Благодати был куда богаче, но с непривычки и, особенно, по сравнению с простотой убранства форта Протектората, это великолепие внушало трепет. Семейство Сарафино, много поколений владеющее Золотой Птахой, не экономило на архитекторах. Сквозь огромный портал, украшенный статуями святых, Кеан прошел во внутренний дворик, со всех сторон окруженный аркадой с капителями. Посреди каменного двора журчал фонтан и шелестели плодовые деревья с огромными рыжими апельсинами, от взгляда на которые рот сразу наполнился слюной.
– Господин протектор?
Его встретил невысокий работник банка, весь утопающий в ровных, словно у мраморной статуи, складках накидки с просторными рукавами. На голове красовался шаперон, хвост которого, изрезанный, словно рванье бедняка, обернулся вокруг его шеи. Кеан еле сдержался, чтобы не поморщиться. Одеяния купцов он считал достойными скоморохов.
– Чем имеем честь служить досточтимому протектору? – банковский клерк лучезарно улыбнулся. – Желаете открыть счет?
Кеан протянул свиток, едва не ткнув им в грудь парня:
– Я уполномочен провести допрос всех работников банка.
Схватив бумаги, клерк улыбнулся уже более натянуто:
– Господин протектор, это может потребовать времени…
– Это срочно, – отрезал Кеан, залюбовавшись на апельсины. – Не стоит оттягивать неизбежное. Если пойдете навстречу, то Протекторат будет снисходителен.
Парень еще раз улыбнулся, на этот раз совсем несчастно, и удалился, поигрывая запечатанным свитком в руке, а Кеана тотчас осадила прислуга.
– Не надо, – отмахнулся было он, но, увидев на ажурном подносе большой очищенный апельсин, разрезанный на дольки, просто не смог устоять.
В следующую же минуту его усадили в тени раскидистых деревьев, где журчал фонтан с голубой мозаикой. Помимо апельсина ему принесли стеклянный кувшин, до краев полный лимонной воды.
Вскоре его пригласили в вычурно декорированный зал, где его уже ожидало несколько поколений содержащего банк почтенного семейства, в глазах которых не было страха, но не было и приязни. Более, того – они явно ожидали этого визита. Лица смотрели отовсюду – с потолка, со стен из тусклого золота тяжелых рам. Кеан не стал вглядываться в дорогие ковры, которые бессовестно попирал пыльными сапогами. Может быть, там тоже была парочка лиц. За широким письменным столом, застеленным белоснежным кружевом, восседал утопающий в мантии старик. Глава семейства, Клеменцио Сарафино. Дутый шаперон выглядел на его голове шляпкой гриба. Противного такого, распадающегося на части гриба, а толпа бесчисленных членов семьи, вставших за его спиной, напоминала грибки поменьше. Вот она, благородная гниль на вековых камнях города. Семейство сильно напоминало сейчас скульптурную композицию в молельне, и вместо здоровенного пса у ног старика скалила зубы шкура степного льва.
– Полагаю, ваш визит связан с поисками сына посла? – уточнил Клеменцио.
– Умышленное сокрытие информации сродни пособничеству, – процедил Кеан.
– Да? – старик улыбнулся. – А какое преступление совершил сей юноша?
– Он – нет, а вот вы – да, поставив под угрозу отношения Ильфесы и Святой Империи.
– Так это правда? – Сарафино поморщился. – Осада Жемчужного порта из-за него? Нам казалось, что это – всего лишь повод, а мальчик находится в ваших застенках, как заложник.
Вот так изящно старик раскрыл часть своих карт. «Мы не знаем, где мальчик», – говорили его речи, но Кеан не спешил верить словам.
– В этом случае мой визит был бы лишен смысла, – ответил протектор, переводя тяжелый взгляд от одного почтенного господина к другому. – О вашем сокрытии важной для расследования информации немедленно будет доложено.
– Кому? – едко хмыкнул Клеменцио. – Уж не думаете ли вы, что такое богатое семейство, как Сарафино, не имеет своего голоса в Совете Кардиналов?
Кеан сжал зубы, латная перчатка скрипнула. Ну да, конечно. Сейчас вовсю шли дебаты по поводу выборов нового сосуда. Радует хотя бы, что внутрь Протектората ушлые торгаши еще не пробрались.
– Грандмастеру и архиепископу Игнацио Антере, – не моргнув и глазом ответил Кеан. – Власть над городом сейчас в их руках, разве нет?
Теперь уже старик сморщился, как лимонная корка на солнце, взмахнул рукой, подзывая юношу в одежде пажа. Шепнув ему пару слов, он передал ему бронзовый ключ на кожаном шнурке. Мальчишка убежал.
– Пока мы ожидаем, не желаете ли эфедры? – любезно предложил Клеменцио.
Кеан вспомнил адмирала Фиаха Обрадана, его холодный деловой прием и пожалел, что сейчас находится не на борту имперского «грифона».
– Благодарю, меня уже вдоволь напоили и накормили, в том числе и ожиданием, – процедил Иллиола. – Надеюсь, вы не предложите мне еще и вздремнуть.
Лицо старика переменилось, и теперь в глазах было нескрываемое холодное презрение. Что, не сработала привычка умасливать с рыцарями божьими? То-то же.
Через несколько минут вернулся и паж. Он принес изящный ларец, внутри которого оказалась шкатулка из ароматного дерева.
– К вашему сведению, он появился лишь раз, – сказал Сарафино, разворачивая бумаги на дорогой кружевной скатерти. – Посмотрите на дату. Как раз после Восшествия. Больше он не возвращался.
Кеан бегло осмотрел разложенные бумаги. Дата соответствовала сказанному. Расписка, обналичивающая небольшую сумму. Другая бумага показалась ему гораздо интересней.
– Кто такой Асавин Эльбрено? – задумчиво спросил он.
– Сами читайте: «Моему дражайшему другу», – но если вы ищете более конкретный ответ, то сразу могу вам сказать – такой персонаж не числится среди благородных семейств этого города.
– Как он выглядел?
– Августо?
Один из почтенных господ приблизился.
– Августо, как выглядел господин Эльбрено?
– Одет, как обычный горожанин средней руки, – ответил тот. – Хотя…
– Хотя?…
– Это загорелый блондин, словно седой не по годам. Мне тогда это показалось занятным.
– Не по годам? Он молод? Юнец?
– Не юнец, но и не стар. Будь он богатого рода, я б сказал, что самой поры для женитьбы…
Клеменцио крякнул, оборвав разговорившегося родича:
– В общем, от тридцати до сорока с хвостом.
– Благодарю, – пробормотал Кеан.
Протектор покинул палаццо банка, погрузившись в омут мыслей. «Найду этого Асавина и выйду на мальчишку», – думал он. Кеан припомнил всех блондинов, что выуживал из борделей и таверн. Они были отчаянно молоды, не старше Иллиолы, и по-северянски бледны либо украшены пятнами солнечных ожогов. Загорелых блондинов до сорока с хвостом ему не попадалось. Вернувшись в форт, Кеан обстоятельно расспросил всех присутствующих протекторов, не встречались ли им подобные лица. Он почти отчаялся что-либо разузнать, как брат Бернардо ответил:
– Припоминаю. Был один случай в Певчем, за несколько дней до побоища на Бронзовой площади. Пришлось разогнать вольнодумцев, заодно искали имперского щенка, опрашивали всех блондинов, что встречали. Попался мне тогда мужик, подходящий под описание. Кажется, он этим именем и представился, – Бернардо задумался. – Он актеришка в местном театре. Не помню каком.
– Спасибо! – ответил воодушевившийся Кеан.
Вот она, зацепка! Ильфеса не Леак, театров не так уж и много, и все актеры друг друга знают.
– О, еще с ним был мальчишка! – крикнул Бернардо ему вслед. – Его племянник, не помню имени. Совсем хворый.
Кеан резко развернулся:
– Почему их не задержали?!
– Мальчишка был брюнетом, – ответил Бернардо.
Кеан ничего не сказал. Он уже летел облачиться для новой поездки. Одно дело брюнету притвориться блондином, и совсем другое – наоборот. Это дешевый трюк, известный даже Иллиоле. Его сердце ликовало.
