Студенческая работа Евгения, к которой Петр относился с легкой иронией, и дальнейшее его «самосовершенствование» не остались незамеченными. Руководство Космического института организовывало лабораторию дальнеуправления, чтобы освоить новое чудо техники – «лунный вездеход», созданный для реальных целей упорным совместным трудом многих научно-исследовательских институтов и заводов. Это поразительное творение, по своему техническому совершенству достойное современных космических ракет, в основных чертах напоминало наивную танкетку Евгения.
И именно Евгению было доверено освоение нового «чуда». Для этой цели он был приглашен работать в Космический институт. Он пришел туда неожиданно для брата, своим путем. И вместе с Наташей… Она так хотела. Тихая, она всегда добивалась своего.
В Москве отношения Петра с Наташей начали складываться по-новому. Молодой доктор наук, профессор, вероятный участник экспедиции на Луну, стремился избежать всего, что хоть чем-нибудь могло его ослабить, отвлечь.
И вот почти накануне полета космического корабля «Искатель» его командир подобрал с земли Наташину косынку и бережно положил ее в карман.
К даче, которую они с братом снимали в поселке Космического института, Петр шел медленно, погруженный в раздумье. На веранду поднялся тяжело, словно не он брал с шестом высоту более четырех метров.
На веранде, сидя на стуле с шитьем в руках, спала маленькая старушка. На столе было собрано к чаю, чайник прикрыт мягкой куклой, чашки расставлены, хлеб нарезан, на тарелку наброшена салфетка.
Только оставаясь наедине, забывала старушка про свои годы, казалась себе по-прежнему легкой и ловкой, быстрой и задорной, той самой Настенькой, на которую загляделся видный Сергей Громов с Обуховского завода. Такими же крепкими, задорными росли мальчики – старший Петя и младший Женя. Их очень любили не только она и муж, но и свекор. Старик все хотел, чтобы они стали потомственными мастеровыми. Этого же хотел и отец. Петя настырный был, вечно добивался «почему». Росли вместе, а совсем разные. Младшенький не за старшим шел, норовил все по-своему. И дрались, бывало, не разнимешь. Но друг друга никому в обиду не давали.
Не привелось ни отцу – с первых дней войны в подводники ушел, ни свекру – в блокаду старик помер – братьев Громовых на Обуховском заводе увидеть. Своим пошли они путем, и не угадать было тогда…
Вдруг старушка вздрогнула, открыла глаза. В дверях веранды стоял Петр. Она бросилась ему на грудь.
– А ты и чай собрала, словно знала, – сказал Петр, ласково обняв мать и усаживая ее к столу.
– Да я каждый вечер собираю. Все думаю, вот приедете…
– Работа, мама. Сама понимаешь.
– А ты один?
– Заходил за Евгением. Там только Наташа была.
– Так где ж она? – всполошилась мать.
– Разобиделась, убежала…
– Нехорошо это, Петя, – с упреком сказала мать, хлопоча у стола. – Лучше бы ты год назад послушался матери, женился на Наташе.
– Не береди, мама, – Петр резко отодвинул стул, за спинку которого держался. – Как ты не понимаешь! Я уже знал тогда… Не имею я права… Есть дела, на которые можно идти только одиноким.
Мать обернулась и покачала головой.
– Одиноким? А меня разве нет?
Петр подошел к ней и обнял за плечи:
– Ты у меня сильная. А я не могу ни ее связывать – пусть будет свободной, ни себя ослабить.
– Думаешь, это от силы у тебя? От слабости. Я, жена подводника, в Ленинграде на пирсе стояла, вас с Женей за руки держала. Глаза проглядела…
– Не надо, мама!.. Я-то знаю твое горе. Потому и о других думаю.
– Неверно это, Петя, неверно… От себя и на Луне не спрячешься.
За верандой послышался шум, распахнулась дверь, влетел Евгений, возбужденный, радостный, сияющий…
– Чай отменяется! – воскликнул он. – Бокалы для шампанского! – И он взмахнул в воздухе завернутой бутылкой.
– Что это ты? Рано еще его провожать, – насторожилась мать.
– Не придется его провожать, мама! – загадочно заявил Евгений. – Все в порядке! Никуда он не полетит.
– Да что ты, Женечка! – удивилась мать. – Столько труда и не полетит?
Евгений опустился на стул и с грохотом поставил бутылку на стол:
– Поздравьте, наша танкетка блестяще прошла испытания!
– Я этого ожидал, – сказал Петр.
– Ну, тогда можно и выпить, – согласилась мать.
– Танкетка полетит на Луну! Вместо Петра! Вместо людей.
Петр молчал.
Евгению стало не по себе. Он ждал взрыва, бури. Он продолжал говорить матери, но смотрел на брата:
– Понимаешь, мама… Человеку незачем быть на Луне. Он не может жить без защиты атмосферы. Пусть за него все сделают автоматы. Их дешевле забросить туда!
Петр встал:
– Бухгалтерия Космоса! Дешевле, проще! Всякий прибор – тупой и бездумный исполнитель! Что может сделать управляемый робот? Что он может сделать по сравнению с человеком, находчивым, изобретательным, ориентирующимся в любом положении, с натренированным телом, которое бесконечно совершеннее неуклюжих машин!
– Но я – душа управляемой мною машины. Понимаешь?
– Вот потому-то и сам становишься таким же тупым и бездумным, как ваша танкетка.
– Оставь ее в покое!
– Я-то ее как раз и не оставлю. Ей всегда нужно давать задания.
– Это будет делать ее водитель… с Земли, – повысил голос Евгений.
– Тебе придется примириться с тем, что приказывать водителю буду я… с Луны, – невозмутимо заявил Петр.
– Что ты хочешь сказать?
– Что тебе не удалось подложить мне «свинью»! Думаешь, испытали замечательную машину, которой можно управлять на Луне, так и не полетят на Луну люди, рейс «Искателя» отменят?
– Отменят!
– Нет, решение иное. Оно мне известно.
– Какое?
– Полетят два «Искателя». На одном мы с Аникиным, на другом – ваша танкетка. А на Луне она нам пригодится.
– Что? – Евгений вскочил. – Ну нет! На Луне танкетка многое докажет… И раньше всего, что ты там не нужен!
– Я там не нужен? – грозно надвинулся на брата Петр. – Ты понимаешь, на что замахиваешься? На самое для меня святое!
– Оставь свой звонкий топот. Сам ты что делаешь? – отступив на шаг, крикнул Евгений. – Только что ревущую Наташу встретил.
– Мальчики! – встала между сыновьями мать. – Да что вы, право!.. В детстве и то так не дрались. Если лететь, так по-братски.
Евгений этой же ночью добился свидания с академиком Беляевым. Академик, предупрежденный по телефону, сам открыл Евгению дверь. Как всегда изысканно одетый, словно и не спавший, он тихо провел его по коридору, потом плотно запер дверь кабинета.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
