За ним наблюдали. Он практически чувствовал устремленные на него взгляды. Подняв голову, Вонючка заметил бледные лица, выглядывавшие из-за крепостной стены Воротной башни и через разбитую каменную кладку наверху Детской Башни, где, согласно легенде, дети леса однажды призвали молот вод, чтобы разбить земли Вестероса надвое.
Единственный сухопутный путь через Перешеек – гать, а башни Рва Кейлин затыкали путь на север, как пробка бутылку. Дорога была узкая, а руины располагались так, что любому врагу, приближающемуся с юга приходилось проходить под ними и между ними. Чтобы штурмовать любую из трёх башен, нападавший, карабкаясь по мокрым камням, заросшим склизкими гирляндами белого мха по прозвищу «шкура призрака», вынужден был подставить свою спину под стрелы двух других. Болотистая почва вокруг гати была непроходимой, бесконечной трясиной, полной засасывающих воронок, плывунов и пестревших зеленью лужаек, выглядевших надежными для неопытного глаза, а на самом деле, оказывающихся водой в тот самый миг, как на них вступишь. Всё это кишело ядовитыми змеями, источающими отраву цветами и чудовищными львоящерами с огромными, словно кинжалы, клыками. Такими же опасными были и люди, почти всегда незаметные, но наблюдающие: болотные жители, лягушатники, грязевики. Фенны и Риды, Питы и Боггсы, Крэи и Квагги, Гринхуды и Блэкмайры – так они себя величали. Железнорожденные называли их всех болотными дьяволами.
Вонючка прошел мимо гниющего трупа лошади с торчащей в шее стрелой. При его приближении в её пустую глазницу скользнула длинная белая змея. За лошадью он заметил всадника, вернее то, что от него осталось. Лицо трупа склевали вороны, а дикие собаки, забравшись под кольчугу, сожрали внутренности. Дальше лежало ещё одно тело. Его уже почти засосало в трясину, и на поверхности виднелись только лицо и пальцы.
Чем ближе он подходил к башням, тем больше становилось трупов. Сквозь их зияющие раны проросли кровоцветы – бледные, с мясистыми и влажными, как женские губы, лепестками цветы.
«В гарнизоне ни за что меня не узнают». Кто-то, возможно, и вспомнил бы юношу, которым он был, пока не узнал своё имя, но Вонючка им незнаком. Он уже давно не смотрелся в зеркало, но догадывался, что выглядит стариком. Большинство его волос выпало, а те, что остались, поседели и стали жесткими и сухими, как солома. Подземелья ослабили его, превратив в старуху, и такую тощую, что сильный порыв ветра мог сбить его с ног.
А его руки… Рамси дал ему прекрасные перчатки из чёрной кожи, мягкие и эластичные. Там, где недоставало пальцев, их набили шерстью, но, приглядевшись к ним повнимательнее, можно было заметить, что три пальца не сгибаются.
– Стой! – прокричал голос. – Чего тебе надо?
– Поговорить. – Вонючка подстегнул лошадь, размахивая мирным знаменем так, чтобы его точно заметили.
– Я пришел без оружия.
Ответа не последовало. Он догадывался, что сейчас внутри железные люди обсуждают, впустить ли его или нашпиговать его стрелами. «Всё равно». Быстрая смерть здесь будет в сотню раз лучше, чем возвращение к лорду Рамси с пустыми руками.
Наконец дверь сторожки открылась.
– Давай!
Вонючка поворачивался на звук голоса, когда рядом просвистела стрела. Она прилетела откуда-то справа, где лежали обломки наружной стены, наполовину поглощённые трясиной. Древко прошило полотнище в футе от его лица. От испуга он выронил знамя и вывалился из седла.
– Сюда, – закричал голос. – Скорее, дурень, скорее!
Вонючка взбирался по ступенькам на четвереньках, когда над его головой пролетела другая стрела. Кто-то схватил его и втащил внутрь, и Вонючка услышал, как захлопнулась дверь. Его поставили на ноги, толкнули к стене и приставили нож горлу. Бородатый мужчина стоял так близко, что Вонючка мог сосчитать волоски у него в носу.
– Кто ты? Зачем пришел? Отвечай быстро, не то я сделаю с тобой то же, что и с ним.
Стражник кивнул в сторону позеленевшего и кишащего червями тела, гниющего у двери.
– Я железнорожденный, – солгал Вонючка. Юноша, которым он был прежде, в самом деле, был железнорожденным, но Вонючка появился на свет в подземельях Дредфорта. – Посмотри на мое лицо. Я сын лорда Бейлона. Ваш принц.
Он хотел назвать имя, но слова застряли у него в горле. «Вонючка. Я Вонючка, Вонючка-канючка». Ему придётся ненадолго об этом забыть. Никто не сдастся такому ничтожеству, как Вонючка, даже в самом отчаянном положении. Он должен притвориться, что снова стал принцем.
Захвативший его мужчина, прищурившись, взглянул на его лицо, а затем, обнажив коричневые зубы, подозрительно скривил рот, из которого разило элем и луком.
– Сыновья лорда Бейлона убиты.
– Мои братья. Не я. Лорд Рамси взял меня в плен после Винтерфелла. Он послал меня сюда, чтобы поговорить с вами. Вы здесь командуете?
– Я? – Мужчина опустил нож и отступил, едва не споткнувшись о тело. – Нет, м’лорд.
Видневшаяся из под его ржавой кольчуги кожаная рубаха уже начала гнить, а на тыльной стороне руки кровоточила открытая рана.
– Капитан назначил командиром Ральфа Кеннинга. Я лишь сторожу дверь, вот и все.
– А это кто?
Вонючка пнул тело.
Стражник уставился на мертвеца, словно видел его в первый раз.
– Он… он пил воду. Мне пришлось перерезать ему горло, чтобы перестал кричать. Больной живот. Воду пить нельзя, поэтому мы запаслись элем.
Стражник потер лицо с красными, воспаленными глазами.
– Раньше мы складывали трупы в подвалах. Все погреба затопило. Никто не хочет возиться с мертвецами, вот они и лежат там, где померли.
– Подвал – лучшее место для мертвых. Отдайте их воде. Утонувшему Богу.
Мужчина расхохотался.
– Там внизу нет богов, м’лорд. Только крысы и водяные змеи. Белые твари, толщиной с вашу ногу. Иногда они заползают по ступеням и кусают спящих.
Вонючка вспомнил подземелья Дредфорта, крысу, извивающуюся в зубах, вкус тёплой крови на губах. «Если я не справлюсь, Рамси пошлет меня обратно, только сначала сдерет кожу еще с одного пальца».
– Сколько людей осталось в гарнизоне?
– Немного, – ответил железный человек. – Я не знаю. Меньше, чем раньше. Думаю, кто-то ещё есть в Пьяной башне, но не в Детской. Дагон Кодд ходил туда пару дней назад и сказал, что осталось только двое, да и те ели мертвецов. Не поверите, но он обоих убил.
«Ров Кейлин пал, – понял Вонючка. – Только никто не удосужился им это сообщить». Он потёр рот, прикрывая разбитые зубы, и сказал:
– Я должен поговорить с вашим командиром.
– С Кеннингом? – стражник, казалось, был в замешательстве. – Вряд ли он много расскажет. Он умирает. Может, уже помер. Я не видел его с… Уже не помню сколько…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
