Его улыбка исчезла. Он сделал еще шаг к Блэзу.
— Пора, — громко, очень четко произнесла Люсианна Делонги.
Внутренние двери по обеим сторонам от кровати распахнулись. Полдюжины коранов с обнаженными мечами в униформе графини вбежали в комнату, за ними быстро вошел канцлер Арбонны Робан, а потом, медленнее, черноволосый, пышно одетый, смуглый и красивый мужчина. Последним, двигаясь крайне осторожно, прижимая компресс к виску, вошел Рюдель Коррезе.
Кораны окружили аримондца. Один из них выхватил у него кинжал. Теперь взгляд Кузмана, мрачный и злобный, не отрывался от лица Люсианны. Ответив ему коротким, ледяным взглядом патрицианки, она сказала:
— Ты сделал ошибку, и ты грубый, неприятный тип. Одно можно было бы простить, но второе простить нельзя. И, могу добавить, то же самое относится к герцогу Миравалю, которому ты служишь.
Последнее она произнесла очень ясно. Блэз увидел, как красивый мужчина, который был ее отцом, слегка улыбнулся, а канцлер Робан поморщился. До Блэза постепенно доходило, что он не умрет, по крайней мере сейчас. Что Люсианна подстроила все это, устроила ловушку… для кого? Для Кузмана? Для Уртэ? Для обоих? Он бросил взгляд налево и увидел Рюделя, прислонившегося к столбику кровати, чтобы не упасть, который смотрел на него с выражением, которое можно было бы назвать насмешливым, если бы его лицо не было таким зеленым.
— Если ты не прекратишь стоять тут без всякой пользы и не перережешь эти веревки, — прорычал Блэз сквозь стиснутые зубы, — я не отвечаю за то, что сделаю с тобой потом.
— Со мной? — с чувством ответил его друг. — Что ты можешь сделать хуже того, что со мной уже сделали? Меня только что чуть не прикончили кораны Мираваля в интересах заговора, организованного моей проклятой кузиной Люсианной, который не имел ко мне абсолютно никакого отношения. — Но он все же принялся, двигаясь очень неуверенно, разрезать путы Блэза.
— Как ты понимаешь, теперь тебя посадят в тюрьму правительницы Арбонны, — говорил канцлер Кузману. У него был недовольный вид. Блэз, который наконец смог сесть и медленно массировал запястья, имел некоторое представление, почему. — Утром она решит твою судьбу, — холодно закончил Робан.
Аримондец был храбрым человеком.
— Только мою судьбу? — спросил он. — Вы видели, как эта женщина связала для меня северянина, словно борова для заклания? Вы знаете, что ее муж пытался убить его на дороге. И вы позволите ей вести эту двойную игру и смеяться над всеми нами? — Блэз бросил взгляд на Люсианну; она отошла к окну и уже успела надеть более плотную одежду. Она не потрудилась оглянуться на Кузмана и ни на кого из них.
— Я не вижу, чтобы кто-нибудь смеялся, — ответил канцлер. — И если ее игра была двойной, то только против тебя. Она сообщила мне о твоем предложении прошлой ночью, сразу же после того, как ты его сделал.
Хорошая попытка отвести угрозу и взять положение под контроль, подумал Блэз, но вряд ли она удастся. Не удастся с другим человеком, который вошел в комнату, стоял и внимательно слушал. Он довольно много знал о Массене Делонги. Он жил в его дворцах два лета назад, спал с его дочерью. Они с Рюделем Коррезе убили по его заказу принца.
Но, как показали события, Люсианна все же не собиралась позволить убить Блэза сегодня ночью, хотя то, что она приказала его связать, и что делала и говорила, требовало объяснения. Или, рассуждал он, возможно, не требовало. «Я не люблю, когда мужчины меня бросают, Блэз. Разве я тебе не говорила об этом?» Возможно, он уже получил ответ. Возможно, она не сказала ничего, кроме правды. Как это на нее не похоже, уныло подумал он.
Как он и ожидал, попытка канцлера отвести угрозу не удалась.
— В этом деле замешан еще один человек, — сказал Массена Делонги, смуглый, лощеный мужчина, о котором говорили, что он стремится к власти в Портецце и использует свою дочь, упорно стремясь к этой цели. — По моим сведениям, этот аримондец состоит на службе у герцога Миравальского. Как я понял из рассказа моей дорогой дочери, именно кораны герцога Уртэ напали на нашего юного друга, а также на нашего любимого племянника.
— Благодарю, — весело вставил Рюдель. — Я так рад, что хоть кто-то об этом вспомнил.
Робан совсем не радовался.
— Конечно, утром мы постараемся узнать, что может сказать эн Уртэ обо всем этом. А на данный момент, есть только один человек, пойманный благодаря… изобретательности твоей дочери во время попытки совершить убийство.
— За которую он будет заклеймен и повешен, надеюсь? — Люсианна наконец повернулась к ним, выгнув дугой брови. Ее голос и манеры были отражением, холодным и сверкающим, голоса и манер ее отца. Блэз помнил и эту сторону ее личности. Она взглянула на канцлера. — Точно так же, как бедный родственник моего дорогого мужа был заклеймен и повешен герцогом Талаирским. Точно так же, смею предложить. Или у нас появится, как ни печально, основание усомниться в беспристрастности графини Арбоннской в отправлении правосудия по отношению к чужакам и тем, кто служит ее собственным знатным сеньорам. — Ее знаменитые брови остались высоко поднятыми.
— И действительно, — прибавил Массена Делонги тоном скорее печальным, чем укоризненным, — утром должна быть установлена ответственность герцога Мираваля за самое возмутительное нарушение перемирия ярмарки. Прискорбная обязанность для графини, я уверен, но если портезийских сеньоров казнят подобно простым ворам, то она, несомненно, не может закрыть глаза на преступления своих собственных людей, как бы высок ни был их ранг.
Отец Люсианны наслаждается каждым мгновением этой истории, осознал Блэз. Это был именно тот тип многогранной интриги, который больше всего любили Делонги. Массена ничего или почти ничего не выигрывал от падения Уртэ или от неловкого положения графини, но он получит огромное удовольствие и в конце концов — Блэз не сомневался — извлечет какую-нибудь выгоду от своего непосредственного участия и в том, и в другом. Если Арбонна надеялась держать в тайне свои внутренние распри, то с этой надеждой теперь покончено почти наверняка. Блэз цинично подумал, напишет ли вскоре Массена Делонги Гальберту де Гарсенку в Гораут или отправит своего агента в Кортиль с неофициальным визитом к королю Адемару, чтобы предложить тайно перевести Делонги определенную сумму денег в качестве компенсации за неловкое положение Арбонны.
Рюдель, с опозданием оказавшийся полезным, хотя и не так эффективно, наконец-то закончил возиться с путами на лодыжках Блэза. Он также отыскал сваленные в углу комнаты одежду и сапоги Блэза. С трудом двигаясь, насколько позволяла ему пульсирующая боль в голове, Блэз оделся. Он увидел, что Розала присела на низкую скамейку у двери и сидит одна на некотором расстоянии от остальных. Она следила за каждым его движением, но со странно напряженным выражением. Ему пришла в голову мысль и вызвала некоторый шок, что он тоже был раздет в тот последний раз, когда они виделись. И она, между прочим, тоже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
