В себя Лилина пришла в каком-то коконе. Воздуха не хватало. Задыхаясь, она ногами разбила осклизлую стенку и выбралась наружу. Каково было ее удивление, когда она поняла, в чьем теле она повторно родилась. Лилина долго не могла опомниться. Пресветлая любит ироничные шутки. Она рург! Самка с черной чешуей на спине и боках и золотистой на лице, груди и животе.
Вскоре из крупного раскачивающегося яйца проклюнулась вторая самочка с черной и золотой чешуей на теле. Буквально через десяток минут начали пошатываться остальные яйца. Оставшаяся четверка была намного меньше первой пары. Глядя на свою копию и вылупляющихся рургов, Лилина сравнивала размеры. Она и сестра оказались раза в четыре крупнее прочей мелюзги и сильно от них отличались. Черно-золотые самочки походили на миниатюрную смесь рурга и человека. От рургов — крылья, хвосты, когти, чешуя (еще и рога вырастут) и полный рот мелких зубов. От людей — руки и голова с громадными глазищами. Только ноги подкачали, они были словно у вставшей на задние лапы кошки. Зрачки вертикальные, тут уж ничего не попишешь. Насчет волос тогда Лилина была не уверена, будут ли они расти (выросли через год). Нос наличествует, все лицо покрыто мельчайшей чешуей.
Полгода Лилина провела в логове золотой самки и около него. Она и вторая черная росли намного быстрее остальных, золотая не успевала кормить «кукушат». Вскоре места в гнезде стало не хватать, и Лилина предпочла выбраться наружу. Летать она научилась довольно быстро, а затем стала охотиться. В выслеживании добычи хорошо помогали приемная мать и другие рурги, оказавшиеся не настолько глупыми созданиями, как она думала раньше. Довольно быстро Лилина научилась ментальному общению, подолгу «болтая» с названой сестрой, тоже учившейся охотиться. Тия словно губка перенимала знания бывшей человечки, расширяя границы разума. В семь месяцев они ушли из гнезда и поселились в бывшей пещере Скайлса, которую Лилина нашла по запомнившимся приметам.
Больше двух лет, скрываясь от остального мира и охотясь по ночам, сестры прожили бок о бок в пещере. Юные девы изрядно подросли, вымахав до двух метров ростом. Лилина учила Тию читать и писать, рассказывала о мире и странах. Как-то она обмолвилась о южном континенте и гигантских рургах. Если бы она только знала, к чему приведут ее слова, то о юге Тия не услыхала бы до конца своих дней. Сестра просто бредила югом, мечтала найти таких же, как они… Однажды вернувшаяся с охоты Лилина вместо сестры обнаружила записку с мольбой о прощении… Тия улетела на поиски мечты…
Лилина осталась одна, что-то держало ее на берегах озера, не давая покинуть обжитое место. Какая-то надежда. На что только? Лилина сторонилась людей, и было из-за чего. Кто бы мог подумать, что она влюбится в рурга.
Лилина отрицательно помотала головой: не в рурга, а в того, кто носил шкуру ее домашнего питомца. Любовь изменила ее до неузнаваемости. Говорят, что любовь делает уродцев красивыми, с ней вышло наоборот. Ногти на пальцах рук сменились крепкими острыми когтями, бархатную кожу заменила гладкая чешуя, об остальном и говорить не хочется. Зато появились крылья и небо. И глаза — красивые и выразительные, несмотря на вертикальный зрачок. Через год на головах юных самок появился легкий золотистый пушок, вскоре превратившийся в густые шевелюры, скрывавшие аккуратные рожки, росшие назад. Лилина стала намного сильнее физически и магически, в остальном же была все той же доброй, немного стеснительной девчонкой.
Три месяца Лилина хозяйничала одна, постепенно скатываясь в депрессию. Устав от одиночества, она отправилась в путь, и надо же было такому случиться, что ноги и крылья привели странницу к монастырю на окраине Тумры.
Брат Фра встретил и приютил Лилину. Ему она рассказала все, без утайки. Настоятель обладал даром слушать и слышать, он принял ее такой, какая она есть. Их беседы стали настоящей отдушиной для Лилины, а монастырь постепенно занял нишу любимого дома. Здесь она могла спокойно почитать древние книги и трактаты, которые фанатично собирал настоятель. Могла надолго уйти в лес и жить там по месяцу и более, зная, что никто не заселится в ее келью и не вытащит закладки из библиотечных книг, которые она читала. Могла в любой момент вернуться обратно, иногда таща на плечах забитого дикого быка или оленя, иногда — с пустыми руками.
Здесь, в обители, она узнала все о давних событиях и гражданской войне. Дария убили в битве при Громмо. Отвергнутый жених возглавил атаку конницы, как будто без него там бы не справились. Маги банкиров не миндальничали, шарахнули «огненной дланью». Хоть они и смешали с грязью полторы сотни уланов своей конницы, но главной цели добились. Принц Дарий остался навечно лежать в поле с раздробленными костями и сломанным позвоночником.
Из принцев крови и герцогов гражданскую войну не пережил никто. Старая династия почила в бозе. Войска под предводительством барона Лера наголову разгромили армию противника. Врагов гнали трое суток. Никто доподлинно не считал, сколько поместий освободилось и лишилось хозяев после сражения и сколько их освободил барон, назначенный протектором Дитара до оглашения вердикта Поместного собора. После этого Сажу Лера обязан был сложить с себя диктаторские полномочия и передать всю полноту власти избранному волей Собора королю и родоначальнику новой правящей династии. Протектор дела передавал недолго, просто сменил высокий шлем на королевский венец и умостил зад на мягкую подушечку трона.
Народ говорит, что при его величестве Сажу Первом жизнь стала легче, налогов он не увеличивал, умело лавировал между различными гильдиями, не давал застаиваться военным и покровительствовал искусствам. Император поскрипел зубами, но признал Лера легитимным правителем. А кого еще? Так что братик сейчас числится принцем крови и наследником престола. Пусть тешатся, ей не жалко. Сама она о придворной жизни если и думала, как-никак принцесса, то только с содроганием. Ей до смерти хватило интриг несостоявшейся свекрови и предательства жениха.
Три года в обители, три года — в гнезде и пещере. Прошло почти шесть долгих лет, но смертельная тоска ни в какую не желала отпускать кровоточащее сердце.
Лилина вложила закладку между страниц и захлопнула книгу. В другой раз дочитает.
В дверь постучали.
— Открыто, — откликнулась Лилина.
Пригнувшись, в келью вошел высокий гость, с головы до пят закутанный в свободный плащ.
— Здесь принцессы обитают? — задал бесцеремонный вопрос вошедший.
Лилина напряглась. Десятки вопросов заметались в ее голове. Кто его впустил? Как он узнал?
