— Я не знаю, — тяжело вздохнул он. — Но все факты — вот они. Помнишь, Ник говорил, что отец его маму украл? И что ее род неохотно отдает чужим своих детей, предпочитая вариться в собственном соку?
— А при чем здесь это? — нахмурилась я.
— А при том, дорогая моя подруга, — поучительно поднял палец Марк, — что стандартная внешность представителей рода может говорить лишь об одном…
— О том, что все браки заключаются только внутри самого рода, — наконец-то поняла я. — Видимо, для того, чтобы сохранять сцепку некромантия-иллюзия в потомках.
— А знаешь, что это еще значит? — Он посмотрел мне прямо в глаза.
— Конечно. — Я выпрямилась. — Это значит, что Ник унаследовал от матери либо один, либо оба дара. Если учесть, что по линии Кайндорфов магов иллюзий вообще не было, а некроманты хоть и попадались, но еще до Последней войны, ставлю свою любимую отвертку, что сам Ник получил все четыре дара: и стихийную магию, и портальную, и некромантию, и даже магию иллюзий.
— Именно.
Некоторое время мы сидели молча, пытаясь переварить то, что выяснили. В голове это укладываться совсем не хотелось.
Ник — маг иллюзий. И Ник — некромант. Чтоб ему вал на маховик намотало! Как?! И главное, скрывается же он все это время…
— Если у Ника нет в официальной метрике дара некромантии, — вдруг заговорил Марк, — значит, обучала его мать. А если его обучала мать, чей некромантский дар тоже не афишировался, значит…
Но я уже и так поняла, что к чему.
— Значит, следы его некромантских плетений должны носить феолвартский характер, — потрясенно выдохнула я. — И подменить сережки он мог запросто. Нет ничего более естественного, чем входящий в раздевалку преподаватель. Но зачем ему это?!
— Не знаю, — замотал головой Марк и расстроенно воскликнул: — Неужели Ник замыслил что-то плохое?! Может, просто решил на тебя таким образом свою метку поставить… Ты вроде как ему небезразлична… Тухлый зомби! — Он схватился за голову. — Не могу поверить, что у Ника есть другая, нехорошая сторона!
— А я, думаешь, могу? — тоскливо вздохнула я, прижав к груди кулак — сердце ныло и отказывалось верить в подобные выводы.
— Знаешь, надо пойти и прямо у него спросить, — решительно заявил друг и поднялся на ноги. — Идем, зададим ему парочку вопросов.
— Ага, и что ты ему скажешь? — кисло скривилась я. — Что у его мамы внешность подозрительная? Так он тебя пошлет, и будет совершенно прав. Мало ли как кровь родителей смешалась, и не такое могло получиться. Нет, — качнула головой, — доказательства должны быть весомее, и намного.
— Что ты предлагаешь? — Марк плюхнулся обратно на пол и мрачно на меня посмотрел. — Как доказать, что его мать действительно с Феолварта?
Я молчала. Вредная мысль все не хотела ловиться, а в ней точно была какая-то полезная догадка.
Феолварт… Магия иллюзий… Некромантия… Портальная магия… Стихийная… Четыре магических дара… Точно! Вот оно!
— Марк, — я на миг крепко стиснула зубы, — есть только один способ это доказать. Нужна метрика Ника. Если у него есть четыре дара, целитель, принимавший роды, должен был это зафиксировать.
Только один раз можно было точно сказать, сколькими магическими дарами обладает человек, — в тот момент, когда перерезается пуповина. Именно в этот миг целитель, который разрывает физическую связь матери и ребенка, видит вспышки, свидетельствующие о том, что родился маг. Ничего конкретного, правда, он сказать не может — только количество вспышек и их силу, но это лучше, чем ничего. Иногда бывало, что фиксировали две-три вспышки, но потом проявлялся только один дар. Тогда говорили, что сильный дар поглотил более слабые. Например, когда родилась я, целитель засвидетельствовал две вспышки, причем одна была довольно сильная. Тем горше было разочарование родителей, когда ничего, кроме слабого стихийного дара, во мне не пробудилось. Тогда сошлись на том, что сильный почему-то перегорел. Теперь, правда, были у меня подозрения, что сильной вспышкой был дар техномагии.
Кстати, насчет дара техномагии… Сейчас я четко понимала, почему, к разочарованию отца, все его отпрыски удались в тещу. Так как техномагия тоже относится к магическим дарам, она подчиняется правилам наследования. А конкретно — правилу номер три, которое гласит: редкий дар может проявляться через поколение. А вот случай Ника, если мы не ошиблись, подпадает под первое правило: если у родителей до третьего колена не совпадают магические дары, то ребенок с большой долей вероятности унаследует все, что они имеют. Всего таких правил было под десяток.
— Точно! — воскликнул Марк, но сразу же нахмурился. — Вот только вряд ли там отражено настоящее положение вещей, не находишь? Если Ник скрывает свои таланты до сих пор, сомневаюсь, что они зафиксированы в его свидетельстве о рождении.
— У тебя есть другие варианты? — спросила я и, дождавшись неохотного качания головой, заключила: — Тогда проработаем сначала вариант с метрикой. Если ничего не найдем, будем думать дальше.
На том и порешили.
Мне не терпелось побыстрее все выяснить, потому в столичный архив я побежала во вторник, сразу после пар. Хорошо еще, что эта информация не считалась закрытой…
Больше всего в мире я хотела иметь право задать Нику мучающие меня вопросы. И получить ответы, которые меня успокоят. Что он к подмене сережек не причастен. А если и причастен, то ничего плохого не задумал.
Домкрат мне на ногу, я не хочу, чтобы он оказался негодяем! Очень не хочу!
Больше всего я страшилась того, что встречу его. Потому что, как с ним разговаривать, тая на сердце такое, я не понимала.
Но боги были ко мне милостивы — ни в Ульгрейме, ни за его стенами Ник мне не попался.
Марк был занят на медитации, так что в архив я пошла одна. Друг обещал, что присоединится ко мне как можно скорее.
Добрый дядя-архивариус охотно поверил в наскоро слепленное объяснение, что я собираю материал для разработки прибора, и, потребовав только удостоверение студента Ульгрейма, выдал мне ворох метрик тех наших преподавателей, чьи имена вспомнила.
Я выбрала самый удаленный стол и принялась нетерпеливо перебирать тонкие книжечки. Лйора Ровентир, Карвен Рэндервил, Мартин Шоурен, Виртен Хейрит, Ирвин Юрвист, Фергюс Эйровен и, конечно же, Ник Кайндорф. С удовольствием бы покопалась во всех метриках, но сейчас мне важнее было найти ответ на свой вопрос. Так что я торопливо вытащила нужное мне свидетельство о рождении и трясущимися руками открыла.
И ощутила острый приступ разочарования.
Помимо стандартных данных о росте, весе и прочих физиологических показателях, отчет целителя гласил, что при перерезании пуповины были зафиксированы три вспышки: одна сильная, вторая — средняя и третья — совсем слабая. После чего следовала более поздняя приписка, что в одиннадцать лет активировался сильный стихийный дар, в четырнадцать — средний портальный. И все. Больше ничего.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
