том, чтобы это исправить. Она столько видела, столько пережила, так страдала, и тут ей говорят: «Да ты, оказывается, нам ни к чему». Зря она, выходит, стольких погубила.
КИТ ХАРИНГТОН: Сложно сыграть то, что происходит между Джоном и Дени, когда она превращается в ту, кто ему совсем не по душе. Он не может оправдать ее жестокие действия и каждый раз, целуя ее, вспоминает, что они родственники. Режиссер Мигель Сапочник говорил с нами обо всем этом, и подход у него был такой: Джон человек как бы верующий, а она смотрит на все с практической точки зрения. Почему бы не соврать, если надо? Но себе Джон лгать не может и молчать не желает. Не может утаить это от сестры. На него давит и это, и то, что Дени его тетка. Теперь он всегда прерывает поцелуй первым.
А дальше, по выражению Кларк, «начинает рваться одна струна за другой». В битве с армией мертвых Дейенерис теряет дорогого ей сира Джораха. Варис, узнав, кто Джон на самом деле, плетет интриги, чтобы посадить его на Железный Трон. Дейенерис, остро чувствуя свое одиночество, в приступе паранойи казнит его драконьим огнем, а Джон и Тирион после этого вновь задаются вопросом, стоит ли хранить верность такой королеве.
ДЭН УАЙСС: Самая крупная ошибка Тириона в том, что он наконец в кого-то поверил. Он, как и все мы, надеялся найти человека, за которым мог бы пойти.
КОНЛЕТ ХИЛЛ (ВАРИС): Варис до конца остается верен своему слову. Все, чего он хочет, – это честный правитель на троне. Он много раз говорит об этом. «Любовь, вожделение и прочие страсти не отвлекают меня». А те двое, которые, по его мнению, должны сохранять ясность разума, как раз влюблены. Все вполне понятно. Он знает, что должен остановить ее и что, возможно, погибнет при этом.
ЭМИЛИЯ КЛАРК: Я обожаю Вариса, я люблю Конлета, но больно уж часто он перебегает туда-сюда. Она ведь предупреждала его. Другого выбора у нее просто не было.
КОНЛЕТ ХИЛЛ: Он действовал, как всегда, успешно. Результата он уже не увидит, но все сделал правильно. Умер Варис достойно, и дракон, клянусь, не хотел его сжигать.
Джеймс Ланнистер, схваченный при попытке пробраться в столицу к Серсее, брошен в темницу. Тирион предает Дейенерис, освобождая его.
ПИТЕР ДИНКЛЭЙДЖ: Дейенерис с ее драконами – чистый нитроглицерин. Она хочет сделать мир лучше, и он ее в этом поддерживает, но не всегда может совладать с собственными страстями. Ему важно понять, кто он на самом деле. Из-за того что он предал Серсею и Тайвина, совесть его не мучает, но брат, Джейме, – дело другое. Да и смерть Вариса, самого близкого его друга (помимо Джейме), сильно его подкосила.
Эурону тем временем удается сбить Рейегаля в воздухе, и у Дейенерис остается всего один дракон, Дрогон. Кроме того, Грейджой берет в плен и привозит к Серсее Миссандею, друга и советницу королевы. Это приводит к противостоянию у ворот Королевской Гавани: Серсея отказывается сдаться, угрожая убить ее.
ДЭВИД НАТТЕР: Снималось это на настоящей стене, но актеры на такой высоте долго не простояли бы. Мы сняли их крупным планом, а все остальное время вы видите на стене дублеров. Что до Миссандеи, то я сторонник того, что каждый должен блеснуть в свой последний момент. Я позволяю им все, что они находят уместным.
Миссандея, зная, что смерть неизбежна, видит вдали Дейенерис и выкрикивает по-валирийски: «Дракарис!»[39]
НАТАЛИ ЭММАНУЭЛЬ: Это возвращает нас к моей первой сцене с Дейенерис, где мы обсуждаем, как я могу умереть. Миссандея всегда говорила, что готова отдать свою жизнь, но мы надеялись, что ей не придется. Я во многих интервью говорила, что не возражаю и что для меня было счастьем поучаствовать в таком сериале. Хотелось только, чтобы ее финальный момент запомнился, – и это, похоже, случилось. Она смирилась с судьбой.
ДЖЕЙКОБ АНДЕРСОН (СЕРЫЙ ЧЕРВЬ): У меня сердце разрывалось, но здесь это неизбежно: все, кто находит счастье, должны смотреть, как у них его отбирают. Я знал, что кто-то из них не жилец, и честно полагал, что это будет он, Серый Червь. Думал: «Заберите лучше меня». А грустнее всего то, как ее потеря подействовала на него и на Дени. Когда Миссандея умирает, умирает и Серый Червь – он снова становится роботом, машиной для убийств.
НАТАЛИ ЭММАНУЭЛЬ: Она была отважной и доказала свою силу и бесстрашие, хотя и не владела мечом. Она знает, что делает, и держится твердо. Я не хотела, чтобы она лила слезы. Она верит в свою королеву и ее дело. Я хотела сделать свою героиню сильной, а это трудно, когда тебя переполняют эмоции. Фантастическая сцена. Жаль, конечно, что ее не оставили в живых и что она стала катализатором безумной ярости Дейенерис. Мне было грустно смотреть, как она умирает, – я, кажется, даже слез не сдержала. Для меня это в самом деле большая утрата.
Эммануэль упоминала в нескольких интервью, что зря ей не дали в восьмом сезоне поговорить с Дейенерис – или, возможно, с Серсеей. Раньше в «Престолах», как правило, устраивали диалоги между персонажами, которые встречаются впервые.
ДЭВИД НАТТЕР: По-моему, это правильно. Для Серсеи Миссандея – просто пешка, она не стала бы с ней говорить. Выбрав другой вариант, мы бы поступили нечестно.
Дейенерис смерть Миссандеи приводит в ярость. Готовясь к штурму Королевской Гавани, она снова обращается к Джону Сноу, ища любви и поддержки.
ЭМИЛИЯ КЛАРК: Это последняя соломинка, за которую она держится. Дейенерис думает, что он любит ее, и этого ей достаточно. Достаточно ли? Есть ведь еще надежда, воля, желание, что наконец нашелся кто-то, принимающий ее такой, какая она есть, со всеми ее ошибками. Готовый сказать: «Я с тобой». А он ни хрена не с ней!
Это ведет к пятой серии восьмого сезона, «Колокола», самому спорному моменту во всем сериале. Дейенерис уничтожает защитников Королевской Гавани, флот Эурона, отряд Золотых Мечей. В городе звонят колокола, возвещая о сдаче. Железный Трон достается ей. Дейенерис верхом на Дрогоне видит вдали Красный Замок. Серсея стоит у окна башни, ожидая своей участи. Столицу могли бы занять с минимальными потерями, но Дени описывает круги, и солдаты вместе с мирными жителями горят за грехи своей королевы.
НАТАЛИ ЭММАНУЭЛЬ: Просто сердце разрывается. Я знала, что у нее с головой не все в порядке, но пока не
