нет, – согласился Цзя Чжэн, – но все же стихи неубедительные.
– Ничего, – возразили гости. – Ведь третий господин еще не достиг совершеннолетия. Он будет стараться, и через несколько лет из него определенно выйдет если не старший Юань, то младший Юань!
– Ну, это вы его перехвалили! Ошибки в его стихах доказывают, что учится он плоховато! – возразил Цзя Чжэн и спросил у Бао-юя, не закончил ли он свое стихотворение.
– Второй господин Бао-юй особенно старается, – заметили гости, – конечно, его стихотворение получится более трогательным, чем первые два.
– Такое стихотворение нельзя писать новым стилем, – услышав это, сказал Бао-юй. – Необходимо подобрать какую-то из древних стихотворных форм большего размера, ибо в маленьком стихотворении невозможно ярко и убедительно отразить подобную тему.
– Мы же говорили, что у него свои собственные взгляды и мысли! – закричали гости, хлопая в ладоши. – Всякий раз, когда ему дают тему, он задумывается над тем, какая форма для нее больше всего подходит, какой нужен стиль. Так всегда поступали мастера поэзии. Ведь тема называется «Песня в честь Вэй-хуа», и к ней есть прозаическое вступление, а это значит, что нужно создать большое произведение, иначе содержание не будет согласовываться с формой… Для образа можно взять песню Вэнь Ба-ча «Играю на чашках», «Песню о Хуэйцзи» поэта Ли Чан-цзи, или «Песнь о бесконечной тоске» Бо Цзюй-и, или же стансы, в которых воспевается старина; и писать нужно наполовину ритмической прозой, наполовину стихами, в плавном темпе. Только тогда стихотворение может получиться красивым.
Выслушав мнение друзей, Цзя Чжэн согласился с ними, сам взял кисть и собрался писать, сказав Бао-юю:
– Хорошо, начнем! Читай вслух все, что ты сочинил, а я запишу. Если получится плохо, не миновать тебе порки! Будешь знать, как хвалиться!
Бао-юй прочел первую строку:
Искусством войны увлекался Хэн-ван
и женскую прелесть любил.
Цзя Чжэн записал, прочел про себя и сказал:
– Грубовато!..
– Если он подражает старинным образцам, то это не грубо! – возразил один из друзей Цзя Чжэна. – Послушаем дальше!
– Ладно, – согласился Цзя Чжэн, – пока оставим это! Пусть читает дальше.
Бао-юй прочел:
И вот он красавиц скакать на конях,
из лука стрелять научил.
Их песни и танцы своей красотой
совсем не пленяли его,
Скрещенные копья в военном строю
одни он душою ценил.
Цзя Чжэн снова записал.
– Третья строка удачнее остальных! – заметили гости. – От нее веет мужеством и стариной! Но к общему стилю стихотворения больше подходит четвертая строка – ровная и гладкая!
– Хвалить еще рано! – вмешался Цзя Чжэн. – Лучше послушаем дальше.
Бао-юй прочел:
В подобных боях не взвивается пыль,
чтоб все перед взором застлать.
Под красною лампой изящную тень
отбросила женская рать.
– Замечательно! – воскликнули гости, прервав Бао-юя. – Последняя фраза просто прелестна, каждое слово в ней полно вдохновения!
Бао-юй продолжал читать:
При возгласах воинских слышится здесь
пленительных уст аромат.
Блестящую пику, сверкающий меч
красавицам трудно поднять.
Гости захлопали в ладоши, восклицая:
– Это еще выразительнее! Наверное, Бао-юй вдыхал «пленительных уст аромат»! Иначе разве мог бы он так прекрасно изобразить эту сцену?
– Как бы ни была храбра женщина, разве может она в военном деле сравниться с мужчиной?! – возразил Бао-юй. – Само собой понятно, что женщина – существо слабое.
– Почему ты не продолжаешь?! – угрожающе спросил Цзя Чжэн. – Опять хвастаешься.
Бао-юй спохватился, немного подумал и произнес:
На поясе подле завязок-гвоздик
и с вышитым лотосом рядом…
– Очень красиво! – заметили гости. – Только к этой строке нужна вторая, в которой было бы выразительнее сказано о женских нарядах, иначе нарушится плавность стиха!
– Ни к черту эта строка не годится! – рассердился Цзя Чжэн. – Выше уже говорилось об «уст аромате» и изяществе женщин. К чему еще убранство? Просто у него не хватает сил и способностей, и он ходит вокруг да около, лишь бы отделаться.
– Если сочиняешь длинную песню, приходится в нее вводить цветистые стилистические украшения, – ответил на это Бао-юй. – Иначе получится скучно и убого.
– Опять ты свое! – прикрикнул на него Цзя Чжэн. – Меня интересует, как после этой строки ты перейдешь к описанию военных подвигов! Прибавлять еще строки к тому, что уже сочинил, все равно что приклеить змее ноги.
– В таком случае перехожу к новому разделу, – сказал Бао-юй. – Можно?
– Эх ты, талант! – усмехнулся Цзя Чжэн. – Наговорил уже с три короба, и все никак не может дойти до главного! А еще хочешь с одной строки сделать переход! Желание-то у тебя есть, а силенки где?
Слыша слова отца, Бао-юй на минуту опустил голову, задумался, а затем прочитал:
У них не сверкают теперь жемчуга —
мечи открываются взгляду.
– Такая фраза подходит? – спросил он.
– Очень! – закричали гости, хлопая по столу в знак одобрения.
– Пусть будет так! – согласился Цзя Чжэн. – Продолжай!
– Если фраза подходит, я продолжу, – сказал Бао-юй. – Но если не подходит, зачеркните ее и разрешите мне исправиться и изложить мысль другими словами.
– Опять болтаешь! – крикнул Цзя Чжэн. – Если плохо, переделывай десять, сто раз! Тебе что, жалко потрудиться?
Бао-юй немного подумал и произнес:
Проносится ночь – и кончается бой,
сердца их трепещут от страха,
Запачканы пудрой, следами румян
из тонкого шелка наряды.
– Еще один раздел, – проговорил Цзя Чжэн. – Что скажешь дальше?
В ответ Бао-юй произнес:
Разбойников буйных орда собралась
В Шаньдуне на будущий год;
Сильнее, чем тигры, чем барсы, они,
как пчелам, потерян им счет.
– Хорошо! – воскликнули все. – Замечательные образы, и вторая строка оригинально поясняет первую.
Тогда Бао-юй прочитал:
Хэн-ван во главе императорских войск
решил уничтожить врагов, —
Вот первая битва, вторая за ней,
но верх неприятель берет.
Зловонного ветра порыв изломал
пшеницу в полях у плотин,
И солнце на стяги пустого шатра
сияние яркое льет.
Молчали вершины синеющих гор,
ручей беспрестанно журчал
В тот час, когда воин отважный, Хэн-ван,
в бою бездыханным упал.
Дожди омывают костей белизну,
окрасилась кровью трава,
В ночи только дух под холодной луной
над воина прахом летал.
– Великолепно! – закричали гости. – И композиция, и изложение, и слог – все замечательно! Интересно, как он станет описывать Линь
