Вот так и появился в Соединенном Королевстве род мастера Ивора, прирожденные ювелиры. Ещё при Альваре Второй. Пожаловал королеве колье красивое, и стал жить да поживать…
Пока не настали смутные времена.
Мои дворяне любили золото. Естественно, они не любили за него платить. При старом короле дворяне особо не баловали, это в своем поместье, если оно есть, дворянин хозяин, а тут город… Могут и по голове настучать, не глядя на герб. Но как помер старый король, так все начало катиться, катиться, катиться… И прикатилось.
Что наемники и бандиты похищают людей, я уже давно знал. Ещё Вихор просветил. Но вот что дело было поставлено на такой поток… Командир наемников, тот, который сидел сейчас в тюрьме, очень когда‑то обидел почтенного мастера Ивора. Например тем, что его подручные не только убили отца мастера, почтенного мастера Гуна, так ещё и регулярно бесчестили жен и дочерей…
И теперь мастер очень хотел мести.
— Так почему же ты обращаешься ко мне, почтенный мастер? — Поднял я брови. — Тебе прямая дорога в королевский суд, к королевскому судье барону Алькону. Вот он‑то как раз тебя выслушает, и, если ты представишь свидетелей… Что лицо кислое стало?
В справедливость королевского суда тут не верили.
Ну да, как в первый раз подгулявшие наемники и рыцари хорошо развлеклись, так сразу собрался мастер Гун, приоделся в лучшие свои одежды, взял с собой одну из лучших диадем, да и поплелся к королеве в составе делегации.
Защити, матушка! Покарай!
Ну, матушка послушала, диадему прибрала, отдарилась десятком золотых монет и усовестила пришедших. Ибо негоже напраслину возводить на добропорядочных иностранцев! Одного из тех иностранцев мастер Ивор заприметил сразу почти что, он в карауле королевы стоял. Отвесил иностранец оплеуху почтенному мастеру и сообщил, что под вечер зайдет, дюже ему младшенькая понравилось.
— Хм. — Задумался я. — Сам понимаешь, мастер Ивор… Дел у короля много. Если ж я каждого наемника буду лично приказывать голову рубить, так это ж мне вообще времени на сон не останется. Оттого и наделил я барона Алькона правом судить от моего имени. Слышал уж, небось, про него?
— Кто ж не слышал про Лесного барона! — Поднял руки мастер Ивор.
— Вот–вот. Потому собирайся‑ка ты, собирай свидетелей и прямиком в королевский суд. Там вас рассудят по закону и по справедливости. И виновные не уйдут от ответственности. А теперь скажи‑ка, мастер, сколько я тебе должен‑то стал?
— Нисколько, Ваше Величество…
— Что, опять?
— Как можно…
— Можно–можно. Так давай, говори…
Кое‑как договорились на два десятка золотых.
А в королевском замке меня уже дожидался гонец с радостной вестью.
— Вот это там нашли? — Глядел я на знакомый мне сундучок. Ну да, в этот сундучок я как раз и вставил маячок–передатчик, который все это время и исправно пиликал, подавал сигналы. Не обманул меня продавец.
Открыл, вскрыл незаметно двойное дно. Угу, точно. Вот ещё диодик горит, работает! Надо будет ещё что‑нибудь у продавца заказать. Например, комплект раций, чтобы не бегать туда–сюда гонцам с секретными новостями.
— Ваше Величество! — Поклонился мне Брат. Его поклон сдублировал граф Слав, мирно маячивший рядом.
— Успешно?
— Пятеро пленных… Среди них точно Ночной король, простите, Ваше Величество, пленные на него указали. И ещё двое его приближенных, остальные так…
Особнячок взяли штурмом под вечер.
На это дело я не стал выделять стражу, на это дело я выделил Брата, главного королевского судью, и графа Слава. Им в подчинение дали полсотни воинов, гвардейцев, тех, кто лучше всего обращался с оружием. Дворяне, почти что все рыцари… И десятка гранатометчиков, которые и решили дело, забросав двор и коридоры гранатами.
Для начала окружили особняк, залезли в соседние дворы, которые оказались пустыми. Убоявшись трудностей переходного периода, хозяева дернули куда подальше, несколько слуг, оставшихся на хозяйстве, благоразумно не возражали. Накопились, швырнули гранаты и пошли врукопашную на осоловелых, контуженных жителей.
В особнячке защищались яростно. Люди с пеной у рта бросались на мечи и копья, с улыбками погибали под ударами. Потеряли мы двоих, ещё трое было ранено. Из них погибло побольше. Ну да, наркоманы, сидящие на горном отваре, почему‑то плохие воины. А уж когда все вокруг взрывается и рушится, вокруг дым…
Короче, никто не ушел. Кто сигал через забор, так на копьях и повисли, кто защищался, тех порубили. В подвалах нашли… Немного золота. Не очень много. Три–четыре сотни золотых.
— Вот и хорошо! Золото в казну, штурмовавшим выдать премии, по три золотых каждому. Пленные… Пусть сегодня посидят спокойно. Знаешь‑ка что… Посади‑ка его к мастеру Велимерию, а мастеру намекните… Что не станем его наказывать сильно. Да только Ночному королю руки свяжите, а то мало ли. Ой, поговорю я с ним за своих людей, ой, поговорю…
Эта Мойка мне просто уже надоела хуже горькой редьки.
Пора уже с ней заканчивать. Тем более что пушки у мастера Виктора получаются хорошо, замки да лампы спрос имеют, а уж когда и остальных товаров производство развернем….
Деньги нужны казне, деньги. Причем живые деньги, со стороны. В королевстве, стараниями графа Лурга и королевы, очень мало осталось свободной денежной массы для обращения.
Глава 20
Как и в сахаре заменителе
Что‑то в болтовне унизительно!
Премьер–Министр
— Привет! — Меня обняли со спины, закрыв руками глаза. — Ну‑ка, угадай, кто это?
— Моя любимая девушка! — Ответил я, накрывая её ладошки. Ну да, думала, что незаметно подойдет‑то? Зеркало, вернее, лобовое стекло электрички отражало не очень хорошо, но чтобы понять, что со спины подходит именно Маша, хватало.
— Ой! — Сказала Маша, отнимая руки и любуясь на кольцо на среднем пальце руки. — Эт‑то ещё что такое? Сережка? Откуда это?
— Это мне тебе мой подарок. — Сказал я.
— Вот это да! — Она отставила руку подальше, любуясь на колечко. — Вот это да–а-а–а… Сереж, откуда?
— Да так… Считай, что сам сделал!
— Но это ж не золото, нет?
— Да Машуль, ну что же ты? Я в них не разбираюсь, слушай. Кстати… Ты, может, кушать хочешь?
— Да уж точно, замучили меня эти операторы… Слушай… А у меня тогда для тебя тоже подарок есть. Гляди‑ка! — И она сунула мне в руку какой‑то сверток, в серой упаковочной бумаге, небрежно перехваченной синей лентой. Мы, студенты, в таком формате чертежи носим. — Ну‑ка… Эй, эй! Стой! Тут не вздумай разворачивать! Дома поглядишь, ладно? И вообще, ты собираешься девушку кормить, или как? — Меня пихнули в бок. — Поехали к тебе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
