- Монтрез, - Рамер не испугался. Удивился, пожалуй. На его памяти Кот никогда не был так открыто агрессивен, - Что случилось? Это же твой договор!
- И моя жена. Я готов поклясться - Сагрис удерживает ее насильно.
Тишину, упавшую на зал Совета после этих слов, можно было потрогать руками. Молчание длилось и длилось. Валендор с интересом рассматривал герцога, словно какой-то редкий экспонат в музее. Шардэ украткой промакнул о штаны вспотевшие ладони. Отшельник, как всегда, смотрел сквозь стены и видел Облачный Сад с цветущими розами.
Первым заговорил Змей.
- Жена? - повторил он, - но я ничего не слышал о твоей свадьбе. Даже о помолвке. Мой секретарь скверно работает? И, почему мы с Ее Величеством не получили приглашение в Монтрез, а герцогиня не была должным образом представлена ко двору?
Кот поджал губы. Сделал глубокий вдох и очень спокойно сказал:
- Потому что я женился на ней солдатским браком. Мы не могли ждать оглашения.
- Так... я не понял, девица Шатерзи... беременна? - вякнул Шанту. Развить мысль он не успел: свистнул воздух, рассеченный лезвием и пятерня болвана оказалась пришпиленной к столу тяжелым кайорским стилетом. Зрелище металла, торчащего в собственной плоти и кровавой лужи, которая лениво расползалась под рукой, оказалось... вразумляющим. Идиот даже не пискнул.
В тишине раздались негромкие хлопки. Императрица Алета почти беззвучно апплодировала Монтрезу.
- В следующий раз это будет язык, - мягко сказал Кот.
- Доходчиво, - признал Валендор. Немного помолчал и неохотно добавил, - Но объяснений не отменяет.
- Марша - пророчица. Она увидела, что нам нужно пожениться немедленно, иначе Кел погибнет.
- Я истеку кровью, - шепотом выдавил из себя Шанту, малость отошеший от шока.
- Ничего страшного. Никто не расстроится, - "утешил" его Кот. За его спиной нервно хихикнули.
- Прекратить балаган, - Рамер Девятый хлопнул ладонью по столу, - Договор Империи нужен. Маркиза Шатерзи... Официально брак не заключен. Значит - его не было. Эшери, прости, но иногда нам всем приходится чем-то жертвовать.
- Иногда и чем-то - без проблем, - пожал плечами Кот. - Но это не тот случай.
- Ты меня не понял. Это не дружеское пожелание, а монаршая воля. Которую ты обязан исполнить.
- Серьезно? - переспросил Монтрез. Несколько мгновений он смотрел на императора. Потом пожал плечами. - Ну, хорошо. Как скажете, Ваше Величество. - Развернулся и, ни на кого не глядя, бесшумной, скользящей походкой направился к выходу из зала.
- Куда! - император привстал, - Я еще не отпускал тебя... Демоны! Кто-нибудь мне скажет, что это было? Он и в самом деле сделал вид, что не услышал?
- Нервы, - пояснил Шардэ, - остынет... Перевяжите кто-нибудь моего соседа и давайте уже займемся делом.
Высокие лорды Империи погрузились в работу, до хрипоты споря над каждой запятой договора. Император смотрел на бардак, устроенный его дворянами, на кровавое пятно и расколотый стол, на дверь, закрывшуюся за Эшери. И мысли, которые бродили за фасадом из сдвинутых бровей, были совсем не радостными.
Один из секретарей неслышно просочился в зал спустя клепсидру... или чуть больше.
- Что-то срочное? - вполголоса спросил Повелитель.
- Наверное какая-то ошибка, - парень выглядел растерянным, - я послал распоряжение проверить информацию на месте.
- Что случилось?
- Депеша из Магера.
Географию своих владений Рамер знал превосходно и уточнять, что за Магер такой, ему не потребовалось. Предчувствие отменной пакости холодной змейкой скользнуло вдоль позвоночника:
- Городок на границе с герцогством Монтреза? И что там такое?
- Наблюдатель докладывает... Простите, Ваше Величество, возможно, он просто пьян до изумления...
- А точнее, - надавил голосом Змей.
- Над Монтрезом подняты черные шары. Но если это правда, значит...
- Бунт, - стараясь подавить в себе неуместную злость, договорил Повелитель, - Монтрез поднял знамя бунта? Бездна! Он серьезно решил выступить против всей Империи? Один? Мне уже смешно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он обвел глазами Совет... и неожиданно понял, что, кажется, смешно только ему, больше "веселья", никто не разделяет. На лицах высоких лордов читалась оторопь. Роль главного жупела Империи Эшери сыграл гениально. Все поверили. Может быть, потому, что это была не совсем игра? Или - совсем не игра...
В небольшой комнатке на втором этаже "женской половины" стены были плотно завешаны айшерскими коврами, а каменный пол, напротив, оставался в первозданном виде - от него веяло прохладой.
Большое окно закрывала решетка. А вода стояла на низком столике, в кувшине. Ни фонтана, ни просто крана этим покоям не полагалось: обитель наложницы, зачем он здесь?
Во дворце второго принца Кесарии фонтаны исполняли еще одну службу, кроме увлажнения воздуха. Их журчание затрудняло подслушивание. Сагрис хорошо знал поговорку "у стен есть уши" и, не доверяя никому, перестраховывался и в большом, и в малом.
Но наложниц и рабынь никто не слушал. Кому интересна болтовня глупых женщин о тряпках, драгоценностях, да о том, как привлечь и удержать внимание Его Высочества. Если бы дуры догадались прямо спросить об этом евнуха Ашези - тот ответил. Абсолютно честно и одним словом: "Никак". Сахерим считал женщин: "кучей совершенно лишней плоти вокруг источника наслаждения" и относился к ним так же: насладился - и пошла вон!
Так что никаких "слуховых отверстий" на женской половине дворца не было. А были узкие темные коридоры, по которым мышками пробегали служанки-рабыни в коричневых алобеях, спеша исполнить приказания избалованных наложниц (по-сути, таких же рабынь, но рангом выше) как можно быстрее и лучше, чтобы не нарваться на пощечины, а то и плети.
Одна из таких рабынь неслышно семенила по полутемной лестнице. На освещение для "служебных" коридоров второй принц не тратился.
Новая наложница неподвижно сидела на большой софе мерзкого фиолетового цвета, обложившись подушками и подушечками. На мраморном столике рядом стоял апельсиновый фрэш со льдом и листиками мяты. Лед таял, листики теряли свежесть, а наложница не провляла к угощению ни малейшего интереса.
Казалось, ей вообще ничего в этой жизни не интересно, кроме мерных вдохов и выдохов, которые она чередовала в каком-то сложном порядке.
В дверь поскреблись и тут же вошли... точнее, скользнули. Каменный пол хорош не только тем, что дает прохладу. Он еще и не скрипит, тем более, когда ступают по нему ноги, обутые не в подкованные железом сапоги, а в мягкие бархатные туфли.
Рабыня скинула капюшон грубой алобеи и оказалась... мужчиной. Точнее - молодым парнем со смуглым лицом и темно-серыми, почти черными глазами.
- Доброго дня, моя прекрасная шанэ. Как ты?
Келли стряхнула с себя оцепенение, с удовольствием потянулась.
- Вы долго. Я, между прочим, есть хочу. И пить.
По губам Янга скользнула мимолетная улыбка. Он обежал глазами стол в комнате новой наложницы принца: кадаиф с медом и орехами, пишмание - лохматые шарики из сиропа и пшеничной муки, многослойный рахат-лукум с фруктами, кюнефе с козьим сыром... И вино, много вина.
Из под его алобеи появилась плоская фляга с простой водой из фонтана и пара кусков серого хлеба с неровно напластанным мясом. Келли сначала прпала к фляге, а потом вцепилась в мясо так, словно голодала, по меньшей мере, неделю. Хотя, с момента ее заточения на женской половине, прошло не больше суток.
- Отобрали все, - леди не должна говорить с набитым ртом, но иногда этикетом можно пренебречь. Говоря по-правде, этикетом можно пренебрегать всегда, когда тебя не видят и иногда, когда тебя видят, но только те, кто никому не скажет. - До последней нитки. Оружие отняли, амулеты унесли. Даже хрусталь!
- Но ты, шанэ, я гляжу, и без него отлично справилась, - Янг кивнул в сторону стола с нетронутыми яствами.
