мой дедуля нес в мир добро и справедливость, а иногда и труп врага к обрыву, чтобы сбросить. Ну а что еще можно ждать от боевого мага?
— Котел готов сознаться, кто его нанял тебя убить, — радостно произнесла я, меняя тему.
Инкуб от возмущения аж задохнулся. Даже икать перестал. И тут же попробовал возразить, что он ни в чем… и никогда… и имя заказчика вообще не того… этого…
— Ты поклялся мне помогать, — напомнила я.
— В блуде! — попытался увильнуть инкуб, имея в виду свою роль амулета.
После этой фразы нужно было видеть глаза Эрриана. Но мне сейчас было не до очей цвета штормового неба. Важнее было отомстить котелку, который на честную ведьму возвел поклеп.
— Во всем! — отрезала я. — Мы конкретно не оговаривали. Значит, во всем. И сейчас мне нужна помощь, чтобы узнать имя того, кто захотел угробить моего пациента! — Я ткнула пальцем в лунного.
— Зачем? — возопил котелок, пытаясь потянуть время.
Между тем бока его раскалялись от жгущей их клятвы, которую инкуб до последнего не хотел выполнять.
— Чтобы моральную компенсацию с твоего заказчика стрясти. И алименты! У меня, может, по его вине маленький нервный тик родился. И теперь его надо валерьянкой поить! — рявкнула я, теряя терпение. А затем выдала абсолютно абсурдное с точки зрения здравого смысла, зато полностью отвечавшее условиям клятвы: — Разбогатеть хочу.
— Я знаю путь в сокровищницу, там богатств больше, мигом разбогатеешь… — искушал инкуб тоном, полным надежды, в том числе и на то, что ведьма сдохнет по пути к оным богатствам.
— Нет. Желаю обогащаться здесь, в Хеллвиле. — Поняв, что я на верном пути, припечатала: — Имя!
Темные благоразумно не вмешивались в «милую беседу», котелок вопил о том, что я не ведьма, а инквизитор, который под нее маскируется, но…
— Ихтис, он называл себя Ихтисом… — сдался инкуб. — И он не проваливался во Мрак, а позвал. Кинул нить, чтобы я прошел по ней в этот мир и вселился в того, кто окажется рядом. Больше я ничего не знаю!
После отзвучавших слов котелок, который был уже ярко-красным и настолько горячим, что столешница под ним обуглилась, начал стремительно чернеть и остывать.
— А… — начала было я.
— Ведьма, матом тебя культурно прошу, больше ни слова, — злобно перебил демон.
Он явно собирался испариться, и я быстро сказала:
— До завтра, Арр, наш уговор об амулете все еще в силе.
Демон зашипел и исчез.
— Ты знаешь этого Ихтиса? — спросила я Эрриана, который все еще хмурился, как грозовая туча.
— Нет, впервые слышу.
— И я тоже, — озадаченно поддакнул Джером. И поспешно добавил: — Ну… мне пора, спасибо за консультацию. Раз с метой все в порядке, то резерв я уж и сам как-нибудь наполню… — Он подхватил рубашку, нырнул в нее. И как только его макушка показалась в горловине, осведомился: — Сколько я тебе должен?
— Три медьки, — отчеканила я.
— Э-э-э, а как же скидка для местных? — тут же начал торговаться смуглый.
Вот выжига! Нет, среди его предков точно затесались гномы! Он только притворяется темным, а по натуре — ну чистокровный сын подгорного народа.
— У меня скидка только из окна второго этажа. Хотя нечисть скидываю бесплатно. Наглых темных — двух по цене одного.
Смуглый молча выложил на стол три медьки. И так же молча ушел. Вот что значит грамотно озвучить свои услуги, цены и льготы. Впрочем, подозреваю, что причиной быстрого отступления Джерома было еще и то, что он пока не хотел сообщать лунному о своей проблеме с магией.
Вот бы еще Эрриан утопал. Я почувствовала, что жутко устала за сегодня. Да и за вчера, да и вообще за эту седмицу и жизнь. Но увы, Меч Темного Властелина гордо торчал у меня посреди кухни, пристально смотрел на меня и даже не думал куда-то идти.
Я тоже стояла. И тоже смотрела. На него.
— Может, теперь расскажешь, что все же произошло? — вкрадчиво вопросил лунный.
— А может, расскажешь, зачем пришел? — в тон ему ответила я, не собираясь отчитываться.
— Хотел подробнее расспросить, как тебе удалось избежать безумия Эйты, но нашел ответ на другое.
Его взгляд скользнул по моему лицу, плечам и замер на локте. Тот все еще был стянут повязкой, очертания которой проступали под тканью платья.
— Болит? — с совершенно неожиданным для темного участием спросил Эрриан.
Я даже растерялась. И потому сказала чистую правду:
— Да, немного.
— Тогда лучше мне.
Не дожидаясь моего ответа и не уточняя, что «лучше», темный ухватом ловко подцепил все еще пышущий жаром котелок, задвинул его поглубже в еще не прогоревшую печь и задвинул заслонку.
Я смотрела на его скупые, выверенные движения, широкую спину и…
— Чтобы не сойти с ума, нужно поддаться, шагнуть в лабиринт… — Признание вырвалось само.
Пожалела ли я о нем? Нет. И вот странность, ни одна из клятв не начала жечь.
— Что? — не понял темный.
Я прислушалась к себе и поняла, что могу говорить дальше, не опасаясь, что моя кровь начнет закипать от того, что я нарушаю один из зароков: Эйге или Эрриану.
— Тебе придется провалиться в лабиринты безумия, — пояснила я. — Если сумеешь найти выход, то сохранишь разум, если нет…
«Потеряешь его», — так и не прозвучало вслух. Едва темный лишится рассудка (а может, и на миг раньше, чтобы душа смогла уйти за грань в твердой памяти), его друг убьет его, выполняя приказ императора.
Повисла тишина, в которой отчетливо было слышно, как за окном бушует вьюга. Я уставилась сквозь чуть запотевшее стекло на кружащиеся в бешеном танце снежинки. Они завораживали. Но ровно первую пару мгновений. Потом память услужливо напомнила, что стоит шагнуть за порог, а тем паче пойти прогуляться на болота, и эта снежная круговерть станет большой неприятностью, бьющей в лицо наотмашь. Или даже симпатичным холмиком, под которым упокоится замерзшее тело самонадеянного путника.
Затрещала догоревшая лучина, с шипением упала в таз с водой, заставив меня вздрогнуть и оторваться от окна. Все вокруг стремительно погрузилось в ночную темень. Я резко обернулась, и тут же почувствовала на коже лица теплое дыхание.
Когда и как Эрриан оказался так близко?
Темнота, тишина, его руки на моих плечах и… Он меня обнюхал. Натурально. Нос темного скользнул к виску, уху, шее. Еще бы в вырез платья сунулся!
— Эй, что вообще происходит? — Я попыталась сделать шаг назад.
Если бы смогла, было бы просто замечательно. Но кто бы мне это позволил… Меня держали. Мягко и уверено.
— Ты пахнешь… собой, — шепнул Эрриан.
Так, кажется, кто-то и без
