class="p1">В последний раз взревев захлебывающимися в атмосфере двигателями, «Гордость Амои» утвердилась на посадочной площадке и замерла, сильно накренившись вправо — две посадочные опоры так и не вышли из гнезд, а одна вышла лишь наполовину, да так и застряла.
Опомнившись, Себастьян выдал длиннейшее непечатное ругательство и пулей вылетел из кабинета. Где-то взвыла аварийная сирена — к кораблю уже спешили спасатели и пожарные… Понимая, что от него в сложившейся ситуации проку будет немного, только лишняя помеха, Рауль остался в кабинете, терзаясь догадками. Впрочем, терзаться ему пришлось недолго, Себастьян вернулся довольно скоро, возбужденно блестя глазами. Его определенно переполняли эмоции.
— Что произошло? — нетерпеливо спросил Рауль.
— Ты лучше спроси, чего не произошло! — воскликнул Себастьян. — Это уму непостижимо! Называется — решили обследовать подозрительный сектор пространства, базу контрабандистов выследить! Выследили, нечего сказать!..
— Себастьян, а можно по порядку? — попросил Рауль.
— А я что, не по порядку рассказываю? — изумился тот. — Мартин с командой действительно нашли эту базу. Смогли подойти незамеченными. Оценили соотношение сил и решили убираться подобру-поздорову, пока их не засекли…
— Но тут их как раз и засекли, — закончил фразу Рауль.
— Именно! — воскликнул Себастьян. — И, как в военных сводках говорится, «вступив в неравный бой с превосходящими силами противника, экипаж проявил недюжинное мужество и выдержку, не только сохранив корабль, но и выйдя победителями из схватки». Нет, Рауль, ты представляешь? Пять контрабандистских… а, да что там, самых настоящих пиратских кораблей против «Гордости Амои»! Конечно, на ней вооружение мощнее, но маневренность-то…
— Маневренности никакой, — кивнул Рауль. — Действительно, уму непостижимо…
— Так вот, с последним им пришлось повозиться, — продолжил Себастьян. — Там оказались то ли вояки поопытнее, то ли оружие помощнее. Во всяком случае, ты выдел, как они наш корабль уделали. Связь еще раньше отключилась…
— Я поражаюсь, как они вообще дотянули до Амои, — покачал головой Рауль.
— Как в старинной песенке, еще со Старой Земли, — ухмыльнулся Себастьян. — «На честном слове и на одном крыле»… И в экипаже — представь себе — потерь нет. Есть раненые, но все живы. Говорят, не было никакой паники, даже когда произошла разгерметизация. Вовремя успели задраить все люки… Рауль, а ты видел, как он садился? На маршевых?! Вручную! С такой дырой в корпусе!..
— Видел, — ответил Рауль. — Себастьян, я могу сказать только одно — этот мальчик появился на свет слишком поздно. Ему надо было родиться века три-четыре назад и стать космическим пиратом. Равных бы ему не было.
— Почему же поздно?… — пробормотал Себастьян, но так, что Рауль его не расслышал. Или сделал вид, что не расслышал. Ибо что можно было сказать наверняка о Втором Консуле? Ровным счетом ничего…
…Ошалевший от всего произошедшего за последние дни, Мартин, едва успев отчитаться перед Себастьяном и намекнуть ему, что можно отправить корабли за доставшейся в наследство от конкурентов добычей, попросту рухнул и благополучно продрых без задних ног до утра вторника. Про аттестацию он, конечно, помнил, но теперь и она казалась ему чем-то совершенно незначительным по сравнению со вчерашним побоищем. Каким чудом Мартину удалось удержать экипаж от паники, когда противник ухитрился-таки серьезно подбить «Гордость Амои», он до сих пор понять не мог. Но ведь удалось же!.. И уж, во всяком случае, Мартин ни в коем случае не жалел, что послушался Себастьяна и отправился в рейд вместо того, чтобы продолжать зубрежку.
Правда, утром во вторник, ко всему прочему, выяснилось, что за прошедшие месяцы Мартин успел вымахать вверх и раздаться в плечах, а потому форменный костюм ему мал до неприличия. Эту проблему удалось решить в рекордно короткие сроки — пока парикмахер пытался сделать хоть что-нибуь с прической Мартина, чтобы он выглядел пристойно. Нельзя сказать, что это удалось ему в полной мере, пай-мальчиком Мартин внешне так и не стал, но, по крайней мере, волосы дыбом не стояли, и на том спасибо.
До Эоса Себастьян довез Мартина лично. Сам и проводил его до дверей зала Юпитер. Надо сказать, что весь цвет амойской элиты уже был в сборе. Каждый нашел причину, чтобы как бы невзначай пройти мимо… да так и задержаться на неопределенный срок. Оба Консула присутствовали вроде бы по долгу службы, Алан как заместитель Рауля тоже счел необходимым прийти. Вернеру и Эмилю было крайне любопытно узнать о состоявшемся сражении если не из первых уст, так хоть от Себастьяна, Алистер — опять же «вроде бы» — мог понадобиться в своем профессиональном качестве. Людвиг… ну, Людвиг совершенно случайно проходил мимо и остановился узнать, по какому поводу такое сборище. Примерно таким же образом здесь оказались и оба известнейших амойских дипломата, Даниэль Лойт и Лоренс Дино, очень вовремя вернувшиеся на родную планету из очередной миссии. (Кристиан про себя отметил, что с Даниэлем, похоже, снова что-то приключилось. По роду службы тот частенько попадал в разного рода опасные неприятности, которые, по счастью, до сих пор отражались только на его прическе. На сей раз Даниэль щеголял до неприличия легкомысленной челочкой, и было ясно — и эта миссия не обошлась без приключений. Увы, Кристиану было не до расспросов…)
С тех пор, как Мартин скрылся за высокими дверями зала Юпитер, минуло уже немало времени. Себастьян внешне напоминал статую, но можно было представить, что творится у него на душе! Кристиан откровенно нервничал: хотя его это дело касалось постольку-поскольку, он был весьма сердобольным и Мартину сопереживал. Рауль был хмур и недружелюбен: он подозревал, что ничем хорошим все это не кончится, и заранее готовился к худшему…
Время тянулось невыносимо медленно, и присутствующие успели окончательно известись, прежде чем высокие двери приотворились, чтобы выпустить Мартина. Рауль хотел было спросить, чем все закончилось, но тут же понял, что можно и не тратить слов попусту: по счастливо-ошарашенному лицу Мартина и так было все понятно.
Понял это и Себастьян и, тоже не тратя слов попусту, просто сгреб мальчишку в охапку и едва не придушил в радостных объятиях. Кристиан улыбался немного недоверчиво, косясь на Алистера — уж не приложил ли тот свою руку?… Однако Алистер выглядел не менее радостным и шокированным, нежели остальные, и потому Кристиан отбросил свои сомнения и решил принять на веру то, что Мартин и в самом деле незаурядный мальчишка.
Когда бурная радость несколько поутихла, присутствующим, разумеется, захотелось узнать, о чем же таком беседовала Юпитер с Мартином столь продолжительное время. Но Мартин, лишь с загадочной улыбкой качал головой, наотрез отказываясь рассказывать об этом. (Можно отметить, что за всю свою последующую жизнь он так ни разу и словом не
