При опросе пленных выяснилось, что украинцы разбили 19-й полк 7-й польской дивизии. Из числа пленных украинцев 50 человек вошли в состав бригады Дьяченко.
Вечером того же дня в штаб бригады прибыл командир корпуса «Герман Геринг» и вручил П. Дьяченко Железный крест. В ночь бригада была снята с участка фронта и переброшена за Эльбу. На следующий день бригада пополнилась советским оружием и лошадьми.
2 мая в ходе боевых действий из боевых порядков исчезла 2-я рота, по-видимому, выполнила приказ своего «провидника» и дезертировала. По приказу комбрига местность начали прочесывать мотопатрули и вышли на дезертиров в 16 километрах от штаба бригады. Несмотря на требования немецкого персонала, и в этот раз уписты отделались легким испугом.
5 мая в бригаду пришло известие, что командующий фронтом отдал приказ о передислокации бригады к линии реки Эльбы для объединения с 14-й дивизией СС «Галичина». К этому времени украинская бригада уже была моторизована, и ее личный состав начал готовиться к переброске. Вечером того же дня советские войска начали наступление севернее Дрездена в направлении Праги. Фронт рушился.
Украинская бригада шла на запад в направлении Эльбы. На марше части бригады попали под авианалет советских штурмовиков. После налета в ее рядах недосчитались многих солдат, немало было убито и лошадей.
7 мая вечером бригада достигла Эльбы близ города Тетчева. Ближайший мост был разнесен советскими штурмовиками. В это же время немецкие части массово начинают сдавать оружие чехам. Командир бригады отдал приказ личному составу стремиться навстречу американцам по направлению к г. Веймару. 8 мая с утра сторожевые посты доложили, что в окрестностях появились советские танки и мотопехота. Вскоре пришло известие о капитуляции рейха.
Последние дни бригады прошли под угрозой захвата советскими частями. 30 % личного состава удалось перейти демаркационную линию и стать военнопленными Армии США. Другие погибли либо были захвачены советскими частями.
В контексте данного рассказа следует упомянуть и о попытках установления контактов между украинским руководством и западными союзниками. Попытка установления связи была предпринята самим Шандруком с использованием каналов профессора Смаль-Стоцкого в Праге. Второй канал предполагалось наладить с помощью доктора Вехтера и Фрица Арльта. Оберштурмбаннфюрер Арльт, прекрасно владевший английским языком, написал меморандум английскому командованию, в котором разъяснил, что такое украинские формирования и против кого они борются. В своих послевоенных воспоминаниях «Arms of Valor» П. Шандрук также упоминает о попытках Вехтера и Арльта спасти казачьи формирования под начальством генерал-лейтенанта А. Г. Шкуро и перевести его казачьи подразделения вместе с 1-й дивизией УНА в английский сектор. На встрече с Шандруком 2 мая Шкуро отказался от услуг немецко-украинского альянса и сообщил, что самостоятельно вместе с казаками будет пробиваться в Югославию. Дальнейшая трагическая судьба самого А. Г. Шкуро и казаков общеизвестна.
О своем подчинении командованию УНА сообщил командир Бригады вольного казачества полковник П. Терещенко (350 человек). Это подразделение также было передислоцировано в Чехию.
О готовности войти в УНА сообщили командир размещенной в Дании 281-й запасной бригады (5 тыс. чел.) полковник Ф. Гудима, командование 2 охранных полков (по тысяче человек в Голландии и Бельгии), УВВ (80 тыс. человек). Заявили о своем подчинении также несколько украинских групп ПВО в районе Берлина (2,5 тыс. человек).
По данным генерала Э. Кестринга, в немецких Вооруженных силах весной 1945 года насчитывалось около 220 тысяч украинцев, которых формально можно было бы включить в состав УНА.
Объединение всех этих вышеупомянутых частей и УВВ позволило бы развернуть 2-ю украинскую дивизию УНА под командованием П. Дьяченко, но военно-политическая ситуация складывалась не в пользу украинских националистов.
История 2-й бригады Украинской национальной Армии, входившей в состав 2-й дивизии УНА, малоизвестна, ибо информации о ней крайне мало, даже в таких информированных кругах, как украинская эмиграция.
Первоначально это украинское формирование именовалось «бригадой майора Питулея» и предназначалось для борьбы с советскими танками. Квартировала бригада в 50 километрах от Берлина в бранденбургских казармах, штаб ее размещался в 5 километрах от Бранденбурга. Семьи военнослужащих и офицеров располагались в Бриллове, Радевеге и Бранденбурге. Личный состав бригады проходил интенсивное обучение на полигонах дивизии «Бранденбург» и пополнялся новыми кадрами. Вскоре командование бригады уже неофициально именовало ее «дивизией».
Сам майор Питулей был бывшим комендантом львовской вспомогательной полиции. В его подразделении насчитывалось 70 % военнослужащих — уроженцев Западной Украины и 30 % выходцев из восточных районов республики. В состав формирования были переданы военнослужащие различных украинских войсковых частей и подразделений вермахта, полиции, военнопленные, беженцы с Украины.
Командир бригады не пользовался благорасположением у командующего УНА генерала Павла Шандрука, что отражалось и на самой бригаде, снабжавшейся по остаточному принципу. В «любимчиках» Шандрука была 1-я бригада УНА под командованием его старого друга полковника Петра Дьяченко. В отличие от Питулея у Дьяченко в бригаде служили 80 % уроженцев восточных областей Украины и всего 20 % галичан. Средний возраст военнослужащих 2-й бригады приближался к 25 годам, офицеры (которых не хватало) были постарше, и большинство из них уже имело за своими плечами опыт военной службы в Польской, Советской армиях.
Особенностью 2-й бригады было наличие значительного количества украинских офицеров. Военнослужащие 2-й бригады были вооружены стрелковым оружием, противотанковыми гранатометами «панцер-фауст», «офенрор» и минометами.
Среди украинцев витали надежды на скорейшее освобождение из-под немецкого ярма и освобождение Родины от большевизма с помощью союзников. В целом люди были угнетаемы самой мыслью о пребывании в этой сырой песчаной местности, вдалеке от своей Родины. Разлука усугублялась недостатком продуктов и обмундирования. В день солдат бригады получал кусок черного хлеба, замешенного на древесных опилках, кусок эрзац-маргарина и тарелку некой баланды, именуемой «суп». Медицинская служба бригады насчитывала в своем составе одного немца-фельдшера и трех санитаров.
По неподтвержденной информации, в марте 1945 года бригаду посетил Г. Гиммлер и якобы произнес фразу: «Украинцы, вы скоро будете иметь свою армию и вернетесь на свою Родину». Сам факт такого визита подтверждается тем, что рейхсфюрер СС до последних дней войны был в курсе всего, что касалось формирования восточных частей, неоднократно приезжал в Бранденбург и его окрестности, которые союзническая авиация бомбила крайне редко.
2 апреля 1945 года личный состав бригады в количестве 3400 человек в торжественной обстановке принял присягу на верность Украине и Украинской национальной армии. По свидетельству бывших солдат и офицеров бригады, ее личный состав после принятия присяги самостоятельно, не дожидаясь приказов и разрешений, разместил на униформе национальную символику.
В планах немецко-украинского командования 2-й бригаде 2-й дивизии УНА отводилась роль защитника окрестностей Бранденбурга. 1-я бригада должна была действовать отдельно на отведенном ей участке фронта. До конца своего существования обе бригады не использовались как единая 2-я дивизия УНА. Причиной этого было полное недоверие немецкого руководства к личному составу 2-й бригады, в основной своей массе состоявшей из галичан-националистов. Немецкое руководство опасалось негативного воздействия бандеровцев на солдат 1-й бригады 2-й дивизии УНА.
В ночь на 23 апреля 1945 года расположение 2-й бригады было атаковано советскими войсками под прикрытием артиллерии и пулеметов бронепоезда. Советская пехота предприняла маневр по окружению Бранденбурга. Во время артобстрела были уничтожены электростанция, армейские склады. Из-за отсутствия электричества местность осталась без питьевой воды. 27 апреля была уничтожена кухня, и личный состав бригады остался без питания, т. к. запасов продуктов и воды сделано заранее не было. В расположение бригады начали сбегаться семьи военнослужащих, что еще более усугубило общее положение. Окончательная катастрофа пришла вместе с уничтожением линии связи с командованием. Штаб бригады не успел уничтожить штабные документы, и они попали в руки наступавших советских войск.
