Откинув в сторону одеяло, одним рывком я соскочил на пол и провёл серию резких ударов в сторону стены, пару минут поскакал, поработал с тенью, размял тело и окончательно проснулся. После чего — поход в ванную комнату и одеваться. У себя дома я стараюсь не изображать барина. Хожу так, как привык и как мне удобно. Хлопчатобумажная майка, обычная мягкая роба из фланели и тапочки. Вот и всё, купец Мечников, в недавнем прошлом сержант гвардии, готов встретить ещё один день своей жизни. Так и хочется сказать, что и жизнь хороша, и жить хорошо.
Прикоснувшись рукой к трубам парового отопления, идущим по всему дому, я удостоверился, что они горячие, и это значит, что мой работник, дядька Михайло, беженец с Дона, уже на ногах и в котельной полный порядок. Мне‑то что, я могу и в холоде нормально выспаться. А вот мой сын, радостно гукающий в своей кроватке, — тот нет, ему тепло подавай.
Я спустился в столовую, где меня встретил второй человек из домашних — это Марина Ильинична, полная пятидесятилетняя женщина, жена Михаила, кухарка и горничная. Вскоре планирую ещё пару человек для работ по дому нанять, а то ей везде не успеть. И даже несмотря на то, что Ильиничне помогает нянька, а иногда и Марьяна, больше чем в половине помещений особняка до сих пор пыль толстым слоем лежит. Так что со временем за ней останется лишь кухня, а всеми остальными домашними заботами займутся другие люди. Образ жизни я планирую вести активный, а значит, придётся соответствовать. Быть хлебосольным хозяином и всегда держать в готовности пару гостевых комнат.
— Хозяин, — окликает меня Ильинична, — возле ворот люди стоят. Говорят, что к вам.
— Много?
— Трое.
— А давно стоят?
— Минут двадцать, — пожимает она плечами. — Михайло как в котельной справился, так к ним и вышел.
— А что сразу не впустил?
— Да кто же их знает, кто они такие? Может, они злодеи или ваши враги? Парни все как на подбор, здоровые и при оружии, а у нас при прежнем хозяине такой порядок был заведён, что без него никого в дом не впускать — хоть знакомый, а будь добр, подожди на улице.
— В общем‑то правильно. Скажи мужу, пусть людей в дом приглашает, и на стол накрывай.
Ну вот, видимо, начали прибывать мои гости. Сегодня должны три бойца из Первой роты появиться: Ветер — большой знаток чая, Разлука — потомственный караванщик и Калуга — хороший радист и отличный счетовод. Все они были друзьями, держались дружно, и контракт у них заканчивался в один день. С ними у меня ещё во время нашей совместной службы разговоры задушевные были, и согласие на совместную работу я от этих парней ещё тогда получил. Однако с нашей последней встречи минуло полгода, срок солидный, и за это время могло произойти очень многое, так что я не удивлюсь, если моё предложение для них теперь неактуально. Впрочем, боевые товарищи стоят у ворот, а значит, мои слова они запомнили и на письмо откликнулись.
Вскоре в дом вошли те, кого я и ожидал, — Ветер, Разлука и Калуга, крепкие и здоровые мужчины двадцати пяти лет в потёртых армейских бушлатах. Камрады явно не ожидали от меня таких метаморфоз за то время, что мы с ними не виделись, и я их понимал. Совсем недавно они были знакомы с обычным пробивным сержантом из своего батальона, а сегодня их встречает хозяин солидного особняка, который расположен в самом престижном районе столицы. Все трое в нерешительности остановились на входе и, разглядывая внутреннюю обстановку дома, доставшуюся мне от прежнего владельца, явно не знали, как себя вести.
Дабы разрядить эту неловкую ситуацию, я направился к ним навстречу.
— Здорово, братва! — громко сказал я и крепко пожал каждому из них руку. — Проходите к столу, позавтракаем вместе.
Бывшие гвардейцы, видя, что богатством я не кичусь, по крайней мере пока, расслабились и почувствовали себя свободней. А спустя всего пару минут мы уже сидели в просторном обеденном зале, где Ильинична накрыла на стол, уплетали за обе щеки блины с медом и запивали всё это крепким чаем. Пока завтракали, разговора не было, и мне оставалось только наблюдать за моими будущими помощниками, которые выглядели несколько потрёпанно, и, если судить по их отменному аппетиту, они не ели уже пару дней. Думается, что гражданская жизнь им на пользу не пошла.
Блины закончились быстро, друзья откинулись на спинки стульев, и я попросил:
— Рассказывайте, как жизнь гражданская.
За всех ответил Калуга, вожак в этой дружной тройке:
— Хреново, Мечник! Как за ворота базы вышли, так и понеслась несуразица. Поначалу деньги были, а в голове — немало хороших планов, но мы загуляли чуток. Оттягивались так, как никогда раньше, три месяца подряд, а когда в норму пришли, то в карманах уже ветер свистел. Начали работу искать, да что‑то всё не клеилось. На завод идти неинтересно, в хозяйство сельское — тем более, а всё, что мы умеем, — это воевать, в других людей стрелять. Так промыкались какое‑то время и в Тимашевске у меня на родине осели. Думали, надо опять на контракт уходить, а тут как раз твоё письмо пришло. Вот и решили сначала тебя навестить, а уже потом и определяться.
— Так и что, совсем ничего себе по душе не нашли? Мы с вами, помнится, разговор вели, и у каждого какая‑то хорошая специальность была, чтобы в гражданской жизни пристроиться.
— Нет, Мечник, ничего хорошего так и не приметили: или кого‑то одного из нас берут, или платят сущие гроши. На госпредприятиях оплата труда не более одного золотого в месяц, а частники как увидят в документах штамп гвардейской бригады, так и разговаривать не хотят. Сам понимаешь, гвардию, которая за Симакова горой стоит, они не шибко жалуют. — Калуга огляделся и спросил: — А у тебя как так получилось, что в собственном особняке живёшь?
— Женился удачно. — Этой темы я касаться не хотел.
Какими бы мы с ними близкими камрадами ни были, а знать про клад, что под Ростовом из подвала извлекли, им не надо.
— Хм! — Калуга мне не поверил, но на другом объяснении настаивать не стал и задал основной вопрос, ради которого, собственно, вся троица и прибыла в Краснодар: — Так что насчёт работы, Мечник? Есть что предложить боевым товарищам?
— Есть, — подтвердил я. — У меня теперь своя торговая компания, хочу сам приподняться и наших, кто на чужого дядю за еду работать не желает, подтянуть. Разговор этот у нас и раньше был, а теперь он из пустого базара в дело превращается. Вы готовы ко мне в помощники пойти?
— Смотря что делать, — протянул Калуга и посмотрел на своих друзей. — Объясни сначала, а там и решим.
— Компания будет заточена на два направления. Первое — это выращивание чая в районе Сочи и Адлера, а второе — торговля с дальними землями. Поэтому вас с самого начала и вызвал. Ветер будет заниматься работой на плантациях, руководить производством, набирать рабочих и следить за порядком. Разлука остаётся со мной, и мы вместе начнём караван снаряжать, а на тебе, Калуга, — обеспечение всех нас связью и бухгалтерия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
