но при этом он был большим хозяином тут, чем я. Он не имел ни малейшего понятия, каково это — жить здесь, но это место, тем не менее, встречало его с распростёртыми объятьями.
Жестоко, чёрт.
Я хотела почувствовать себя здесь, «как дома» хотя бы сейчас. В тот момент я искренне завидовала Дису… Но потом в полумраке раздался хриплый угрожающий голос.
— Эй, — протянул Шес, продолжая таращиться на Диса безумным взглядом. — Ты это серьёзно, что ли?..
Я покосилась на его импровизированное оружие, которое вожак сжал в руке. Этот жест и интонация не предвещали ничего хорошего. Я даже занервничала. Несмотря на то, что у нас были пушки, этот мужик с трубой выглядел самым грозным противником из всех, с которыми мне доводилось встречаться. В нём не было ни капли цивилизованности. Он дрался не ради чести, как Дерил, не во имя принципов, как Индра, и не для банальной показухи, как делал тот же Гай, а мне ведь до последнего казалось, что он самый чокнутый из бойцов, с которыми вообще можно столкнуться. Но даже Гай в глазах Шеса был бы жертвой. Потому что таких, как Гай, Шес ел на завтрак. Неметафорически.
Дис смотрел на него, явно в настроении принять вызов. Ему наскучило издеваться над слабаками, похоже, и он был рад переключиться на противника посерьёзнее. Шес был высоким и мощным, не в пример остальным трущобным доходягам, чьё меню не изобиловало мясом. А то, что он не просто выжил, но и поднялся в таких условиях, говорило не только о его силе и коварстве, а о том, что он намного сильнее и коварнее, чем можно было представить…
Шес уронил металлическую трубу в песок, одновременно с тем падая на колени.
Чё?
Я отпрянула от неожиданности, даже его жест повиновения расценивая, как нападение.
— Эй, — повторил он, и то, что поначалу показалось мне наездом, оказалось праведным возмущением. — Этот пацан и девка… Это что, лучшее из того, что у тебя есть? Почему ты стоишь здесь и просишь их? Это тебя просят. Смотри сюда! Так нормально? Этого достаточно, чтобы ты вспомнил? — Он был похож на одержимого и явно верил в ту чушь, которую нёс. Это выглядело дико, но лучше так, чем он начнёт махать трубой, которую оторвал голыми руками. — Тебе нужен солдат? Возьми меня! Хочешь женщин? Я дам их тебе! Хочешь жертву? Бери любую.
Это выглядело жутко само по себе, но потом люди в темноте начали скандировать с каждой секундой всё громче:
— Бери! Бери! Бери!
Когда Дис посмотрел на меня, я почувствовала себя незначительнее стоящего на коленях Шеса. Чёрт его знает, о чём он там себе думал, глядя на меня так.
— Идёт.
Глава 65
Как я узнаю в дальнейшем, у Шеса и его приятелей были причины так крепко помешаться на Дисе.
Они росли в среде фанатиков, которые занимались работорговлей. Эти сектанты похищали красивых детей и девушек, а потом продавали их пришлым. Дельцам с Цитры, в основном. Их товар пользовался большим спросом. Успехи меченного альбиноса, купленного здесь когда-то за гроши, сделали здешним работорговцам отличную рекламу…
Думаю, рано или поздно это бы всё равно случилось: Дис бы пришёл сюда однажды, чтобы отомстить. Но так совпало, что ему пришлось искать здесь саблю Паймона. Нет ничего удивительного в том, что он был особенно безжалостен к местным.
Возвращаясь к Шесу: он оказался «залежавшимся» товаром — буйным и непредсказуемый, но торгаши оставили парня, потому что он был отличной нянькой для младших. Младшие, в то же время, были сдерживающим фактором для него: если бы он сбежал, то досталось бы его подопечным.
В обязанности Шеса входили охрана и снабжение… Или вернее сказать, «охота»? Сектанты питались, как и положено высшему звену пищевой цепи. Считая себя избранными, они всеми возможными способами демонстрировали своё превосходство. В глазах впечатлительных детей эти психи, действительно, казались полубогами. Они выделялись на общем фоне больных, глупых, отчаявшихся отбросов, они были сильнее, коварнее, хитрее и убедительнее любого из людей.
Шес был рабом пятнадцать лет. Если он и знал когда-то нормальную жизнь, то совершенно забыл о том, каково это. Он привык к тому, что день Искупления — самый спокойный из всех в году: иерархи постятся, молчат и молятся. Даже им не позволено убивать в этот день. И меньше всего они хотели бы умереть в этот день сами…
Это, наверное, была та ещё картина.
Неудивительно, что Шес тронулся умом, когда увидел, как армия во главе с меченным альбиносом уничтожает мир, с величием которого, по его мнению, ни один другой не мог сравниться. Самых неприкосновенных людей на свете перебили за секунды. Самое забавное? Децема сделала это мимоходом. Это не было их целью. И они не считали сектантов достойными противниками. Даже просто теми, с кем нужно считаться. Тех, кого Шес считал неприкосновенными, любой солдат Децемы считал падалью.
Он наблюдал за бойней из укрытия, в котором спрятал «товар». Когда всё закончилось, те из рабов, кому было куда вернуться, ушли. Но были и те, кто остался в трущобах, кто уже не мог жить по-другому — зависимые, покалеченные, пугливые. Шес стал им новым хозяином — рачительным и добрым. Под его защитой они не знали ни жажды, ни голода, ни другой нужды… Но самому Шесу этого было недостаточно. Он знал, что по-настоящему великим сможет стать, только если последует за Ним.
И вот в итоге четыре года спустя Шес ехал в одной с нами машине. Дис сидел рядом с ним. Напротив вжался в кресло Раск, безуспешно пытаясь спрятаться от нацеленного на него "змеиного" взгляда. Я уже вправила ему нос, и теперь он держал у лица окровавленный платок.
— Ты похож на мышонка, — заметил Шес, и Раск вздрогнул.
— Т-ты это мне?
— Не возражаешь, если я так и буду тебя назвать?
— Чё?..
— Не возражаешь, если я съем тебя?
— Я… я не из «этих»… — бросил он, давая понять, что даже если Шес говорил в переносном смысле, это для него всё равно неприемлемо.
Боги.
— Отвали от него, — проворчала я, хотя сама робела не хуже Раска.
Шес улыбнулся, демонстрируя заточенные зубы.
— Учусь быть вежливым. Так это принято у людей внешнего мира? Пытаюсь соответствовать.
Ну да, конечно, в прошлом он о таком даже спрашивать бы не стал.
— Какого чёрта он тут делает? — решила спросить я у Диса, который выглядел так, будто вовсе в происходящем не участвовал.
— Ты же сама сказала, что
