Юра шел злой и придумывал, как бы его осадить.
— Давай бороться! — предложил он и, не ожидая ответа, дал подножку, опрокинул Васю на землю и навалился на него.
— Ему нельзя! — испуганно закричала Лиза.
— Почему нельзя?
— Он больной…
Юра вскочил. Вася, бледный, дрожащий, поднялся и сказал:
— Болван!
Юра сжал кулаки. Лиза шепнула:
— Он болен падучей!
Юра почувствовал неловкость. Он быстро перешел на роль радушного хозяина:
— Хотите абрикосов?
Он старался не смотреть на Лизу и все же смотрел.
— Почему вы на меня так смотрите? — спросила она.
— Так…
— Похожа на его любовь! — крикнул Вася.
Юра покраснел.
— Это правда? — спросила Лиза.
— На одну знакомую…
Лиза держалась просто. Она рассказывала о винных подвалах Нового Света, о летучих мышах и черном хрустале на Алчаке и вызвалась провести Юру на вершину. Они пойдут вдвоем. Вася — плакса и боится лазать по горам. Неделю назад они пошли с мамой гулять за Алчак и вдруг видят — немецкая подводная лодка. Они спрятались за камень и ждали почти час, выйдут ли из нее люди или нет. А это оказался подводный камень, который то накрывала волна, то открывала.
— Я пойду домой, — вдруг заявил Вася и, состроив рожу, убежал.
— Почему мы на «вы»? — вдруг спросила Лиза, глядя на Юру жгучими глазами. — Ведь мы же соседи! Давай говорить друг другу «ты»!
— Давай!
— Только, чур, если хочешь дружить со мной, то, как с мальчишками, на равных!
5
На третий день Юра объявил:
— Все прошло, можно идти купаться.
Мама осмотрела его спину и в ужасе сказала:
— Ну как ты мог так!
— Як змеюка! — съехидничала Ганна.
Омертвевшая, шелушащаяся кожа покрывала серой чешуей все тело, а на месте больших волдырей остались кроваво-красные пятна. Казалось, дотронься до них — и брызнет кровь. Конечно, мама категорически запретила идти на море.
— Как у Змея Горыныча на картинке, — сказала Оксана.
Огорченный Юра приуныл. Что делать? Оксана убежала играть с сестрами Али в сад. До чего же скучно в домашнем плену!
Все же и этот день был для Юры днем открытий. Ну что, казалось бы, может быть нового в мире садов? И в Эрастовке были фруктовые сады.
Вода!
Он и раньше знал, как много значили для посевов вовремя выпадавшие дожди, когда не ливень льет, а сыплет мелкий дождичек, например четырнадцать миллиметров осадков за десять часов.
«Вода, — говорил отец, — кровь земли, кровь растений». Но чтобы слово «вода» было почти равнозначно слову «жизнь»?!
Лучше всего он понял это, увидев сегодня эвкалипты.
Австралийский эвкалипт! Быстрорастущий гигант! За один год становится выше на пять аршин! Юра читал о них, видел фотографии в журнале «Природа и люди». Когда он узнал от мамы о трех эвкалиптах на их участке, он сразу же решил, что устроит в ветвях одного из них «сховище». Перед домом росли кипарисы — огромные зеленые свечи. А где же эвкалипты?
Юра перебежал узкий двор перед домом, сбежал по деревянному мостику над арыком в сад, расположенный аршина на два ниже арыка. Оставив за спиной четыре ряда старых фруктовых деревьев, он выбежал на дворик перед домом Юсуфа. Юра спросил его об эвкалиптах. Тот показал на три небольших, ничем, кроме широких листьев, не примечательных деревца, росших перед домом.
Даже абрикосовые деревья по соседству были выше. Конечно, вначале Юра не поверил, что это и есть те самые знаменитые, быстрорастущие эвкалипты. Однако Юсуф не станет же говорить неправду! Оказывается, эвкалипты любят воду, а здесь, где они растут, сухо. И вообще в Крыму сухо. Вода течет через их сад лишь один раз в три недели и всего лишь четыре часа, когда поливают огород. На родине эвкалиптов выпадает тысячу пятьсот-две тысячи миллиметров осадков в год, а здесь только триста миллиметров. Поэтому эвкалипты задержались в росте, остались лилипутиками. Знакомясь с садом, Юра осмотрел участок за огородом, где росли карликовые, почти игрушечные яблони, груши, но плоды на них были в два раза крупнее, чем на полуштамбовых и высоких штамбовых деревьях. Тогда же Юра сделал еще несколько открытий. Оказывается, здесь, в Крыму, одним дождиком не обойдешься, здесь без искусственного полива не будет урожая фруктов, виноград вырастет совсем мелкий, засохнут огороды. Но карликовыми деревья выросли не только из-за отсутствия воды, как эвкалипты, но и потому, что их нарочно вывели такими. Значит, здесь полив — это жизнь.
После обеда Юра уныло побрел домой, на веранду, и осторожно опустился в гамак. Скучно. А крымское солнце ослепительно сверкает, море призывно шумит, неизвестные горы манят… Он взял несколько номеров журнала «Вокруг света», привезенных еще из Эрастовки. Он уже их читал, но все же…
— Хозяин! — донеслось из сада.
Юлия Платоновна не отозвалась.
— Эй, хозяин! — вторично послышался знакомый голос.
Юре было больно вставать искать маму.
— Хозяин! — Юсуф стоял на веранде с ружьем на левом плече и сапкой на правом и требовательно смотрел на Юру своими желтыми ястребиными глазами.
— Мама куда-то ушла, — сказал Юра.
— Зачем — мама? Хозяин в доме — мужчина. Сегодня наша очередь поливать, а кто-то отрезал.
— Что отрезал?
— Воду отрезал. Теперь тебе, как хозяину, все понимать надо. Пойдем!
— А ружье зачем?
— Водяной вор пугать. Стрелять вверх. Воду сторожить. А не хочешь идти по арыку — иди поливай огород вместо Али, тогда он со мной пойдет сторожить.
Юра вскочил, бросил журналы, подбежал к Юсуфу и протянул руку к ружью:
— Дай посмотреть.
— Заряжено. Баловаться не будешь?
— Да я из трехлинейки стрелял.
— Ты? Из трехлинейки? — Юсуф покачал головой, улыбнулся, и оспины на его щеках задвигались.
— Честное слово, не вру! Когда с рабочегвардейцами разоружал эшелон на станции Синельниково.
— Ты, с рабочегвардейцами?! — Юсуф засмеялся и снисходительно похлопал мальчика по плечу.
Юра покраснел. Ведь он обещал маме никому и никогда не рассказывать о тех событиях.
Юсуф прищурил ястребиные глаза и серьезно спросил:
— Если стреляешь на сто пятьдесят шагов, на какую ступеньку надо поднимать прицельную рамку?
— При стрельбе до двухсот шагов совсем не надо поднимать.
— Пра-виль-но! Молодец!
— У нас в гимназии было военное обучение.
Юсуф молча снял ружье и подал.
Юра взял. Затвор такой же, как у винтовки, но магазина нет.
— Похоже на берданку, — сказал он.
— Охотничья берданка шестнадцатого калибра, — пояснил Юсуф.
