Монахи Троице-Сергиева монастыря, узнав о московской трагедии, тут же отправили монастырских слуг на помощь ополченцам и стали писать и рассылать грамоты по городам с призывом ко всем православным людям — немедленно начать самую беспощадную борьбу с «кровоядцами проклятыми люторами и латынью». В этих писаниях подробно рассказывалось о злодеяниях интервентов: «Конечное разорение и погибель святым Божиим церквям, осквернение чудотворных образов, многоцелебным мощам поругание, инокам многолетним и инокиням добродетельным обругание и осквернение… От старец даже и до сущих млеко младенец всякого возраста и всяк народ общий христианский и множество безчисленное во градех и в селех христианскиа работныя чади не все ли от них без милости пострадашя и горькими и лютыми смертьми скончашася и в плен разведены бышя?» (Сказание Авраамия Палицына. СПб., 1909. Стб. 302–303.)
С большой печалью была воспринята весть о разорении и сожжении Москвы и в различных городах. Один из провинциальных книжников написал по этому поводу сочинение «Плач о пленении и конечном разорении Московского государства». В нем он не только рассказал о предшествующих событиях, но и разоблачил коварство польского короля Сигизмунда III: «В та же времена воста на православную христианскую веру нечестивый литовский король, и великую ярость и злобу воздвиже, и приде во область Московскаго государства под град Смоленск, и многие грады и села разори, церкви и монастыри разруши». Обличил он и русских изменников, которые «ради мимошедшия суетныя славы улишиша себе будущаго превечнаго живота и бесконечнаго веселия, и устроиша себе посланниками к злочестивому королю… в слабострастие, лихоимания ради и грабительства, уклонишася и такоже кровь християнскую, яко воду, проливаша». О событиях в Москве в Вербное воскресенье 1611 г. он написал так: «Окаянии поляки и немцы, иже внидоша с ними в царствующий град, нечестивии руци своя на брань, и жестокосердо, яко лви, устремишася, иже преже огнем запалиша многая места святых церквей и домова, и потом воздвигоша меч на православных християн и начаша безмилостивно посекати род христианский и пролияша, аки воду, кровь неповинных, и трупия мертвых землю покрыша. И обагришася многонародною кровию и всеядным огнем вся святыя церкви, и монастыри, и грады, и домы истребиша, устроением же от камения церкви разграбиша и живописанныя иконы Владычни и Богоматери его и святых угодников Его с учрезжденных мест на землю повергоша, и безчисленныя корысти, всяких предрагих вещей, руце своя наполниша. И сокровища царская, многими леты собранная. Их зрети было таковым неудобно, расхитиша. И раку блаженнаго и целебноносного телесе великаго Василия о Христе юродиваго, разсекоша на многи части». (РИБ. Т. 13. Стб. 228–232.)
Разорение Москвы вызвало большое возмущение и у руководителей Первого ополчения. Они решили действовать немедленно. Первым к городу выступил А. Просовецкий с тридцатитысячной конницей. Он занял Симонов монастырь, в котором находились беглецы из Москвы. Попытки поляков выбить ополченцев из монастыря закончились полной неудачей. Более того, когда интервенты стали возвращаться в Москву, Просовецкий ударил им в спину и нанес ощутимый урон.
Вскоре к городу подошли и остальные отряды ополченцев. Общая их численность достигала 100 тысяч. На собрании воевод был разработан план наступления, согласно которому у каждого был свой участок. П. П. Ляпунову было поручено взятие Яузских ворот Белого города. Д. Т. Трубецкой и И. М. Заруцкий должны были атаковать укрепления со стороны Воронцова поля. Ф. Волконский, И. Волынский и Ф. Козловский должны были захватить Покровские ворота, A. B. Измайлов и А. Просовецкий — Сретенские ворота, В. Ф. Мосальский — Тверские ворота Белого города.
Наступление было назначено на раннее утро 1 апреля. Ополченцы сражались настолько мужественно и стремительно, что очень скоро большая часть Белого города от Яузы до Неглинки оказалась в их руках. Здесь они создали свой лагерь, огородив его телегами с пушками.
Затем на общем собрании всей рати было решено избрать главных начальников и всем дать клятву друг другу в том, чтобы биться за Веру и Отечество до последней капли крови и не изменять общему делу.
Крестоцеловальная запись Первого ополчения Апрель 1611 г.
«Я, имя рек, целую сей животворящий крест Господень на том, что нам за православную христьянскую веру и за Московское государство стояти и от Московского государства не отступати, королю и королевичу польскому и литовскому крест не целовати, и не служити, и не прямити ни в чем ни которыми делами, и с городами нам за Московское государство на польских и литовских людем стояти за один, и, прося у Бога милости, Московское государство от польских и литовских людей очищати, и Короля, и королевича польского и литовского на Московское и на все государства Российского царствия не хотети, и с королем, и с королевичем, и с королевскими польскими и литовскими людьми и кто против Московского государства с ними станут, и нам против их за Московское государство и за веру государства Российского стояти и битися с ними неослабно, сколько Бог помощи подаст. И с королем, и с королевичем нам, и с польскими, и литовскими людьми, и с русскими, которые королю и королевичу прямят, ни словом, ни какими мерами не ссылатися, и на Московское государство, и на все государства Российского царства, и на православную христианскую веру лиха никакого не умышляти, никоторыми делами, и никоторою хитростию, и меж себя смутных слов никаких не вещати, и скопом, и заговором, и никаким злым умышлением никому, ни на кого не приходити, и никому никого меж себя не грабити и не побивати, и лиха никоторого никого меж себя ни над кем не делать, ни в чем не чинити препятствий, и за православную христианскую веру, и за Московское государство стояти единомышленно безо всякого сумнения, по сему крестному целованью». (СГГД. Т. 2. М., 1819. № 252.)
Всего оказалось, что в Первое ополчение входили служилые люди из следующих городов: Дмитрова, Ростова, Ярославля, Кашина, Мурома, Владимира, Нижнего Новгорода, Пошехонья, Романова, Вологды, Галича, Архангельска, Переславля-Залесского, Костромы, Юрьева-Польского, Калуги, Можайска, Лихвина, Брянска, Мещерска, Воротынска, Волхова, Рязани, Тулы, Коломны, Серпухова. Поддерживали ополченцев жители Казани, Свияжска, Чебоксар, Перми, Вятки, Чердыни, Устюга, Солигалича, Поморья и Сибири.
На «Совете рати» было решено создать временное правительство «Совет всей земли» во главе с тушинскими боярами Д. Т. Трубецким, И. М. Заруцким и думным дворянином П. П. Ляпуновым. При них было образовано несколько приказов: Разрядный (занимался росписями полков и различными служебными назначениями), Поместный (распределял земли московских бояр, сторонников Сигизмунда, между ополченцами), Большой приход (собирал налоги с территорий, подчинявшихся ополченцам), Большой дворец (ведал землями, принадлежащими царям), Разбойный (занимался борьбой с грабежами и разбоями), Земский (решал различные вопросы в городах).
Для урегулирования отношений между ополченцами 30 июня 1611 г. на «Совете всей рати» был принят «Приговор» — своеобразный закон, которому должны были все подчиняться. В нем было четко зафиксировано, что правителями рати были избраны Трубецкой, Заруцкий и Ляпунов. В их ведении находились земские, ратные дела и судебные дела. В «Приговоре» было отмечено, что все чины могли иметь столько земли, сколько у них было при прежних государях. Кроме того, был зафиксирован следующий порядок раздачи поместий: земли, отнятые без земского приговора, вернуть прежним владельцам; дворцовые и черные волости отписать во Дворец. Но беспоместных и разоренных детей боярских наделить поместьями из числа тех, которые конфискованы у сторонников короля. Не отнимать вотчин и поместий у смоленских послов, у осажденных смолян, у сподвижников Скопина, у вдов и детей погибших дворян. Вернуть все земли, отобранные у церквей и монастырей. Казакам и атаманам, которые служили давно, предлагали либо получить поместье, либо денежное и хлебное жалованье. Им было категорически запрещено грабить и убивать мирных жителей. Корм с городов можно было собирать только по указу правительства. Всех воинских людей, замеченных в разбойных действиях, следовало разыскивать и сурово наказывать, вплоть до смертной казни. Крестьян и беглых людей необходимо было разыскивать и возвращать прежним помещикам. В заключение в «Приговоре» писалось, что если члены правительства будут «плохо радеть об общем деле», то их можно переизбрать на «Совете всей рати».
Таким образом, из текста «Приговора» можно сделать вывод о том, что руководители ополчения хотели восстановить прежний порядок наделения служилых людей землей и оградить мирных жителей от незаконных поборов.
