– Ну, хорошо, Маем так Маем, – откашлявшись, сказал Йохан.
Он протянул руки с другой стороны лампы и тоже грелся, хотя лучше всего сейчас было бы переодеться.
Йохан в этот раз не обманул. Вода и в самом деле стала быстро спадать, стоило только Заводу задымить в полную мощность.
Через неделю вернулся Альберт, помятый, всклокоченный, с наливающимся цветом синяком на лице. Ничего не сказал Карелу, да и Карел ничего ему не сказал. Он только неодобрительно покачал головой и пошел на работу. Все снова заработало, а значит, снова появились болеющие и отлынивающие от работы люди. И что самое странное, меньше их за время отсутствия работы не стало.
С Яном ничего страшного не случилось, если, конечно, не считать трагедией все-таки сломанные нос и руку. Ян отмахивался тем, что руку сломать на производстве – раз плюнуть, тем более когда приходится наращивать обороты. Ему верили, кивали, а он отлично справлялся со своей работой и одной рукой.
Свен же был всем доволен и, когда они с Карелом случайно пересекались, даже благосклонно кивал. Вид он при этом имел такой, как будто уже выполнил дело всей своей жизни и хоть прямо сейчас готов отправляться на тот свет.
Даже Кристиан не выглядел таким идиотом, так что Карел надеялся, что со временем это пройдет и Свен снова станет мерзким и недовольным всеми и всем. По крайней мере, перестанет нарушать картину мира.
А сам Карел настолько привык к Заводу, что порой становилось тошно от монотонности действий. Иногда он заходил навестить Мая, приносил продукты, которыми Кристиан снабжал его по приказу Мастера. Иногда заходил на ужин к Анике, особенно она рада была его видеть во время своего выходного и постоянно жаловалась на то, что Кристиан все реже ночует дома, то и дело уезжает «воевать с врагами Завода», как говорит он сам. Иногда, ну уж совсем редко, его вызывал к себе Йохан. Расспрашивал про Мая, про Альберта, про жизнь, обещал выбраться и навестить племянника, но то ли все время забывал, то ли обещал не всерьез.
Йохан только и мог, что продукты и вещи подсовывать. Сам держался в стороне – конечно, Мастер же. Великий и ужасный.
Зато Альберт сына ни разу не видел, даже и не интересовался его судьбой. Йохан отправил его работать куда-то в депо, ремонтировать состав, гуляющий по Мастерской, и появлялся Альберт в своей квартире очень редко. Но за правило взял: сначала зайти к Карелу, если его нет, то оставить какой-то опознавательный знак.
И если Карел, возвращаясь домой, видел на полу рассыпанную крупу, то знал, что это брат пришел со смены и отсыпается внизу. При этом хотелось материться от необходимости убирать квартиру после рабочего дня и радоваться своим способностям к дрессировке. Иначе это назвать никак было нельзя.
Над Заводом снова сгустилась дымная завеса, зажглись натянутые на проводах лампы над крышами, полилась вода из крана.
Первое, что Карел сделал, когда все это заработало – залез под душ, сел прямо на холодное дно и обнял колени. Сверху барабанила теплая вода – не ледяная, как всю эту неделю, а теплая. От мыслей про дождь по спине ползли мурашки.
Еще недели полторы Карел просто отмокал каждый день под душем, стараясь забыть ощущение холодной воды везде – сверху, снизу, по бокам. Мерзкое было ощущение, что тут скажешь. Постоянно хотелось в тепло.
К счастью, с каждым днем становилось все теплее и теплее, и Карел даже не смог бы сказать – а как там сейчас в Горе? Лежит снег или все тает?
Больше у них ничего не менялось, по крайней мере, Карел не замечал – для него все слилось в совершенно монотонный поток: один год, второй, третий.
Май его очень полюбил, но никогда не называл ни папой, ни дядей, хотя Карел этого ждал. Простое слово из двух слогов решило бы все: кем ему быть для мальчика, отцом или посторонним человеком, если уж Альберт им никогда не интересовался.
Наблюдая, как Май под присмотром Даана начинает ходить и говорить, Карел думал, что, может, это ребенку и нужно. Строгие, но любящие родители, которые знают, когда похвалить, а когда отругать. Ну уж точно не странный человек, который приходит раз в неделю.
Лиа же, когда Карел обращался к ней с такими размышлениями, обычно только стучала его по затылку и зло говорила: «Посмотри, идиот, как мальчик тебя любит».
И все, что оставалось Карелу, это подхватывать Мая под руки и кружить по комнате, изображая лаг. Жаль, наверное, что он никогда не увидит настоящий самолет, если не считать тех птиц с листовками, что наверняка налетят через какое-то время. То и дело посматривая наверх, Карел ожидал появления лагов – но пока как-то никак. Может, не в то время смотрел, а листовки уже успевали прибрать ушлые заводчане?
По крайней мере, без каких-либо проблесков в небе было скучно, и Карел не знал, чем себя занять – кроме работы, кроме Мая, кроме редких ужинов у Аники. Этого всего было мало, и хотелось что-то снова изменить, но Карел держал себя в руках, зная, что ничем хорошим такие желания не кончаются – только появляются новые проблемы.
А проблемами можно было обзавестись, не сходя с места.
За пару дней до четвертого дня рождения Мая и годовщины смерти Петерс Йохан сам спустился в кабинет Карела, будто зная, что застанет его там, но, к сожалению, не застал. Карел подошел чуть позже, успев пообедать, сытый и довольный. Правда, увидев Йохана, немного напрягся – обычно личное появление Мастера ничего хорошего не значило.
– Ты Альберта не видел? – без какого-либо вступления поинтересовался Йохан.
Карел пожал плечами.
– Нет, недели две как не появлялся. А что?
– Что? – Мастер вскинул брови. – Твой брат две недели не появляется дома и на работе, а ты говоришь – а что? Ты считаешь, что это нужная фраза?
– Если он тебе так нужен, – Карел обошел стол и сел, подгребая к себе бумаги и стараясь при этом не смотреть на Йохана, – то ты его и ищи. Мне-то он зачем? Мне надоело за ним бегать.
– Надоело ему, – раздраженно прошипел Йохан, чуть наклоняясь вперед.
Карел на него даже не посмотрел, выписывая имя за именем. Имена сокращались вместе с адресами – многие Карел помнил и так.
– Значит, так. На день рождения Мая заберем его и пойдем куда-нибудь посидим.
– Ага, к Анике.
– В смысле?
– Ну а почему бы и нет? – Карел пожал плечами. – Она что-нибудь приготовит, к тому же, у нее в этот день выходной.
– Ты, я вижу, уже все придумал?
– Конечно. Ждать твоего решения можно и до первого юбилея.
Йохан покачал головой, хотел было что-то сказать, но передумал. Вместо этого похлопал ладонью по столу и поднялся.
– Значит, встретимся на лестнице. Без меня не уходи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
