— Все лгут, — пожала плечами Селемина. Росс нажал спуск.
Но она опередила его. Ее психоформа, сокрушительная волна энергии, нахлынула на него, как цунами.
Росс не мог сравниться с ней в силе псайкера. Его главным оружием был интеллект. Он превратил свой разум в пустой пузырь, позволив бушующему потоку нести его.
Атака Селемины за доли секунды унесла их в небо высоко над Мантиллой. Росс знал, что он в большой опасности. Сейчас они играли по ее правилам.
Селемина атаковала яростно. Морские змеи, многоголовые, с широкими пастями, вырвались из глубин ее разума. Семь, семьдесят, наконец, семьсот морских змей извивались, как щупальца, щелкая светящимися челюстями.
Росс не был достаточно силен, чтобы противостоять такой атаке. Он отказался играть в ее игру, свернувшись в абстрактный образ, слишком много углов для треугольника, и слишком многомерный для многоугольника. Извивающиеся змеи обрушили на него свои удары. Это причиняло боль Россу, угрожая разрушить его разум, но и приводило в замешательство Селемину, лишая ее осязаемой цели.
Но ее интеллект не уступал ее псайкерским возможностям. Она быстро адаптировалась, превратив сотни змей в одну огромную рогатую рыбу с оскаленной пастью, щерившейся острыми клыками. Левиафан проглотил Росса, но он в последний момент рассыпался как капли воды, пока пасть не успела захлопнуться. Росс едва уцелел. Психическая отдача сорвала всю черепицу с крыши очистительного завода, посыпавшуюся, как град сломанных зубов.
Росс начал уставать. Его разум уже не мог реагировать так быстро. Часть его все не верила в происходящее, и это сомнение оказывало влияние на его псайкерские способности. Он бросился прочь, пытаясь спастись. Он бежал только в одном доступном направлении — к позициям Великого Врага.
Приняв форму стрелы, Росс пролетел над Мантиллой. Внизу мелькнули имперские траншеи, освещаемые вспышками выстрелов. Селемина не отставала. Росс чувствовал, как ее ментальная ловушка настигает его. Несколько раз она почти коснулась его, шепчущие пальцы ее психоформы посылали сквозь него волны страха.
«Селемина. Почему?»
«Заткнись, Росс. Я уже устала объяснять. Давай закончим с этим».
Она гналась за ним, умчавшись далеко от Мантиллы в зону боевых действий. Здесь, на территории противника, психическая атмосфера была другой. Небо здесь было темнее, а свет едва просачивался. Скопление разумов солдат Великого Врага кипело внизу, словно адская яма насилия, агрессии и невежества. Те вещи, которые он мог видеть там, воспоминания такого множества убийц — этого было достаточно, чтобы полностью лишить его разума.
Росс нырнул прямо туда.
Это было словно прыгнуть в котел с кипящей водой. Шок едва не убил его. Его физическое тело, находящееся в многих километрах отсюда, содрогнулось в конвульсиях с такой силой, что в позвоночнике появились трещины. Он пытался отгородиться от разумов слуг Хаоса, но они были повсюду вокруг. Он внезапно узнал, каково это — убить ребенка. Он ощутил яростное наслаждение от вида того, как люди умирают мучительной смертью от медленно действующего яда. Он узнал, как приятно распороть живот бритвой спящему человеку.
Но еще хуже были призраки. Они имели вид расплывчатых гуманоидных силуэтов, черных, как дым, и безликих. Они мучительно цеплялись за Броненосцев, висели на их спинах, сидели на плечах, держались за ноги. Они все были мертвы — души жертв Броненосцев, неспособные покинуть этот мир. У слуг Губительных Сил была способность размывать грань между варпом и реальностью, что позволяло призракам мертвых появляться здесь. Они цеплялись за тех, кто их убил, висели над ними, как темная аура.
Росс пытался отгородиться от них, воздвигая слой за слоем ментальной пустоты. Он уменьшил до минимума излучение психической энергии и зарылся лицом в землю.
Селемина бросилась за ним, излучая мощную психическую энергию. Она приняла форму зимородка с сияющими крыльями. Ее самоуверенность стала ее ошибкой.
Духи, если не порождения варпа, то озлобленные призраки убитых Броненосцами, следовали за их армиями, словно аура ярости и боли. Психическое сияние Селемины привлекло их.
Стаи отчаявшихся призраков набросились на Селемину. Она отбивалась, мощные психоудары, направляемые ее волей, вызвали кровоизлияние в мозг у нескольких Броненосцев в ближайшей палатке. Призраки с вожделением глядели на нее, вцеплялись в нее, умоляли ее остаться с ними. Присоединиться к ним в их страдании.
Росс ухватился за этот момент. Он знал, что другой возможности не будет.
Он вернулся в свое физическое тело. За долю секунды до того, как Селемина поняла, что он исчез.
Росс очнулся в здании очистительного завода. Возвращение в физическое тело дезориентировало его. Комната словно кружилась по спирали. Он с трудом выпрямился. Комната была покрыта толстым слоем инея, температура опустилась заметно ниже нуля. Росс, продравшись сквозь лед, схватил автоган Т20 с замерзшего трупа гвардейца. С оружия посыпались тонкие пластинки льда, когда Росс взял его.
Селемина вернулась в свое тело сразу, как только Росс схватил оружие. Ее психодисциплина была отличной, несмотря на ловушку, в которую заманил ее Росс. Глаза Селемины открылись, она вскочила, готовая к бою.
Но боевая подготовка Росса была лучше. Он нажал спуск. Первый выстрел попал Селемине под ребра, она упала на колени. Следующий поразил ее в горло, извергнув струю ярко-алой крови на белый снег.
Инквизитор Фелис Селемина лежала, уткнувшись лицом в снег. Кровь заливала ее желто-оранжевый обтягивающий костюм.
Росс смотрел на нее. От его дыхания в воздухе клубился морозный пар. Давящая головная боль сковала его мозг, посылая боевые импульсы в правый локоть. Он чувствовал себя как отравленный, его разум пребывал в состоянии, которое психо-дуэлянты называли пост-дуэльным ступором. Его мозг пытался восстановиться после ментального боя. Кровь стучала в его висках, сердце билось неровно.
Усевшись, он подумал о мстительных призраках, цеплявшихся за Броненосцев, следовавших за своими убийцами в вечность. Это наполнило его скорбью. Он все еще ощущал ту мучительную жажду мести, которую испытывали духи убитых. Росс подумал, будет ли Селемина так же преследовать его, останется ли навечно ее призрак за его спиной. Какая-то часть его надеялась, что да, чтобы освободить его от чувства вины. И хотя он не должен был испытывать вины, все равно он ее чувствовал.
Глава 22
— Я не отправлю моих солдат на Аридун. Я не отправлю их на эту войну, — произнес лорд-маршал Кхмер перед собранием старших командиров.
Это были исторические первые слова на последнем Пленарном Совете Медины.
Последовало напряженное молчание, но никто из офицеров не осмелился возразить.
Лорд-маршал, одетый в простую форму нижнего чина Кантиканской Гвардии без медалей и церемониальных украшений, прошелся по трибуне, играя на публику, как опытный актер.
— Связь с Аридуном прервалась, последний из центральных миров Медины, вероятно, уже потерян, — Кхмер замолчал, позволяя присутствующим осознать этот факт.
Он властно продолжил:
— Больше у нас здесь ничего не осталось. Господа, давайте не забывать первое правило ведения военных действий: бой должен иметь цель. В Медине у нас не осталось никаких целей.
Стуча начищенными сапогами по решетчатой палубе, Кхмер подошел к Форду Гуриону, сидящему в переднем ряду. Опустив взгляд на инквизитора, он сказал с абсолютной убежденностью:
— Если мы останемся, мы будем сражаться, лишь следуя своим чувствам, лишь потому, что чувствуем себя обязанными. Мы будем сражаться не как военачальники, а как люди, ослепленные привязанностью к своему дому. Не как генералы, а как гражданские.
Последнее слово он почти выплюнул. Смысл был вполне ясен.
В словах Кхмера была некая истина. Молчание Аридуна было внезапным и пугающим.
Последнее сообщение с планеты, полученное по дальней вокс-связи, передавалось с поста наблюдения на Островах Клетки в Северном Аридуне прямо в штаб 9-го Флота. Оно было получено в 13:00 первого дня нового месяца Медины. В сообщении говорилось о незначительной активности противника на демаркационной линии, ничего необычного.
Но уже в 14:00 того же дня связь прервалась. Все вокс-системы молчали, попытки астропатической связи с дворцом губернатора Аридуна натыкались лишь на холодную пустоту.
Генерал Сайпрес Тенбулл, командир 12-й дивизии Кантиканской Гвардии, сказал, что планета, за недостатком лучшего выражения, «замолчала провидением Бога-Императора». Это был красивый способ сказать, что на Аридуне случилось нечто ужасное, и Верховное Командование не знало, что именно.
