Пендергаст зашагал по подъездной аллее, и Нора последовала за ним. Оглядевшись по сторонам, он подошел к массивной дубовой двери, почти невидимой в тени нависающего козырька. Пендергаст едва прикоснулся к замку (во всяком случае, так показалось Норе), и тот сразу открылся с легким щелчком. Дверь бесшумно распахнулась на хорошо смазанных петлях.
Не теряя ни секунды, они вошли в дом. Пендергаст осторожно закрыл дверь. Оказавшись в полной темноте, они напряженно вслушались в тишину дома. Старинный особняк молчал. Через минуту тьму прорезал узкий луч фонаря Пендергаста.
Луч обежал стены, и Нора поняла, что они находятся в небольшой прихожей. Пол здесь был мраморным, а обоями служила тяжелая бархатная ткань. Все вокруг было покрыто слоем пыли. Пендергаст стоял неподвижно, ведя лучом вдоль линии следов на полу. Следы говорили о том, что здесь прошли два человека – один в обуви, а другой в одних носках.
Агент ФБР смотрел на них так, как смотрит на шедевр мастера ученик художественной студии. Это продолжалось так долго, что Нора начала терять терпение. Наконец Пендергаст медленно зашагал через прихожую и короткий коридор в большой зал. Деревянные панели из тяжелого, с прекрасной фактурой дерева покрывали стены зала. А невысокий резной потолок являл собой причудливую смесь готики и примитива.
В зале было полным-полно предметов, назначение которых Нора не могла определить. Здесь стояли какие-то странные столы, столь же необычные шкафы, огромные ящики, железные клетки и аппараты весьма необычного вида.
– Кладовая фокусника, – пробормотал Пендергаст, отвечая на ее немой вопрос.
Они без задержки миновали готическое помещение и, пройдя под аркой, оказались в громадном зале приемов. Пендергаст остановился и снова изучил цепочки следов, пересекающих в разных направлениях паркет зала.
– Здесь следы лишь босых ног, – пробормотал он себе под нос. – И на этот раз человек бежит.
Луч фонаря обшарил громадное помещение, и Нора с изумлением увидела коллекцию весьма необычных предметов. На деревянных постаментах высились скелеты животных и лежали окаменелости. В застекленных шкафах хранились как удивительные, так и внушающие страх экспонаты: драгоценные камни, человеческие черепа, метеориты, переливающиеся всеми цветами радуги жуки. Луч фонаря на секунду задержался на всех этих предметах. В застоялом воздухе держался запах паутины, кожи и старой клеенки. И пробивался какой-то еще – очень слабый и гораздо менее приятный.
– Что это? – спросила Нора.
– Кабинет диковин доктора Ленга, – ответил Пендергаст, и в его левой руке появился револьвер.
Неприятный запах становился все сильнее. Сладковатая, тошнотворная вонь заполняла помещение, словно густой туман. Она липла к волосам, оседала на одежде и руках.
Пендергаст устало двигался по залу, освещая на ходу экспонаты. Большинство из них было задрапировано, но некоторые стояли открытыми. Вдоль стен располагались стеклянные кубы, и Пендергаст направился к ним. Стекло под лучом фонаря сверкало, а тени от находящихся за ним предметов двигались, словно живые.
Неожиданно луч замер, и Нора увидела, как и без того бледное лицо Пендергаста утратило те следы цвета, которые на нем обычно присутствовали. Некоторое время он просто молча стоял, и девушке показалось, что ее спутник перестал дышать. Затем медленно – очень медленно – Пендергаст двинулся к стеклянному ящику. Нора двинулась следом, недоумевая, вид какого предмета мог произвести на специального агента ФБР столь парализующее действие.
Содержимое этого стеклянного куба совсем не походило на то, что хранилось в других стеклянных ящиках. В нем не было ни скелета, ни чучела, ни каменного идола. Вместо них за стеклом находился мертвец. Он стоял прямо, поскольку его руки и ноги были прикованы цепями к грубым металлическим стойкам. Создавалось впечатление, что труп выставлен на обозрение как еще один экспонат кабинета диковин. Покойник был облачен в длинный черный пиджак старинного покроя и черные, в полоску, брюки.
– Кто?.. – с трудом выдавила Нора.
Пендергаст, казалось, был сражен увиденным. Его лицо стало походить на каменную маску. Он ничего не слышал, сосредоточив все свое внимание на мертвеце. Луч фонаря вначале безжалостно танцевал, а потом задержался на одной детали. Это была мертвенно-бледная иссохшая рука, из которой, прорвав разлагающуюся плоть, торчала оголенная костяшка одного из пальцев.
Нора смотрела на обнаженную костяшку. На фоне пергаментной кожи она была похожа на покрытый красными пятнами обломок слоновой кости. Девушка ощутила прилив тошноты, осознав, что на пальцах руки вообще не было ногтей. По правде говоря, на руке не осталось ничего, что напоминало бы кончики пальцев. Вместо них были окровавленные обрубки, из которых торчали кости.
Затем луч света медленно и неумолимо пополз вверх по трупу. Он осветил пуговицы пиджака, крахмальную манишку и замер на лице.
Лицо выглядело сморщенным и усохшим, как у мумии. Однако сохранилось оно на удивление хорошо. Создавалось впечатление, что все его тонкие черты вырезаны из камня. Тонкие, сухие губы покойника раздвинулись в веселой ухмылке, обнажив два ряда великолепных белых зубов. Лишь глаза исчезли. Пустые глазницы походили на пару бездонных колодцев, в глубину которых не мог проникнуть никакой свет. Из глубины черепа до слуха Норы долетал какой-то глухой шелест.
Путешествие по дому уже давно ввергло девушку в ужас. Но теперь она испытала поистине страшное потрясение. Это был шок узнавания.
Нора инстинктивно подняла глаза на Пендергаста. Агент ФБР стоял неподвижно и округлившимися глазами взирал на покойника. Судя по его виду, он ожидал все, что угодно, но только не это.
Девушка перевела полный ужаса взгляд на труп. У нее не осталось ни малейших сомнений. Изящные черты лица, тонкие губы, нос с горбинкой, высокий лоб, почти белые волосы и хорошо очерченный подбородок были легко узнаваемы даже в смерти. Это было лицо самого Пендергаста.
Глава 6
Кастер взирал на преступника (капитан еще до суда считал Брисбейна таковым) с огромным удовлетворением. Арестованный стоял в кабинете со скованными за спиной руками. Его галстук сбился набок, рубашка была помята, волосы растрепаны, на лбу выступили капли пота, а под мышками расплывались мокрые пятна. Так низвергаются даже самые великие. Этот тип держался довольно долго, сохраняя независимый и даже вызывающий вид. Но теперь его глаза налиты кровью, а губы дрожат. Он до последнего момента не верил, что с ним может произойти нечто подобное. «Его преобразили наручники», – думал Кастер. Капитан уже много раз был свидетелем того, как металлические браслеты на запястьях ломали парней гораздо более крутых, чем Брисбейн. В холодном щелчке наручников, в осознании того, что ты находишься под арестом, было нечто такое, чего многие люди не могли вынести.
Серьезная сыскная работа как таковая на этом заканчивалась. Оставалось найти лишь незначительные инкриминирующие детали. Это вполне сделают низшие полицейские чины. Сам Кастер теперь мог спокойно удалиться со сцены.
Он посмотрел на Нойса и увидел на маленьком собачьем лице сержанта искреннее восхищение. Еще раз порадовавшись своему успеху, капитан обратил взор на преступника.
– Итак, Брисбейн, – сказал он, – все встало на свои места. Не так ли?
Брисбейн смотрел на полицейского полными недоумения глазами.
– Убийцы всегда считают себя хитрее и умнее всех остальных. А полицейских они вообще за людей не держат. Но если начистоту, Брисбейн, то вы разыграли свои карты вообще по-дурацки. Маскарадный костюм в кабинете всего лишь один пример вашей глупости. Кроме того, вы оставили массу свидетелей. Их показания говорят о том, что вы солгали мне о ваших визитах в архив. Вы убивали людей рядом с местом своей работы и неподалеку от дома. Я могу продолжать, но стоит ли?
Открылась дверь, и полицейский сунул в руку Кастера факс.
– А вот и еще один только что установленный нами факт. Один маленький фактик способен причинить большущие неприятности, Брисбейн. Теперь мы знаем, где вы приобрели медицинские навыки. Вы закончили подготовительные курсы медицинского факультета Йельского университета. – Капитан передал факс Нойсу и продолжил: – Правда, потом вы переключились на геологию. И лишь проучившись один год на геологическом факультете, вы стали заниматься юриспруденцией.
