Лиля очаровательно краснеет и смущается.
– Я никогда не думала, что будет так. Когда ты повел меня знакомить со своей семьей, даже не надеялась им понравиться.
Лицо Лили на миг мрачнеет, становится задумчивым.
– Именно поэтому я так долго молчала, не говорила о себе, не признавалась. Боялась, что потеряю свою новую семью. Мне было страшно, что они не примут подобное. Прости, что я так долго молчала.
– Нет, это я тебе шанс не дал объясниться. Вспылил, как кретин. Я боялся тебя потерять, и когда ты сказала, что во многом врала, я о самом дурном подумал! Не выслушал. Мой косяк… Еще и бухать отправился к другу! – краснею. – Мне нет оправдания, знаю. Но я все равно упорно хочу, чтобы ты была моей.
– Я с тобой, Ратмир. – просто отвечает Лиля. – Мы оба в этой ситуации наломали дров. Глупо винить кого-то одного. Я тоже была не права.
– Ты моя умничка.
– Я хочу прилечь. Устаю быстро… – Лиля как будто извиняется передо мной взглядом.
– Конечно, ложись. Я тебя разговорами мучаю, признаниями. Ложись…
Кольцо так и остается лежать на покрывале. Мне чуточку больно, признаю, что Лиля колько так и не приняла, ловко от предложения ушла. Но я все же упорный, поэтому, как только Лиля ложится, прошу снять ее с шеи простую тонкую цепочку.
– Зачем?
– Увидишь.
Я продеваю кольцо через цепочку и возвращаю ей, на шейку.
– Пусть оно будет у тебя. Как только простишь меня и захочешь… Захочешь быть моей женой, наденешь. Я буду стараться изо всех сил, чтобы ты приняла мое предложение, – говорю с волнением, от которого подскакивает пульс.
Лиля стискивает мою ладонь двумя руками.
– Ратмир! Эти переживания сейчас совершенно лишние! Я просто иссушена эмоциями, и тебе тоже стоит отдохнуть. Ляг!
Лиля отодвигается и показывает на место рядом с собой.
– Хотя бы так, немного со мной полежи? – просит и смотрит с ожиданием.
Я только этого и ждал, укладываюсь рядом с ней в тот же миг, обнимая. Лиля укладывается головой на мою руку и обнимает меня, закрывает глаза.
– Наверное, я сейчас усну. Я так много сплю… – бормочет она. – А когда ты рядом, спится слаще всего.
– Спи. Моя Лиличка. Моя… Ты – моя единственная.
Мысленно прошу у бога сил и разума, чтобы больше не ошибаться, не ставить под удар любимую и нашего ребенка.
– Дай ладонь, – внезапно просит Лиля.
Она опускает мою ладонь на свой выступающий животик. Срок уже приличный, но у моей девочки животик совсем небольшой, едва заметный.
– Не знаю, почувствуешь ли ты, но дочка сейчас толкается вовсю.
Я все усилия прилагаю, чтобы это ощутить. Чувствительность и чуткость, внимательность – на максимум. Я даже не дышу, в надежде почувствовать шевеления дочурки. Сначала ничего не происходит. Лиля улыбается, явно ощущая, а я чуть не вою от того, что не чувствую ничего, кроме тепла ее кожи. Но потом вдруг… Едва заметные вибрации, слабые-слабые шевеления пробираются откуда-то из глубины.
– Это…
Я поднимаю ошалелый от счастья взгляд на Лилю, она тепло улыбается мне.
– Это наша дочка. Здоровается с тобой… Привет, папа, – говорит со слезами на глазах.
Тронутый этими счастливыми мгновениями, опускаюсь, целуя теплую кожу живота, прижимаюсь щекой и губами, задерживаясь на несколько минут.
Потом, преисполненный любви и счастья, целую Лилю.
– Не думай о плохом. Все позади, Лиль. Впереди только хорошее. Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю! – тихо отвечает она, подставив губы для поцелуя.
Снова сливаемся, на этот раз крепче и жарче. Страсть плавит выдержку, пробуя ее на прочность. Отрываюсь от губ любимой с большим сожалением.
– Поспи, тебе надо отдохнуть, Ратмир.
Молчаливо соглашаюсь с ней. Думаю, нам двоим необходима пауза, чтобы все окончательно осознать, уложить внутри. Пауза, но не по раздельности. Не смогу без нее, без нашей дочки… Нам нужна пауза – как островок спокойствия среди всех передряг, которые свалились на наши головы.
Засыпаем катастрофически быстро… Лиля рядом, я спокоен и умиротворен. Она меня любит, и от этих признаний сердце искрит!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Просыпаюсь от звука голосов. Двое спорят шепотом.
– Поверить не могу! Ратмир уже здесь! – возмущается отец. – Прохиндей! Я не хотел подпускать его к Лиле так быстро!
– Ильяс, не мешай. Пусть спят…
– Какой он шустрый! Уверен, это Тамара сдала ему все. Кто-то у меня получит!
– Хватит возмущаться! Я тебя отправлю спать на диван на целый месяц, Ильяс Тимурович. Причем, на диван не в нашей спальне, а за ее пределами! – шепотом «строит» отца мама. – Никого ты не накажешь, ясно? Они же любят друг друга, посмотри!
– Но ошибки… – пыхтит отец.
– На себя посмотри и вспомни, сколько ты сам дров наломал в прошлом. Как играл в бильярд с Рустамом и меня поставил на кон! – возмущается мама. – Я уже про все остальное молчу! Нет уж, Ильяс, в белом пальто я тебе пощеголять не дам и не разрешу вмешиваться в отношения этой парочки. Твой сын из последних сил прокрался к Лиле, а она его приняла. Хотела бы выгнать, прогнала, она сильная девочка! Но они вместе, и это правильно. Все, пошли! Успеешь нотации прочитать.
– Ему вообще-то нужно лежать в палате. В своей палате…
– Не нуди. Твой сын крепкий и выкарабкается. Ничто так не лечит, как совместный сон с любимым человеком, – ставит точку мама.
Дверь закрывается. Я счастливо улыбаюсь сквозь сон, какие у меня классные родители. И да, мама права… Ничто так не лечит и не рубцует раны, как сон с любимым человеком.
Глава 58
Лилия
Семья Ратмира хорошо приняла меня, и даже открывшаяся правда ничуть не помешала. Я поняла, что мои страхи, по большей части, были надуманными и стоило довериться раньше. Но зато сейчас я точно знала ценность поддержки близких после всех потрясений и неприятностей.
Ценность любви – тем более…
Ратмир весь извелся, пытаясь извиниться передо мной за сказанное, а я уже не знала, как ему сказать, что простила его и не злилась, не обижалась больше. Казалось, говорила об этом прямо, мы все обговорили и шли дальше, но Ратмир снова принимался уверять меня в истинности своих чувств и просил прощения.
Как же ему сказать? Как донести?
Меня вот-вот должны были выписать из больницы. Ратмир скоро шел на поправку, я тоже после отдыха больше не испытывала тянущих и неприятных ощущений. Тонуса больше не было. Можно было возвращаться к привычной жизни за пределами этой больницы.
Собираясь покинуть палату, я вдруг понимаю, что единственно верный вариант – это принять предложение Ратмира. Расстегнув цепочку, я снимаю кольцо и надеваю его на безымянный палец.
Красивое, изящное, очень оригинальное… Ратмир постарался, ища для меня что-то особенное.
Я успеваю несколько мгновений полюбоваться кольцом, как в палату входит сам Ратмир.
– Готова?
– Да.
– Постой!
Он обеспокоенно всматривается в мое лицо, переводит взгляд на шею.
– Где твоя цепочка?
– В ней больше нет нужды.
Я приподнимаю руку с кольцом. Ратмир застывает, в его темных глазах проносится вихрь эмоций.
– Ты приняла мое предложение?
– Да. Я хочу быть твоей. Если предложение еще актуально.
– Актуальнее не бывает! Ты согласна стать моей женой?
– Да, я согласна.
Издав радостный, победный крик, Ратмир сдавливает меня в бережных объятиях, целует, обнимает. Даже покружить пытается, но я шиплю на него, чтобы не смел напрягаться, когда ему все еще предстоит менять повязки из-за раны.
Мы покидаем больницу, но из города уезжаем не сразу. Столько всего сделано… Немыслимо просто. Рогач скончался в больнице, так и не придя в себя. Моего брата снова упекли за решетку. Эля познакомилась с родителями Ратмира и представила им Ильнура. Ильяс Тимурович обещал помочь и договорился о лучшем лечении и хороших условиях для малыша. Им предложили уехать, отправиться с нами, но Эля отказалась: здесь у нее были родители, брат, самые близкие…
