). В Слове даже появился некий князь Изяслав Василькович, которого не знают источники,[Речь должна идти о Всеславе Васильковиче: см. под 1180 г. в Ипатьевской летописи, где упоминаются «Василковича Брячьслав из Витебьска, брат его Всеслав с полочаны» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 620). {См. также: Творогов О. В. Изяслав Василькович//Энциклопедия. Т. 2. С. 275–277.}] возможно, в результате ошибочного перенесения полоцкого князя Изяслава из рассказа 1128 г.
А. В. Соловьев полагает, что в Слове идет речь не о «Ярославлих внуках», а о Ярославе Глебовиче.[Soloviev A. V. Encore deux glosses sur Le Dit d’Igor//For Roman Jakobson. The Hague, 1956. P. 482–484.] Он ссылается на то, что под 1160 г. в Ипатьевской летописи говорится о походе Рогволода на некоего «Рославнаго» Глебовича (так И; в X и П «Ярославнаго»; в Ерм. «Ярослава»).[ПСРЛ. T. 2. Стб. 505. Ср.: под 1161 г. «на Ростиславнаго», X, П, «на Ростиславна» (Там же. Стб. 512). Ссылка А. В. Соловьева на сообщение Татищева 1160 г. (Татищев. История Российская. Т. 3. С. 72) ничего не прибавляет, ибо Татищев в данном случае использовал Ипатьевскую летопись, по списку, близкому к Ермолаевскому (Сазонова Л. И. Летописный рассказ о походе Игоря Святославича на половцев в 1185 г. в обработке В. Н. Татищева //ТОДРЛ. М.; Л., 1970. Т. 25. С. 32).] Но Ярослава Глебовича в источниках мы не встречаем. И если в данном случае считать, что речь идет именно о нем, то придется признать, что автор Слова о полку Игореве пользовался дефектным чтением Ипатьевской летописи по списку, близкому к Ермолаевскому, или рассказом В. Н. Татищева.[Б. А. Рыбаков не понимает, зачем нужно было привлекать в данном случае Кенигсбергскую летопись, когда любой современник мог знать, что у Ярослава были внуки (Рыбаков, Кузьмина, Филин. Старые мысли. С. 157). Но рассказ Слова о «Ярославлих и Всеславлих внуках» не просто упоминает о наследниках Ярослава, а текстологически совпадает со сведениями Кенигсбергской летописи о «Ярославлих и Рогволожих внуках».]
С Кенигсбергской летописью может быть сопоставлен рассказ о Мстиславе «иже зарѣза Редедю» (пятый общий мотив).[ «Мстислав… вынзе нож и зарѣза Редедю» («Библиотека…». С. 101–102). «Храброму» Мстиславу соответствует «храбор на рати» (Там же. С. 104), даже «предь плъкы Касожскыми» навеяно летописными выражениями «князь Касожский» и «ставшима обема полкома противу собе» (Там же. С. 101).] В Ипатьевской летописи рассказ содержит более отдаленное чтение («Бысть зарѣзан Редедя»).[Когда Б. Рыбаков пытается спорить с этим фактом на том основании, что «событие 1023 года имеется во всех списках Повести временных лет» (Рыбаков, Кузьмина, Филин. Старые мысли. С. 156), то он не обращает внимания на то, что в Ипатьевской и сходных летописях форма этого сведения иная. Речь идет о текстологической близости памятников.] Эпизод с Редедей показывает, что автор Слова пользовался Повестью временных лет по Кенигсбергской летописи. В некоторых же случаях трудно определить, из какой именно летописи (Кенигсбергской или Ипатьевской) взял автор Слова фактический материал по истории Руси X–XI вв.
