обдумывания как я запишу минусовку для «десяти тысяч лет» и как правильно распределить слова среди участниц группы. И вы ещё добавляете непонятным разговором работы моему мозгу, ресурс которого и так отъеден. Не удивительно, что он не справляется, не вставляет в мои ответы все положенные вежливые слова. Вы сами виноваты в том, что вы их не получаете.
ЮСон сморит на меня, я смотрю на него. Не, ну а чего? Человек занят, а он припёрся и донимает его болтовнёй. Чего от меня надо-то?
— Непонятным разговором? — переспрашивает ЮСон, переведя взгляд с моего лица на верхнюю часть головы, словно воочую желая увидеть там дымящийся от работы мозг.
— Господин директор, если вы коротко скажете, чего вы от меня хотите, мне будет проще понять и ответить.
— Хорошо, давай так, — соглашается он. — Я хочу, чтобы завтра ты была милой и вежливой с АйЮ.
— Я буду вежливой, — наклоняя голову, обещаю я. — Милой не получится, так как я не представляю, как это делается.
— Просто улыбайся и молчи.
— Если я буду только молчать и улыбаться, то буду похожа на идиотку. Вы точно этого хотите, директор?
— Я хочу, чтобы ты завтра была вежливой с известным человеком, который к тому же старше тебя. Это понятно?
— Вполне, — киваю я. — Непонятно только, почему вы вдруг решили, что я возьмусь хамить?
— Ты ничего не получила за «Joe le taxi», — объясняет ЮСон. — И этим обижена. Скажешь, не так?
Задав вопрос, ЮСон впивается взглядом в моё лицо. Я в ответ молча пожимаю плечами.
— Это был просто подарок, — отвечаю я.
— Подарки получает тот, кому есть чем отдаривать, — произносит ЮСон явно чью-то мудрость и добавляет. — Здесь ты всё сделала правильно. АйЮ есть чем отдариться.
Он что, думает, что у меня был скрытый умысел? Ну, если он даже и был, можно об этом вслух не говорить.
— Например? — спрашиваю я.
— Например, публичная благодарность и восхваление твоего таланта композитора и песенника. Устроит?
Хм… Звучит завлекательно, но прозвучавшее «устроит?», настораживает…
— И что для этого нужно сделать? — интересуюсь я и перечисляю видимые мной возможные варианты. — Продать душу? Сдать всю свою кровь во славу «Халлю»? Публично провести акт самосожжения?
ЮСон окидывает меня сверху донизу оценивающим взглядом.
— Всего лишь быть вежливой и не устроить скандал, — просто говорит он.
— Да с чего вы решили, что я собралась устроить скандал? — опять удивляясь, повторяю я.
— Чёрт его знает, что у тебя в голове творится, — смотря мне куда-то в район лба, похоже, честно признаётся в своём мнении обо мне директор. — Лучше предварительно обговорить, чем ожидать, как у тебя в ней замкнёт…
М-да? Вот оно, значит, как? Ладно, буду теперь знать, что обо мне думают…
— Чего замолкла? — спрашивает у меня ЮСон.
— Думаю, — отвечаю я. — Зачем мне напрягаться? Мне и так хорошо. Без АйЮ и без вежливости.
— Я так и думал, что ты начнёшь делать глупости! — возмущённо восклицает ЮСон. — Я ради чего уже пять минут распинаюсь? Чтобы ты всё пропустила мимо ушей и сделала по-своему? А?
— А по-вашему я должна распахнуть объятья и с криком — «я ваша навеки!» мчаться обниматься с АйЮ, потому, что она с моей песней не вылезает с первого места французского чарта? Так, что ли?
С вопросом смотрю на директора.
— Пусть она ко мне мчится, если хочет со мной работать, — говорю ему я и предупреждаю. — Расценки будут безбожные.
— Какие расценки? — с очень недовольной физиономией спрашивает ЮСон.
— Мои проценты. За работу со знаменитостью, — говорю я и на всякий случай уточняю, чтобы все поняли, как надо. — Со мной.
— Так это она — знаменитость! Какие могут быть высокие проценты тебе?!
— Ну вот пусть тогда знаменитость сама и пишет себе песни, раз она такая знаменитая, — отвечаю я. — Аттракцион невиданной щедрости закрывается. Всё будет как у нормальных людей — скучно, серо и уныло практично.
Смотрю в глаза ЮСону, ожидая ответа. Тот набирает в грудь побольше воздуха и длинно матерится. Но так, в общем. Без упоминания моей персоналии. Как бы просто выражая своё негодование от переполняющих его эмоций. Выслушав, одобрительно киваю, выражая уважение умениям руководителя и его должности.
— Ты что, не понимаешь, что путь сотрудничества с АйЮ, выведет тебя к славе и популярности? — нормальным языком интересуется у меня начальство.
— Директор, сколько можно брести этим бесконечным путём ожидания? — спрашиваю я. — Это уже начинает реально надоедать. С моей песней АйЮ покорила Францию. Где мои слава и деньги?
С вопросом смотрю на собеседника.
— Всё будет, — обещает тот. — Я переговорю с владельцем «SM Entertainment». АйЮ публично поблагодарит тебя за сделанный подарок и скажет, что и дальше желает исполнять замечательные песни, которые ты ей напишешь. Тебе, после этого, придёт слава и признание. Следом за ними придут деньги. Все остальные тоже захотят работать с таким замечательным композитором как ты. Это понятно?
Пожимаю в ответ плечом. Ну-фф, возможно… последовательность выглядит вполне разумно….
— Но это будет при условии, что ты не будешь устраивать скандал с АйЮ, корча из себя непонятно что!
— Да с чего вы взяли, что я собиралась это делать?! — окончательно возмущаюсь я. — Я вообще об этом не думала!
— Вот поэтому я тебе и говорю, потому, что знаю, что ты — не думаешь, прежде чем что-то сказать или сделать!
— Хорошо, господин ЮСон, — выдохнув, обещаю я сверлящему меня взглядом директору. — Я вас поняла. Я буду благожелательно настроенной, вежливой и склонной к сотрудничеству. Но
