В выступлениях президента Д. А. Медведева преступления против половой безопасности детей рассматриваются не изолированно, а в контексте общей борьбы с насилием над детьми, предполагающей не только и не столько устрожение карательной политики, сколько радикальное качественное улучшение всей социально-воспитательной работы в семье и обществе. Все правильные слова там вроде бы сказаны. Но боюсь, что, как уже не раз бывало в истории, позитивная часть этой программы сорвется – на одно не хватит денег, другое превратят в фарс нерадивые чиновники, и вся эта громкая кампания останется очередной «двухминуткой ненависти».
В антиутопии Джорджа Оруэлла «1984» так назывались обязательные ежедневные собрания, на которых трудящиеся ритуально доводили себя и друг друга до исступления, выражая ненависть к очередным внешним и внутренним врагам любимого государства. Многие заседания Госдумы, и не только по «сексуальным» поводам, сильно смахивают на подобные мероприятия. Смотреть их неприятно и вредно для здоровья: страх и ненависть чрезвычайно заразны и легко переносятся с одних объектов на другие.
Но если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно.
Общеизвестно, что среди российских законодателей, не говоря уж об исполнительной власти, абсолютно преобладают «силовики», с характерным для них командно-административным стилем мышления. Если обозреть российскую сексуальную политику в целом, нельзя не заметить, что она носит преимущественно карательно-запретительный характер. Рассматриваемые по отдельности, многие принимаемые меры разумны и необходимы. Однако взятые в целом они систематически суживают сферу прав и свобод граждан в пользу управляющих ими чиновников. Естественный результат этого – рост социальной безответственности на одном полюсе, произвола и коррупции – на другом.
Глава 16. ИНАКОЛЮБЯЩИЕ
А надо вам заметить, что гомосексуализм изжит в нашей стране хоть и окончательно, но не целиком. Вернее, целиком, но не полностью. А вернее даже так: целиком и полностью, но не окончательно. У публики ведь что сейчас на уме? Один только гомосексуализм.
Венедикт Ерофеев
Важное место в российском сексуальном дискурсе занимает, как и раньше, однополая любовь.
Уголовная статья и психиатрический диагноз
В СССР однополая любовь была одновременно уголовным преступлением (ст. 121 УК РСФСР), психическим заболеванием и порождением буржуазного образа жизни. Ни с логикой, ни с европейскими нормами это не сочеталось.
В юридических кругах проблема декриминализации гомосексуальности обсуждалась давно. Уже в учебнике уголовного права М. Д. Шаргородского и П. П. Осипова говорилось:
«В советской юридической литературе ни разу не предпринималось попытки подвести прочную научную базу под уголовную ответственность за добровольное мужеложество, а единственный довод, который обычно приводится (моральная развращенность субъекта и нарушение им правил социалистической нравственности), нельзя признать состоятельным, так как отрицательные свойства личности не могут служить основанием для уголовной ответственности, а аморальность деяния недостаточна для объявления его преступным.... Существуют серьезные сомнения в целесообразности сохранения уголовной ответственности за неквалифицированное мужеложество» (Шаргородский, Осипов, 1973. С. 656).
На мнение авторитетных ученых никто внимания не обратил. Такая же судьба постигла записку, которую специалист в области половых преступлений профессор А. Н. Игнатов направил руководству МВД СССР в 1979 г.
Сам я безуспешно пытался опубликовать статью на эту тему в журнале «Советское государство и право» в 1982 г. Вообще-то, я не собирался об этом писать, понимая, что ничего, кроме неприятностей, из этого не выйдет. Но на совещании ученых-сек сологов социалистических стран в Лейпциге (1981 г.) известный сексолог из ГДР Зигфрид Шнабль неожиданно спросил, в каких странах существует антигомосексуальное законодательство и чем оно мотивируется, и оказалось, что оно есть только в СССР (румынских представителей на совещании не было). Мне было стыдно и неприятно, и по возвращении я решил, вопреки здравому смыслу, проинформировать начальство и спросить, что оно думает. Медики в лице Г. С. Васильченко сказали, что пытались поднимать этот вопрос, но руководство Минздрава всегда было против. Юристы же сказали, что у них нет для постановки этого вопроса достаточных аргументов. Главный редактор журнала «Советское государство и право» профессор М. И. Пискотин предложил мне вместо заведомо риторических вопросов написать об этом статью.
– Но вы же ее не напечатаете!
– Не знаю, попробуем. Во всяком случае, будет материал для обсуждения.
Я срочно изучил законодательство других стран и написал аргументированную статью. В пользу декриминализации приводился ряд аргументов:
– несоответствие советского законодательства нормам и принципам международного права;
– его противоречие общим представлениям современной науки;
– соображения гуманитарного порядка – поскольку люди не свободны в выборе сексуальной ориентации, карать за нее жестоко;
– отсутствие внутренней логики в самой правовой системе, карающей только мужской гомосексуализм;
– социальный ущерб вследствие отчуждения гомосексуалов от общества и заталкивания их в грязное подполье;
– санитарно-гигиенические соображения, в частности трудности борьбы с венерическими заболеваниями;
– неизбежность злоупотреблений при применении подобного законодательства со стороны правоохранительных органов.
Статью горячо поддержали профессора-медики Г. С. Васильченко и Д. Н. Исаев, но юристы испугались и передали статью в административный отдел ЦК КПСС, где сказали, что поднимать этот вопрос «несвоевременно». Тем все и закончилось…
Хотя на страницы печати вопрос не выносился, из проекта нового Уголовного кодекса РСФСР, подготовленного комиссией юристов в середине 1980-х годов, статья 121 была исключена. Однако обсуждение и принятие нового кодекса затянулось.
Существовали три точки зрения:
1. Полностью отменить статью 121 и вообще не упоминать сексуальную ориентацию в уголовном кодексе, поскольку дети и подростки, независимо от пола, защищены другими законами; эту позицию активно поддерживали юристы А. Н. Игнатов и А. М. Яковлев, психоэндокринолог А. И. Белкин и некоторые другие ученые.
2. Отменить уголовную ответственность за гомосексуальные контакты по обоюдному согласию между взрослыми, но сохранить вторую часть статьи 121, касающуюся детей и несовершеннолетних; такова была позиция многих работников МВД.
3. Оставить все, как было; этого требовали правонационалистические и религиозные организации.
С 1987 г. вопрос о том, что такое гомосексуализм и как относиться к «голубым», – считать ли их больными, преступниками или жертвами судьбы, – стал широко обсуждаться на страницах массовой, особенно молодежной, печати («Московский комсомолец», «Комсомольская правда», «Собеседник», «Молодой коммунист», «Литературная газета», «Огонек», «Аргументы и факты», «СПИД-инфо», «Юность», подростковый журнал «Парус», некоторые местные газеты), по радио и на телевидении. Каждая такая публикация вызывала поток противоречивых откликов. Особенно большой резонанс имело мое интервью с Олегом Морозом в «Литературной газете» 29 марта 1989 г. (из-за деликатности темы оно готовилось к печати целых девять месяцев). Поводом к нему послужило следующее письмо:
«На страницах вашей газеты поднимаются различные проблемы, касающиеся разных сторон жизни как страны в целом, так и отдельных людей. Но об одной проблеме, о которой я хочу рассказать, наша пресса стыдливо умалчивает.
Я женщина, мать троих детей, и мне очень трудно писать об этом, но и молчать тоже нелегко. В таких вопросах советчиков не найдешь, не с кем и поделиться, спросить, как жить дальше.
Хочу рассказать о своем сыне Игоре. В детстве он мне не доставлял никаких хлопот. Рос послушным и способным мальчиком. Может, даже слишком послушным и доб рым. Чуткость, отзывчивость, мягкость души стали его основными чертами характера и в последующей жизни. Он очень болезненно переносил обиды (незаслуженные), всякую несправедливость, терпеть не мог жестокости, насилия. Такие черты характера и определяли круг людей его общения.
Закончил школу с отличными оценками, отслужил в армии. Затем поступил в институт, закончил его с отличием. Постоянно выполнял различные общественные поручения. Всегда был активен. Легко находил контакт с людьми. Они всегда к нему тянулись. Но, сказать по правде, близких друзей у него не было. Уже на старших курсах и тогда, когда он работал в НИИ, его часто охватывала хандра, чувство одиночества. Я начала ему говорить что пора обзавестись семьей, привести в дом жену. Но он уклончиво отвечал, что еще рано, что он не готов к семейной жизни, что хочет посвятить себя науке.
