– Довольно своевольно с твоей стороны, Чарльз!
– Извини.
Он не испытывал ни малейшей вины, и Мэг почти улыбнулась, потому что забыла, как Чарльз, подобно бульдозеру, пробивал свой путь в жизни.
Поддразнивая его, Мэг проговорила:
– Мне казалось, что ты говорил, будто именно Мэйд Вейл воплощение ада на земле.
Чарльз не рассмеялся.
– Будь благоразумной, Мэг, пожалуйста.
Она медленно продвинулась еще шагов на двенадцать, затем остановилась и взялась за бок.
– Если на моих письмах будет стоять лондонский штемпель, Миранда приедет навестить меня. Они собирались приехать в Лондон, чтобы участвовать в выставке. Чувствует она себя гораздо лучше, и ничто не сможет ее остановить.
С неожиданным нетерпением Чарльз ее оборвал:
– Послушай, Мэг. Если ты волнуешься, что я повторю свое глупое предложение, можешь забыть о нем. Я никогда не приближусь к Мэйд Вэйл!
Она опять двинулась вперед, стараясь отогнать нарастающее беспокойство.
– Ради всего святого, Чарльз, неужели мы не можем забыть твоего предложения о браке по договоренности! Я наложила вето на всякие деловые предложения, которые ты для меня заготовил, – ничего нового в этом отношении! Я просто не хочу, чтобы меня заточали в этот пансионат раньше, чем это будет действительно необходимо!
Голос Чарльза изменился, с нескрываемой безнадежностью он произнес:
– А я полагал, что тебе нравится Мэйд Вэйл!
Они выбрались на вершину. Мэг с облегчением рассмеялась:
– Да. Я обожаю это местечко. Это ты не можешь его выносить! – Она оглядела его со всех сторон и улыбнулась, как подобает случаю. – Благодарю тебя, Чарльз.
Ты так добр.
– Тогда поедем сегодня же со мной и Эми.
– Эми тоже едет?
– Она будет участвовать в похоронах матери.
Мэг была вынуждена признать, что, с учетом этого обстоятельства, дело принимало совсем другой оборот.
– Что ж, возможно… да, конечно, я поеду. На похороны также, разумеется. Я не подумала… – Она взглянула на него, внезапно охваченная сомнением. – Ты не будешь возражать, если я тоже приду на похороны, Чарльз?
Отведя глаза в сторону, он хрипловато ответил:
– Я – нет.
Пока Мэг собирала вещи, Чарльз находился с ней в коттедже. Она слышала, как он бродил по кухне, а когда спустилась вниз, увидела, что он просматривает ее рукописи.
Мэг улыбнулась.
– Я закончила «Накомис» и начала «Каменный сад».
– Нокомис?
– Дочь Луны. Ту самую книгу, которую ты просил меня написать.
Чарльз сильно разволновался.
– И почему ты мне ничего не сказала?
– Ты не писал мне. А я чувствовала, что не могу написать тебе.
– Но в данном случае речь идет о работе! Это же совсем другое дело!
– Для меня нет.
– О, Мэг!.. – только и сумел произнести Чарльз и благодарно рассмеялся.
Она сказала:
– Я почти готова.
Она обошла комнату, прикрывая ставни и закрывая затычками отверстия в ванной и в кухонной раковине, чтобы там не завелись пауки. Затем поднялась наверх, чтобы проверить спальню, а тем временем Чарльз вынес из дома чемодан и сумку.
Она окликнула его из окна второго этажа. Он посмотрел наверх, жмурясь от солнца.
– Мэг, что случилось?
Мэг ответила медленно, не зная сама, то ли она счастлива, то ли напугана:
– Я не смогу поехать с тобой, Чарльз. Мне кажется… воды только что начали отходить, потом, боли в спине и все другое… Думаю, начались схватки.
Чарльз остолбенел.
– Ребенок не должен был появиться раньше следующего месяца!
– Не думаю, что он знает об этом, – заметила Мэг.
Больше она не могла перекидываться словами. Повернувшись, она отошла от окна, подошла к кровати и легла, и буквально в следующий момент словно гигантская рука сдавила нижнюю часть ее тела. Мэг слышала, как Чарльз поднимался по лестнице, а затем почувствовала, как он обнял ее, вытаскивая из нахлынувшей боли, слышала, как он говорил с ней на языке, смысла которого она на могла понять, называя ее любимой, уверяя ее, что все будет хорошо.
Все и было хорошо, однако боль возвращалась снова и снова, и, возможно, это не было хорошо. Чарльз удалился, исчез и не успел вернуться обратно, когда следующий приступ боли распластал и пригвоздил ее к кровати. Мэг пыталась позвать его, но он ее не слышал, потому что в этот момент воздух сотрясался от жуткого звука, издаваемого противотуманным ревуном. Бессвязно Мэг подумала: «Он извещает Артемиду. Теперь все будет в порядке».
Высокий дом в Эксетере выглядел меньше и опрятней, но двенадцать лет назад он был раем, а теперь просто большим старым домом.
Мисс Пак так обрадовалась, увидев ее, что Миранда догадалась о пугающей тяжести ухода за Бретом.
– Проходи на кухню, моя дорогая. Там всегда мы вели свои разговоры, не так ли? – Дородная фигура, напоминавшая галеон с полной оснасткой, плыла впереди Миранды в направлении длинной кухни, затем пододвинула ей стул. – Итак, посидишь вот здесь?
– Разумеется. Где же еще?
Миранда опустилась на стул и улыбнулась мисс Пак.
– А вы не изменились.
– Ты тоже. – Обветренное лицо усеялось новыми морщинами. – Кого мы пытаемся обмануть? Я почти лысая, а ты тоньше, чем когда тебе было шестнадцать лет.
Миранда кивнула головой. Она знала, что изменения коснулись не только ее фигуры.
Мисс Пак поспешно проговорила:
– Как раз то, что надо для характерных ролей, моя дорогая. Раньше ты выглядела слишком молоденькой.
– В последнее время столько всего произошло…
– Да. Трое детей. Ты, должно быть, сбиваешься с ног.
– Нет, по правде говоря. Но у меня в Рождественские праздники произошел выкидыш. Вот почему я так похудела.
– Ах… дитя мое…
– Все уже хорошо. Действительно. Я жива и здорова. Миранда сглотнула комок в горле и спросила:
– Как Брет?
Мисс Пак пожала усталыми плечами:
– Как можно и ожидать. Труппа сейчас в Бристоле. В Королевском театре. Олли часто звонит. Он волнуется за них.
– Королевский? Неплохой ангажемент.
– Да. Столько хлопот и забот, ты удивишься, когда узнаешь. С тех пор как мистер Брэкнел вложил часть своих средств, их дела видимо пошли в гору.
– Мистер Брэкнел?
– Он поддержал мистера Сент-Клэра материально в те далекие годы. Ввел его в компанию с участием в прибылях и тому подобным. Посоветовал ему постоянно брать учеников и взимать умеренную плату. Понимаешь… Ты же знаешь мистера Сент-Клэра. Любая мать может спокойно доверить ему свою дочь.
Миранда следила за огрубевшими руками, которые выставляли на стол чашки и блюдца. Бедный старик Брэкнел. Влюбленный в тетушку Мэгги и постоянно старавшийся уладить неприятные ситуации, которые, казалось, постоянно возникали вокруг ее племянницы.
