Итальянка разбрасывала тысячи листовок, которые люди поднимали с асфальта и, не читая, выкидывали в ближайшую урну. Этим они помогали поддерживать порядок: еще парочка легко заработанных премиальных баллов.
Кое-какие газеты перепечатали агитационный текст, но без каких-либо результатов. Впрочем, на него, наверное, любопытно было бы взглянуть:
«Что вообще понимается под грехами?
Убийство? Если и существует Бог, неважно какой, то он никогда не мешал людям уничтожать друг друга. Напротив, войны стали просто инструментом, одним из многих, как избавиться от перенаселенности, а также помешать людям доводить другие биологические виды до полного исчезновения.
Воровство? Кто мы такие, чтобы считать, что принадлежащее нам принадлежит только нам одним и никому больше? Воровство не грех, это, скорее, отказ позволить другим владеть чем-то единолично.
Неуважение к имени Бога? Но если Бог существует, он, безусловно, существо слишком мудрое и разумное, чтобы поддаваться чувству гордости или самовлюбленности. Бог, если бы он существовал, смеялся бы и над теми, кто его почитает, и над теми, кто его оскорбляет.
Неуважение к святыням? Но нет ничего святого. Святые отцы, претендующие на разъяснение воли Бога, разве они тоже не впадают тем самым в грех гордыни? Претенциозность, ничего, кроме претенциозности.
Ангелы ни на что не влияют. И над ними есть высшая власть. Обращайтесь к Богу, если хотите, но знайте, что Богу нет абсолютно никакого дела ни до хороших поступков, ни до плохих.
Люди мира, проснитесь! Нет ничего хуже доброты!»
В своем рвении наша подруга выкинула к чертовой бабушке тибетскую «Книгу мертвых», свою прежнюю библию, и всем сердцем прикипела к красной книжечке «Изречений» Мао Цзэдуна. Ее возбуждал вкус этого китайского вождя к действиям.
Как и он, Стефания считала, что истинная природа мира проявляется в противоречии, и она с удовольствием сравнивала себя с Великим Кормчим, разглагольствуя о необходимости перманентной революции и саму себя готовя к Великому Походу. «Противоречие — двигатель мысли», — говорил Мао. «Революция, опосредованная злом, необходима человечеству», — доводила мысль до конца Стефания Чичелли.
У Мао была Красная Армия, у нее — армия черная. Ее войска развлекались своими дебошами. Тем лучше, это их заработок. За ту цену, которую они платят по своим грехам на том свете, пусть они сначала получат удовольствие, причинив немного зла в нижнем мире.
Нелегко давать задний ход в мире, охваченном добротой! «Бедняжки», — говорили про них повсюду, жалея этих злосчастных борцов, так подвергающих риску свою карму!
И все же благодаря им существование стало не таким блеклым. Все с нетерпением ждали их безобразных выходок, которые придавали остроты скучным газетам. Появились к тому же почитатели, превозносившие их альтруистическую смелость. И потом, если попасть под горячую руку этим «злодеям», можно заработать очень неплохие премиальные баллы.
Теперь, когда всю одежду, какую только можно, уже пожертвовали в Армию спасения, люди стали отдавать любителям зла случайно найденные наркотики, водку или оружие, спрятанное в амбарах. Массовые убийства райских туристов совершенно не отразились на бизнесе эктоплазменных турагентств, даже наоборот. Быть убитым здорово. Это смерть мученика!
279. Мы так не договаривались
В эту эпоху президент Люсиндер решил окончить свои дни. Зеваки нашли его измочаленное тело у подножия башни Монпарнас. Президент шагнул через парапет в дождливый день, превративший шоссе в блестящее зеркало.
Прыжок в пустоту требует большой смелости. Особенно в плохую погоду. К тому же большинство прыгунов через окна терпят неудачу. Надо сказать, что, как правило, они выбирают пятый или шестой этаж. Ну и болезненно приземляются на капот автомобиля или груды мусора в помойках или же оказываются с поломанными ногами, парализованные в кресле-каталке.
Люсиндер не оставил ни одного шанса подобному исходу дела. Он спрыгнул с пятьдесят восьмого этажа. Вечно следуя принципу максимальной эффективности, он сгруппировался, как парашютист, головой вперед, чтобы все было уж наверняка и побыстрее.
Почему он убил себя, когда все политические индикаторы были в его пользу? Задним числом я спрашивал себя, не стал ли он, как и Стефания, испытывать отвращение к этому бесхребетному обществу, в создание которого он сам внес вклад? А может, он просто захотел приговорить себя к смерти, чтобы стать потом бродячей душой?
Домработница нашла письмо, которое покойный оставил на своем столе:
«Я наконец понял, что нет смысла быть знаменитым, — писал наш друг. — Бессмертие? Чушь собачья. Я хочу, чтобы мое имя убрали из книг по истории, словарей и энциклопедий. Я хочу, чтобы все мои памятники были уничтожены. Я хочу, чтобы сорвали все уличные указатели с моим именем. Я хочу самых простых похорон. Не желаю, чтобы меня погребли в обитом подушками гробу под мраморной стелой. Ни цветов, ни венков, ни слез, ни реквиема, ни отпевания. Прошу похоронить меня под деревом. И без надгробия, напоминающего обо мне. Я хочу вернуться прямо в землю, быть оплетенным корнями этого дерева, поедаемый слизняками, червями, жуками. Пусть даже я покончил с собой, разве не имею я права реинкарнировать плодородным гумусом? Если моя плоть принесла не так уж много пользы, пусть она хоть послужит хорошим удобрением после моей смерти.
Я давно пытался это понять, но только сейчас сумел уловить смысл жизни. Президент или бомж, король или раб, мы все равны. Не более чем песчинки, затерянные во Вселенной. Я настаиваю на своей привилегии быть только песчинкой для человечества. Я только песчинка, но я хорошо знаю, что без песчинок никогда не было бы пляжей».
Разумеется, министр внутренних дел, не раздумывая, сжег этот достаточно подрывной документ.
Смерть президента Люсиндера смогла бы послужить еще одним тормозом танатонавтическому движению. Но на него никто не нажал. После грандиозных похорон, наперекор желаниям покойного, о которых никто к тому же и понятия не имел, ему были посвящены целые главы в учебниках истории, а на площади Ратуши была воздвигнута гигантская статуя. Временно образованный правительственный кабинет принял декрет, что танатодром «Бют-Шомон», созданный Люсиндером, отныне будет носить его имя. Медаль за достижения в танатонавтике тоже было решено назвать медалью Люсиндера. Не сосчитать было городов и поселков, где в его честь переименовывали проспекты, улицы и площади.
Иногда можно выбрать себе жизнь, но намного труднее выбрать себе смерть!
Ричард Пипкус без затруднений сделался новым избранником народа. В первой же своей речи он отдал дань уважения Люсиндеру. Он торжественно заявил, что его (Пипкуса) единственной целью является продолжение труда «Великого основоположника» танатонавтики.
Ближе к концу церемонии Рауль признался мне, что намерен вновь жениться. Стефания настолько далека была от его существования, что он счел себя свободным.
280. Реклама
На экране телевизора человек лет сорока, в белой рубашке, улыбаясь, стоит возле школьной доски.
«Здравствуйте, я профессор Филипини. Я ученый, в течение долгих лет занимаюсь исследованиями жизни. Взгляните на эту схему (профессор тычет указкой в доску), это схема атома водорода. Одно ядро, один электрон. Нет ничего проще. А теперь посмотрите сюда (указка съезжает ниже). Это формула ДНК. Дезоксирибонуклеиновой кислоты. Довольно сложная, да? Так вот, жизнь именно такова и ее во Вселенной очень мало. Вселенная на 99 % состоит из простенького водорода и в ней содержится лишь 0,00000001 % такой непростой ДНК, то есть жизни. Даже человек не способен ее изготовить, эту жизнь.
Так что не бросайтесь зазря своей жизнью. Каждая жизнь драгоценна. Если вы не уважаете ее как таковую, то хотя бы уважайте ту химическую жизнь, что содержится внутри вас».
Бархатный женский голос за кадром: «Это было обращение НАПроЖ, Национального агентства по пропаганде жизни»281. Мифология Месопотамии
Но ты, Гильгамеш,Раз твой живот постоянно полон,Веселись же день и ночь,Преврати каждый день своей жизниВ праздник радости и наслаждения.Раз твои одежды богаты и роскошны,Сделай омовение, умасти голову розовым маслом,Приласкай ребенка, что ты держишь за руку,Порадуй жену, что у тебя в объятиях.Ведь это единственные права, что даны человеку.
«Сказание о Гильгамеше». Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»282. Бракосочетание
