— Да?
— Что ты делаешь?
— Моюсь, — сказал он ей, снова потянувшись к чаше для умывания.
Видя, что он делает, она подскочила:
— Стой! Не делай этого!
— Что? — сказал он, приостановившись.
— О боже мой. Открой дверь.
Он был голым по пояс, но ничего нового она бы не увидела, поэтому он послушался:
— Эта комната очень странная, — сказал он ей.
Керэн указала на его «чашу для умывания»:
— Во-первых, это — туалет. — Выражение на его лице сказало ей, что он не понял, поэтому она мысленно расширила свою ремарку: — «Здесь люди срут. То, что у тебя в руке — это для вытирания задницы».
Он внезапно отступил от туалета, а затем запоздало уронил мокрый материал на пол, где тот остался лежать в виде аморфного комка.
— О! — Он начал было вытирать руки о штаны, но она остановила его.
— Нет. Стой! Раковина… — она указала на чашу, которую он недавно использовал в качестве писсуара. — Это — мыло, — она продемонстрировала дозатор с жидким мылом, помыв свои руки в качестве примера. — Затем используй полотенце. — Тщательно оглядев его, она добавила: — «Но я думаю, что теперь тебе, наверное, следует принять душ».
Она объяснила ему, как пользоваться душем, и приказала оставить одежду на полу:
— Я посмотрю, сможет ли тётя отдать их на стирку. У неё, наверное, есть халат, который ты сможешь надеть после душа.
Прежде чем она ушла, он посмотрел на туалет:
— Люди правда здесь срут?
— Да, — досадливо вздохнула она. — Нажми вот этот рычаг, чтобы смыть. Туалетную бумагу можешь бросать туда же. — Развернувшись, она ушла.
Уходя прочь, она услышала через дверь, как он говорит себе под нос:
— Это же отвратительно.
* * *
Два часа спустя все трое наконец уселись в гостиной Роберты. Мэттью был одет в халат, который был слишком коротким для его длинных ног, в то время как Керэн позаимствовала пижаму, которая была ей велика на пару размеров, хотя и доходила ей лишь до середины икр.
Мэтт был весьма уверен, что ей с одеждой повезло больше, поскольку он постоянно разглаживал халат, убеждаясь, что тот благопристойно его закрывает. У этой одежды была привычка раскрываться в неудобных местах, поэтому ему приходилось постоянно следить за своей позой, чтобы не демонстрировать хозяйке дома то, что не следовало.
Со своей стороны, Роберта, похоже, наслаждалась его дискомфортом. В какой-то момент, когда он осознал, что показывает ей слишком много, он поднял взгляд, и поймал её собственный. Она одарила его улыбкой, и подмигнула, прежде чем вернуться к разговору со своей племянницей.
Поскольку он принял душ первым, Керэн использовала это время, чтобы объяснить своей тётке большую часть подробностей их ситуации.
— Я не могу не признать, что мне трудно принять всё, что ты мне поведала, — сказала Роберта своей племяннице. — То есть, я не думаю, что ты лжёшь, Дорогая. Просто мне трудно уложить всё это в моих старых мозгах.
Керэн вздохнула:
— Я и сама бы в это не поверила, если бы не влипла во всё это по уши.
— Труднее всего поверить в дракона. Я могу поверить, что в иных мирах есть разные существа. Ши'Хар хорошо потрудились, обеспечив нам полное отсутствие подобных сомнений, но я видела перт, на котором Мэттью летел вслед за нами.
Мэттью всё лучше владел английским, и Керэн время от время от времени посылала ему мысленные объяснения, чтобы помогать ему не отставать от их разговора. Он выбрал это момент, чтобы подать голос:
— Я могу показать.
Керэн стрельнула в него предупреждающим взглядом, беспокоясь, что планируемая им демонстрация может испугать её тётку, но он лишь улыбнулся.
— «Доверься мне», — послал он ей мысль. Встав, Мэттью сформировал у себя в голове образ, а затем использовал свою волю и эйсар, чтобы дать этому образу оптическое присутствие.
Роберта ахнула, когда его внешность изменилась. Он теперь был одет не в её слишком маленький халат, а в те вещи, в которых он прибыл, хотя они теперь выглядели чистыми и не мятыми. Мэттью поднял руку к шее, а когда убрал, в ней он держал халат, который был на нём надет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как ты это сделал? — спросила она. — Эти вещи были в стиральной машинке.
— Они до сих пор там, — заверил её Мэттью. — Я голый. — Подойдя ближе, он позволил ей коснуться своего рукава. Поскольку он был одет лишь в иллюзию, её пальцы прошли через рукав, найдя лишь его кожу.
Он начал было садиться обратно, но она прервала его, указывая на брошенный им халат:
— Пожалуйста, надень его обратно, Дорогой. Я знаю, что ты выглядишь одетым, но я бы предпочла, чтобы ты не садился на мой диван голой задницей.
Керэн сдавленно засмеялась.
Мэттью снова одел халат, но иллюзию оставил. По крайней мере, он теперь мог сидеть, не волнуясь о необходимости держать ноги скрещенными.
Роберта подошла к окну, и выглянула наружу:
— Твой перт исчез. Значит ли это, что ты сделал дракона невидимым?
— Нет, — ответил он. — На это я не способен. Я изменил его внешность. Напротив дома, через дорогу, сейчас стало несколько больше деревьев.
— Там всё действительно стало выглядеть иначе, — заметила она. — Хотя не знаю, заметила ли бы я это. Мне немного страшно думать о том, что гигантский хищник может скрываться так близко, и никто его не видит.
— Дэскас очень нежный, — сказала Керэн, вставая на защиту дракона. — Он не ест людей.
Её тётя опустила взгляд, проводя ладонью по мягкой голове Энни:
— А что насчёт собак?
Честно говоря, Мэттью не был уверен. Возможно, дракон в прошлом уже ел диких собак, хотя ни разу об этом не упоминал. Он решил добавить их в список существ, которых дракону нельзя было есть.
— Она будет в безопасности. Обещаю.
Роберта не выглядела совсем уж уверенной в его ответе, но решила не задерживаться на этом вопроса:
— Керэн, ты уже думала о том, как выпутаться из этой ситуации? Я тебя люблю, но ты не можешь вечно здесь прятаться. Рано или поздно они начнут искать тебя здесь.
— Я не нарушила никаких законов, — начала Керэн, — и судя по тому, что ты сказала, в новостях ничего не было, поэтому я считаю, что военные действую втайне. Если я пойду в полицию, и расскажу всем о случившемся… они же наверняка ничего не смогут сделать.
Её тётка сжала губы:
— Ты очень недооцениваешь то, насколько отчаянные эти люди. Ты сказала, что твоя мать ничего о нём не знает, верно?
— Она оставила для меня сообщение, — сказала Керэн, — но, судя по её словам, она просто волновалась. Не думаю, что она что-то знает о происходящем.
Роберта нахмурилась:
— Не будь так уверена. Если она узнает, то всё станет только хуже.
— Что ты имеешь ввиду? — спросила Керэн. Она знала, что её тётка и её мать не ладили, но никогда не понимала, почему именно.
Её тётка снова сжала губы:
— Мне не следует этого говорить. Никогда не понимала, что мой брат в ней видел, но твоя мать всегда ставила работу выше тебя, да и вообще выше всех в своей семье, если уж на то пошло. Она также работала для правительства над множеством засекреченных проектов. Я вполне ожидаю, что она сдаст тебя военным, если узнает, где ты находишься.
Вот, я это сказала. Знаю, что Гэри не согласился бы со мной, но именно так я и считаю, и ничего не могу с этим поделать. Я ей не доверяю, и думаю, что тебе тоже ей доверять не следует, — закончила Роберта. Она бросила взгляд на Мэттью: — К тому же, если ты пойдёшь в полицию, что по-твоему случится с ним?
Керэн втайне почувствовала облегчение, услышав, что её тётка придерживалась мнения о её матери, схожего с её собственным, но вопрос о Мэттью её удивил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мэттью может просто уйти. Его ничто здесь не держит. У них нет никакого способа за ним последовать.
Он не понимал всех слов, но суть он уловил:
— Я не уйду. Я здесь для того, чтобы найти отца, а если его здесь нет, то чтобы узнать, почему они послали агентов в мой мир. — Одновременно он уставился на Керэн. Неужели ей действительно было всё равно, уйдёт ли он? Логически мысля, он не хотел, чтобы она к нему привязывалась, но после всего, что между ними произошло… он думал, что она должна что-то чувствовать.
