— Это очень хорошо, если ты прислушиваешься к своим инстинктам. — Элизе хотелось, чтобы последнее слово осталось за ней. — В нашей группе есть женщины, которые настолько подавлены негативным опытом, что не доверяют больше своим собственным суждениям. Когда бы у них ни начали складываться новые отношения, тотчас же начинаются и болезненные воспоминания. И они тут же чувствуют себя уязвимыми. Теряют почву под ногами и ведут себя так, что отталкивают партнера.
Очевидно, Элиза больше внимания уделяла тому, что происходило на занятиях, чем сама признает.
— И каково же решение? — спросила Элен.
— Мы еще не дошли до этого на занятиях.
Супер.
Мы все отхлебнули из своих бокалов. Когда я оторвалась от своего напитка, то обнаружила, что Элиот смотрит на меня. А Элиза видит, что он на меня смотрит. Она тут же положила ему голову на плечо.
— Элиот, у меня заболела голова. Думаю, мне пора спать.
Все мы знаем, что это значит: я готова отчалить отсюда и ты идешь со мной, нравится тебе это или нет.
— Хорошо, я скоро приду.
— Но… — начала она.
— Думаю, тебе поскорее надо уснуть. Не хочу мешать тебе своим храпом, — продолжил Элиот.
Так держать, Элиот! Стой на своем!
Элиза выглядела обиженной.
— Ну ладно, тогда я останусь и выпью еще бокальчик! — сказала она таким тоном, словно это мы упросили ее не покидать нас.
Внезапно Зои заржала. Она перелистывала фотографии номеров, и что-то в дизайне комнаты «Маттерхорн» вызвало прилив воспоминаний.
— А я вам рассказывала когда-нибудь, как занималась сексом с парнем во время похода на лыжах?
Мы делали это прямо в снегу! Внутри, понимаете? Мы были совершенно голые. Когда мы слышали, что другие лыжники поднимаются по тропинке, то просто зарывались в снег. Он был такой глубокий и такой пушистый, что на это уходило всего несколько секунд. Мы просто лежали, как лежат люди на пляже, зарываясь в песок. Это было офигительно!
— И вам не было холодно? — поморщилась Элиза.
— Мы вообще ничего не чувствовали. Так набухались группой, что не поняли даже, что дрожим, пока во время поцелуя не начали стучать зубами. — Зои глотнула еще ликерчика «Бэйлис» и кивнула в сторону Элен. — Твоя очередь!
— Что?
— Рассказать самую классную историю о сексе, которая произошла с тобой!
— Это просто. Все случилось две недели назад, когда Рубек взял меня на горное озеро Большого Медведя. Мы сняли домик на берегу. На полу шкуры животных. Приглушенный свет. Горячий шоколад. Мы ходили купаться голышом ночью, а потом прибежали в домик и лежали у огня…
— Звучит божественно! — вздохнула я. А ведь Джоэл предлагал именно это.
— Кому-нибудь принести еще выпить? — Элиот поднялся с места. — Кому? Всем?
Мы уже не могли сидеть прямо, так что это была, наверное, не лучшая идея, но все хором сказали «да».
— Саша! — требовательно воскликнула Зои. — Лучший секс в твоей жизни?
— Бал-маскарад в Венеции. Он так никогда и не увидел моего лица. Больше ничего рассказывать не буду.
— Фантастика! — восторженно завопила Зои. — Элиза, твоя очередь!
Я тут же представила Элизу в роли госпожи-садистки в черном бикини из латекса, размахивающей плеткой. И тут мне в голову пришло кое-что похуже — ее история будет об Элиоте. Вполне возможно, меня стошнит.
Когда я осмелилась взглянуть на нее, то оказалось, что она словно унеслась на миллионы километров от нашего столика. На ее лице застыло какое- то восторженное выражение, отчего она казалась на десять лет моложе. Элиза хотела заговорить, но остановилась в нерешительности, не испортит ли она свое воспоминание, рассказав о нем вслух. Удостоверившись, что Элиот поглощен выбором напитков в баре, она наклонилась и стала торопливо рассказывать охрипшим от волнения голосом, глотая звуки:
— Я была в одном городке на побережье. Там полно всяких модных лавочек. По краям улиц растут девственные леса. И все такое натуральное. Нет ни помоек, ни жвачки, ни «Макдональдсов». Никакой ерунды, короче, — она мотнула головой в сторону барной стойки, отделанной красной кожей. — Все со вкусом. И опрятно.
Интересно, там хоть кому-то весело? Хотелось бы знать. А то по рассказам Элизы городок совершенно бездушный.
— Я там чувствовала себя такой защищенной, — прошептала Элиза радостно.
Никогда бы не подумала, что такую злючку и грубиянку может настолько привлекать элегантность.
— Все так мило одеваются. Никаких поношенных туфель, джинсов на бедрах и пирсинга в пупке, — добавила она.
Зои была права. Она просто королева консерватизма!
— Мы покупали себе всякую снедь в магазинчике и катались на велике вдоль берега моря. А по выходным играли в гольф и однажды…
— Вы что, занимались любовью прямо на песчаном холмике? — Зои не терпелось перейти к рассказу о сексе.
— Ага, над головой со свистом проносятся мячики, и игроки кричат: «Эй, впереди! Поберегитесь!», — усмехнулась Элен.
— Нет, мы не занимались любовью на поле для гольфа, — хмыкнула Элиза, отмахиваясь от Зои. — Мы делали это прямо у него в квартире на белоснежных простынях. Окно было распахнуто, и легкий морской бриз наполнял комнату. И было ощущение, что между нами происходит нечто чистое, нечто правильное. При свете дня мы видели друг друга. И не нужно было прятаться. Никто нас не осуждал.
— А кто должен был вас осуждать? — нахмурилась я, не понимая, что к чему.
Это не вязалось с той развязной и нахальной Элизой, которую мы привыкли ненавидеть. Раньше у меня всегда было ощущение, что ей до лампочки, что о ней думают другие люд и. И я припомнила, как она торопилась попасть на занятие по гавайской технике избавления от душевных ран. Может быть, есть какая-то связь?
Элиза вздохнула.
— Вы не можете жить в таком прекрасном месте, вращаться в светском обществе, если у вас есть такой секрет.
Ага, значит, все-таки он есть. Я так и знала, что она что-то скрывает, но что?
— Я хотела стать там своей, но местные жители всё знали, сплетничали и показывали на меня пальцем, — продолжала Элиза, словно в трансе.
— Почему? — тихо спросила я в надежде выудить из нее признание, не могу больше выносить эту неизвестность.
— Что? — Элиза моргнула. Вид у нее был самый что ни на есть обеспокоенный.
— Ты только что сказала, что все сплетничали и показывали пальцем…
— Нет, я такого не говорила! — воскликнула она.
Я засомневалась. Не думаю, что она хотела произнести последнюю фразу вслух, это произошло нечаянно. Она уже готова впасть в бешенство, так что я не осмелилась расспрашивать дальше. Я не готова к истерике в исполнении Элизы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
