…И ничего не произошло. Ничего страшного. Внутри было темно и пусто, никто не пытался на меня напасть. Слабый свет, льющийся сквозь трещину, выхватывал из мрака кусок белого, зеркально-гладкого пола. Похоже, что внутри это сооружение было куда вместительнее, чем казалось снаружи.
— Что за охровщина, — пробормотала я и собралась уже лезть обратно, как вдруг ощутила чье-то присутствие.
Этот кто-то неслышно подкрался сзади и теперь стоял у меня за спиной. Я кожей чувствовала тепло его тела, живое тепло, я замерла, как сжатая пружина…
— Ирбис, — уха коснулся невесомый шепот, — теперь я знаю, откуда взялась Крипта Великого леса.
— Хаэлли?!! — в происходящее не верилось.
Резко обернувшись, я нос к носу столкнулась с нашим эльфом. Ошибки быть не могло: передо мной, купаясь в мягком полумраке, стоял Хаэлли, на которого хотелось смотреть, которым хотелось восхищаться…
— Хайо, так ты живой! — я протянула руку, коснулась его плеча и почувствовала легкое покалывание в запястье.
Он улыбнулся. Странно улыбнулся, очень мягко — я еще ни разу не видела, чтобы Хаэлли улыбался именно так, раньше он всегда ограничивался усмешкой.
— Нет, Ирбис.
— Что?..
— Я погиб, выталкивая Приграничье, — спокойно пояснил Хаэлли, — я выполнил свой долг охотника.
— Но я… не понимаю, — я шмыгнула носом, все еще рассматривая эльфа, — охр, но ты же как живой!
— Если бы ты слушала внимательно, то все бы уже поняла, — сварливо отозвался Хаэлли, — я тебе сказал, что знаю теперь, откуда взялась наша Крипта. Это шрам, оставшийся на теле этого мира после того, как Приграничье вытолкнули, понимаешь? Великий лес, ну как мне тебе объяснить? Все повторяется. А то, что Крипта — это окно в тот мир, куда уходят эльфы — совпадение, случайность. Просто так получилось.
— А-а-а, — протянула я, боясь разочаровать Хаэлли.
— Ничего ты не поняла, — он вновь улыбнулся, покачал головой, — пройдет время, и я стану другим.
— Как морфы?
— Нет, как заново рожденное существо в другом мире. Но сюда я прихожу пока что таким, каким себя помню.
— Так ты — это твое воспоминание?
Хаэлли внимательно посмотрел на меня. Пожевал губами, видимо, раздумывая, стоит ли вдаваться в подробности собственного посмертного существования.
А затем он вдруг раскрыл мне объятия.
— Иди ко мне.
— Очень лестное предложение. Не знаю, что и думать.
— Ничего не думай, — строго сказал Хаэлли, — просто иди ко мне.
— Мне неприятно к тебе прикасаться, — буркнула я, — забыл, что ли?
— Но ты же ушла из замка, собираясь в скором времени умереть окончательно? — ехидно поинтересовался этот несносный и одновременно прекрасный эльф.
— Это так. Но, знаешь ли, непривычно будет с тобой обниматься…
— Замолчи. И просто иди ко мне.
Я повиновалась. Хайо, да какая разница, угробит меня сейчас свет Хаэлли или чуть позже крестьяне с топорами? И потом, заснуть навсегда в объятиях эльфа все-таки куда приятнее…
Я подошла к нему вплотную, положила голову на плечо, прижалась к его сильному, мускулистому телу. По позвоночнику прокатилась первая волна — как будто кто-то с силой провел толстым ржавым гвоздем. Я стиснула зубы, чтобы не вопить, и еще сильнее прижалась к Хаэлли, зарываясь носом в мягкий ворот его замшевой куртки.
— Ирбис, — прошептал он мое имя, — Ирбис…
— Спасибо, — судорожно выдохнула я и закрыла глаза.
Мое темное, ненастоящее сердце охватила боль. Оно рвалось на части, оно дергалось в груди, сжималось, как резиновый мячик. Я инстинктивно дернулась, пытаясь вырваться из цепких объятий самой смерти, но Хаэлли держал крепко.
— Пусти! — взвизгнула я, не вытерпев, — пус…
— Ты будешь… — шепот Хаэлли оборвался.
А потом меня подхватил светлый поток и понес, играючи, куда-то наверх. И я снова увидела особняк семьи Валле, ледяные фигуры в саду и гоблина Мырьку, но почему-то не старого, а молодого еще. Картинки замелькали быстрее. Интернат, Ринка, вышивка. Старые башни Оссена, Вагау, снова Оссен. Таверна, убийцу везут на казнь, поезд, мертвяк со швом через живот, Минерва, Талья, Лерий Аугустус, разбойники на дороге. Все. Свет оборвался, и все провалилось во тьму, где уже не было ничего. И тогда я услышала, как кто-то плачет, и узнала свой собственный голос. Рыдала я сама.
***
— Хаэлли! Вернись, Хаэлли-и-и-и!
Отрывая голову от холодного пола, я судорожно шарила взглядом по стенам. Мне хотелось вернуться, мне снова хотелось прижаться к эльфу, ощущая его живое тепло. Охр, как же здесь было холодно. И Хаэлли, субъект еще тот — непонятно что сделал и смылся. Впрочем, на него похоже.
Я оттолкнулась от пола дрожащими руками, села. Начал колотить озноб, одежда вся была мокрой, и я вспомнила, что оставила перед входом в это яйцо смену одежды. Та-ак, милочка. Теперь как хочешь — хоть ползком, хоть на четвереньках — выбираемся из этого замечательного местечка. Что он говорил, мой лучезарный эльф? Что-то про Крипту. Обняться пожелал на прощание. Навести бы еще порядок в мыслях, путаются, как нитки, когда в них забрался котенок…
И снова я протиснулась в щель, сдирая пальцы вкровь, выдавливая свое тело наружу. Хорошо еще, что встретился Хаэлли. Увидеть морфов было бы куда менее приятно.
В глаза брызнул солнечный свет, в лесу стояло чудное утро. Деревья, разрумяненные осенью, напоминали янтарные бусы моей драгоценной матушки. И — охр побери! — рядом с моей сумкой на земле сидел Шерхем Айлан Виаро, а чуть поодаль щипала травку гнедая лошадь из замка Штойца.
Он быстро поднялся и двинулся ко мне, имея при этом подозрительно растерянный и бледный вид.
— Ирбис.
— Не нужно было за мной идти, — пробормотала я, невольно пятясь.
— Почему ты ушла?
— А ты не понимаешь? — я обреченно уставилась на пуговицы на его куртке. Смотреть в глаза не хотелось, потому что это было бы слишком больно, слишком немилосердно.
— Не понимаю, — он покачал головой.
— Я едва тебя не сожрала, а ты не понимаешь, — разозлилась я, — ты что, в самом деле настолько слеп? Не видишь, во что я превращаюсь, и этого не остановить?
— Ты можешь оставаться человеком столько, сколько захочешь, — быстро возразил он, но голос предательски дрогнул, — если бы я видел, что в тебе уже не осталось ничего… то я бы…
— Что? — и я подняла глаза, — ты бы сам меня прикончил, да? А ты в этом уверен?!!
Шерхем вдруг побледнел, почти отшатнулся от меня. Губы решительно сжались, но в глазах плескался страх. Ну да, да. Кому ж понравится вот так, лицом к лицу с умертвием?
— Ирбис, — одними губами прошептал он, — ты…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
