Ньютон постоянно и напряженно размышлял над строением мироздания, вел наблюдения, делал опыты (порой алхимические). В 1687 году издал грандиозный классический труд «Математические начала натуральной философии», в котором раскрыл небесную механику, сформулировал закон всемирного тяготения, понятия пространства и времени и т.д. С 1672 года стал членом Лондонского Королевского общества (с 1703-го – президентом). Назначенный директором Монетного двора, привел в порядок расстроенное монетное дело в Англии. Богословские труды его не отличались оригинальностью, зато научные определили важный рубеж в развитии нескольких наук. Он сформулировал основные законы механики, разработал одновременно с Г. Лейбницем дифференциальное и интегральное исчисление, создал учение о цвете и корпускулярную теорию света, рассчитал орбиты планет, построил зеркальный телескоп… Учтем, что Ньютон предполагал существование и абсолютного и относительного времени, а кроме законов механики в мире, по его мнению, присутствует Бог. Следовательно, модель Мироздания у Ньютона была непроста: наряду с механикой мертвых тел природы она содержала и не постижимый человеческим умом Разум, а также волю Творца.
Исаак Ньютон не был профессиональным философом и не отличался энциклопедической широтой знаний. Но, пожалуй, именно он оказал колоссальное влияние на философскую мысль Нового времени.
Круг его интересов был по тем временам достаточно узок: математика, механика, астрономия, оптика. Главное его произведение – «Математические начала натуральной философии». Такое заглавие может ввести в заблуждение. В этой объемистой работе философским рассуждениям уделено самое скромное место. Она насыщена формулами и содержит основы ньютоновской механики и астрономии. Автор так определяет принцип познания, который можно считать научным: «Не должно принимать в природе иных причин сверх тех, которые истинны и достаточны для объяснения явлений». А критерием истины он полагал опыт, наблюдения, эксперименты и строгую математическую форму выражения результатов.
О существовании закона всемирного тяготения догадывались до Ньютона Кеплер и Роберт Гук. Но математически обработать материалы астрономических наблюдений и точно сформулировать этот закон не смогли. Говорят, Ньютону подсказало верное решение падение яблока с дерева. Если такое произошло на самом деле, то лишь потому, что яблоко созрело в то время, когда Ньютон после шестилетнего упорнейшего труда пришел к своему открытию. Оно отмечено даже в эпитафии на памятнике ему в Вестминстерском аббатстве: «…почти божественным разумом первый доказал с факелом математики движение планет, пути комет и приливы океанов…»
Великому достижению Ньютона посвятил свой панегирик его современник и соотечественник Александр Поп:
Был Божий мир кромешной тьмой окутан.«Да будет свет!» —И вот явился Ньютон.
Правда, уже в XX веке, после появления специальной теории относительности, стихи получили продолжение:
Но сатана недолго ждал реванша:Пришел Эйнштейн, и стало все, как раньше.
Однако в действительности теория Ньютона вовсе не была опровергнута. Его идея абсолютного времени была отвергнута (хотя те же физики, сами того не заметив, возродили ее и ныне подсчитывают в «абсолютном масштабе» возраст небесных тел и даже Вселенной). Но ведь он наряду с абсолютными временем и пространством выделил и относительное. Он высказывал сомнение в наличии абсолютной системы координат. Между прочим, А. Эйнштейн признавался: «До сих пор не удалось заменить единую концепцию мира Ньютона другой, столь же всеобъемлющей единой концепцией. Но то, что мы добыли до сих пор, было невозможно получить без ясной системы Ньютона».
Стремление построить натурфилософию на математическом основании Ньютон высказал так: «Было бы желательно вывести из начал механики и остальные явления природы» (помимо астрономических). Эта надежда окрыляла многих философов и ученых, но она, как выяснилось теперь, несбыточна. Ньютон несколько опрометчиво заявил, что «гипотез не измышляет». Но, в сущности, он имел в виду необходимость опираться в научных исследованиях на безукоризненно доказанные положения. «…Все же, что не выводится из явлений, должно называться гипотезою; гипотезам же метафизическим, физическим, механическим, скрытым свойствам не место в экспериментальной философии».
Казалось бы, перед нами типичный мыслитель-рационалист. Но это справедливо только по отношению к его научным трудам, да и то с некоторыми оговорками. На самом деле ситуация сложнее. Вот что писал в 1703 году в одном из писем Локк: «Ньютон действительно замечательный ученый и не только благодаря своим поразительным достижениям в математике, но и в теологии, и благодаря своим знаниям Священного Писания, в чем мало кто может с ним сравниться».
В своем богословском сочинении, посвященном библейским пророчествам, Ньютон и «гипотезы измышляет», и даже противоречит собственным научным выводам об абсолютном времени, которое, как писал он в «Началах…», «без всякого отношения к чему-нибудь внешнему, протекает равномерно и иначе зовется длительностью». В таком всеобщем однонаправленном потоке предсказания будущего могут быть только предположительными, гадательными, вычисленными, но только не полученными в виде неких «сигналов из будущего», так как обратного движения этот поток времени не имеет. Ньютон как богослов без тени сомнения ссылается на сверхъестественную силу – Бога. По его мнению, всеведущий Бог (а для него следовало бы автору «Начал…», помимо абсолютного и относительного времени, выделить еще и вечность или «вечное настоящее») открыл пророкам будущее. Удостовериться в этом можно лишь «задним числом», ибо «Бог дал… пророчества Ветхого Завета не ради того, чтобы удовлетворить любопытство людей, делая их способными предузнавать будущее, но ради того, чтобы исполнением их на деле был дан миру святой Промысел Его, а не проницательность истолкователей».
Философия натуральная и философия религиозная у Ньютона оказались настолько несовместимыми, словно они принадлежали двум разным людям. Такое «раздвоение интеллекта» происходило бессознательно. Оно свидетельствовало о том, что между окрепшей наукой и традиционным богословием разверзлась пропасть.
Почему мыслитель не выбрал что-то одно? Выбор, казалось бы, совершенно очевиден: натуральная философия и наука, ибо речь идет о гениальном ученом, достижения которого были превознесены уже при его жизни. Что заставляло его заниматься богословием?
На этот вопрос можно найти более или менее определенный ответ в очень немногих отступлениях от научного метода, которые он позволял себе в «Началах…». В заключительной главе сказано: «Изящнейшее соединение Солнца, планет и комет не могло произойти иначе, как по намерению и власти могущественного и премудрого Существа». И еще: «От слепой необходимости природы, которая повсюду и всегда одна и та же, не может происходить изменение вещей. Всякое разнообразие вещей, сотворенных по месту и времени, может происходить лишь от мысли и воли Существа, необходимо существующего».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
